Давиде нагнулся и поднял его. Снял стягивающие сверток резинки и развернул бумагу: внутри был ролик с кинопленкой. Уже светало. Лорелла спала, свернувшись возле отца. Пупаро не сомкнул глаз и разговаривал с уютно устроившейся в кресле Сильвией. — Вы знаете, в детстве я хотел стать каменщиком. Возводить красивые, прямые стены, вот такие, как эти, при помощи отвеса — веревки с привязанным грузом, не умея при этом даже считать, а может, еще и не умея ни писать, ни читать. Мне доставляло бы радость строить дома для детей. Но я был сыном дона Рафеле, который, несмотря ни на что, бездельничал да еще пользовался всеобщим уважением. Человека, который, когда его спрашивали: «Дон Рафе, как вам живется?», отвечал: «Не хуже, чем королю». Пупаро погладил по голове Лореллу. — И по-королевски он хотел растить и меня, Так он решил. А я хотел, чтобы и Лорелла жила, как королева. Однако… как говорят у нас на Сицилии: если ты заболел и тебе не избавиться от болезни, то придется привыкать жить вместе с болезнью… Потом он повернулся к Сильвии. — Ее болезнь это я. Разве можно жить с таким отцом, как я? Что у нее за жизнь? В гостиную вошел Давиде. В руках у него был ролик. — Пленка вся испортилась, почти ничего не видно. Только какие-то тени. Наверно, от сырости. Сильвия посмотрела на него. — Думаешь, если дать ее в научно-экспертный отдел… Давиде не дал ей закончить. — Да-да, надо возвращаться в Италию. — Но Треви с Куадри ждут нас в Лкжсембурге. Давиде кивнул. — Здесь поблизости есть маленький аэродром. Чтобы захватить с собой также и Пупаро с дочерью, нм стоило бы нанять вертолет. Пупаро осторожно, чтобы не разбудить, отстранил от себя Лореллу и уложил ее на диван. Встал, подошел к Давиде. И шепотом сказал ему: — Я не поеду. Сильвия бросила на него встревоженный взгляд. — Вам нельзя здесь оставаться. — Я поеду с вами на аэродром. Вы посадите Лореллу в вертолет. Потом, в последний момент, скажете ей, что отец решил остаться один. Пупаро снял очки. Пристально посмотрел на Сильвию. — Это последняя услуга, о которой я вас прошу. Увезите ее, увезите подальше от меня. Сильвия не стала спорить. — Хорошо. Мы сделаем так, как вы просите. На небе не было ни облачка, солнце стояло уже высоко над горами. Машина, которую вел Давиде, проделала недолгий путь до середины долины, где находилось маленькое летное поле. Его можно было заметить уже издали по полощущейся по ветру полосатой красно-белой «колбасе» на высотном шесте посреди площадки, по блестящей круглой топливной цистерне с края поля, на которой, весело отражаясь, играли солнечные лучи. Они заранее позвонили по телефону и заказали вертолет, теперь ожидавший их на поле неподалеку от павильона, где находилась контора аэроклуба. Давиде припарковал машину и вошел в павильон. Вскоре он вышел обратно вместе с пилотом, который направился к вертолету, залез в него, пристегнул ремни и запустил мотор. Сильвия взяла из машины свою сумку и села первой, рядом с пилотом. Давиде помог Пупаро выйти из машины и тоже направился к вертолету вместе с Лореллой, поддерживавшей отца под руку. Когда они подошли к распахнутой дверце, Давиде залез первым и втащил за собой Лореллу. Потом захлопнул дверцу, оставив Пупаро одного на поле. Лорелла не сразу поняла, что происходит, почему отец не садится в вертолет. Она попыталась вновь открыть дверцу, но Давиде подал знак пилоту и вертолет, колыша вокруг траву, начал подниматься. Лорелла старалась вырваться от Давиде, но он держал ее, крепко прижав к себе, так, что она не могла пошевелиться. — Он просил это сделать ради тебя. Чтобы избавить тебя от постоянно угрожающей опасности. Он поступил так потому, что любит тебя. В окошечко Лорелла увидела внизу убегавшее от них поле, И опершегося на трость отца, смотрящего им вслед. Потом увидела, как он пошел к машине, сел за руль и как машина тронулась. Увидела, как она на полной скорости вылетела на взлетную полосу. И последнее, что увидела, — как машина резко остановилась, ткнувшись радиатором в топливную цистерну. Лорелла закричала: — Нет, не делай этого, папа! Удар был настолько сильным, что раздался взрыв — цистерна накренилась и загорелась. Огонь охватил машину. Потом последовал второй глухой взрыв — это взорвался также бак автомобиля. И длинный черный язык огня и дыма взвился высоко в небо. Сила торжествует Марта зашла за Стефано в гараж, где он подрабатывал. Вдвоем пошли в порт и прогуливались там вдоль мола. Уже давно они не проводили вместе целый вечер. Потом сели на скалу у моря. Стефано рассказал матери, что в последние дни он передумал о многом, Вспоминал, как был маленький и как однажды полдня рылся в фотографиях, искал, нет ли на них его отца, а потом спросил маму, почему она так и не вышла замуж. И как в другой раз обшарил все ящики в надежде найти письмо от отца, и она застала его за этим занятием. Но ни разу он так ничего и не нашел. Ему осталось утешаться той историей, которую придумала и рассказала мать: отец полюбил другую женщину в один прекрасный день уехал, оставив на память о себе только старую «ламбретту» в подвале. И сына, который даже не носил его фамилию. — Я понял, мама. Этот человек — один из тех, кто привык жить с пистолетом в руках. Наверно, он даже и спит, не расставаясь с пистолетом. Один из тех, у кого на счету немало убитых людей. Достаточно посмотреть на его физиономию. Марта, ничего не отвечая, слушала сына. — Скажи мне правду, мама. Ты, наверно, его еще любишь? Поэтому-то ты и избегаешь о нем говорить. — Мне больно видеть, как ты страдаешь. Стефано поднялся. — Вовсе и не страдаю. Напротив, если он вновь вдруг заявится, то, вот тебе слово, я плюну ему в рожу! Неожиданно рядом с ним остановилась темная машина. Из нее вышли Туччо с Рико и еще двое. Это были люди Карты. Туччо схватил Стефано за руку. — Идем, нам надо с вами поговорить. Стефано попытался вырваться. Туччо хватил его кулаком, поволок к машине и швырнул на заднее сиденье. Рико и другие занялись Мартой. Когда Стефано пришел в сознание, он увидел, что находится в охотничьем домике на вилле Линори, сидит на стуле, связанный, рот заклеен липкой лентой. Также у Марты был кляп во рту, кисти рук связаны. Ее бросили на раскрытый диван-кровать. Карта стоял посреди комнаты, руки в карманах. Он приказал Туччо сорвать липкую ленту с лиц обоих. — Мы хотим знать, кто такой Дэв Ликата! Марта подняла глаза на Карту. В них застыл ужас. — Мы не знаем, о ком вы говорите. Карта вскипел: — Не заставляйте меня терять время. Мне некогда. Этот человек шпион. — Я бьла с ним знакома когда-то очень давно, почти двадцать лет назад… Туччо схватил Марту и шмякнул ее о стену. Потом к ней подошел Карта с пистолетом в руке и упер ствол в подбородок. — Лучше говори, дура! Выкладывай все, что знаешь! Иначе я вот эту красивую мордашку размажу по стене, разнесу вдребезги. Стефано сделал попытку освободиться. Начал во все горло кричать: — Пустите ее, мерзавцы, сволочи! Карта обернулся к юноше. Холодно проговорил: — Хорошо, мы ее отпустим. Но тогда говори ты.