Абсолютный монолит, кажется, имеет гравитацию и будет удерживать вокруг себя немонолитную массу, но сам не изменится. Вырасти он может только за счет монолитных тел. Но ранее мы выяснили, увеличение одного монолита за счет присоединения другого невозможно. Они не могут слиться в один, потому что деформация монолита не мыслится. Докапываясь до самых глубин, можно предположить, что черные дыры могут иметь в сердцевине абсолютный монолит, вокруг которого нарастает немонолитная масса. Но как бы ни была она велика, перейти из немонолитного состояния в монолитное она не может. Здесь интуитивное несогласие. Если материя прибывает, она будет спрессовываться все плотнее и плотнее. Кажется, однажды она должна достичь монолитного состояния. Но это только кажется. Здесь та же история, что с цифрой. Кажется, если каждую секунду ее увеличивать вдвое, и так продолжать миллиард лет, однажды она станет бесконечной. А если миллиард лет делить цифру пополам, кажется, однажды она превратится в нуль. Но нет, величина никогда не станет ни бесконечностью, сколько ее не увеличивай, ни нулем, сколько ее не уменьшай. Для поражения вашего воображения возьмем число Грехма. Чтобы представить его величину, мысленно поделите все пространство Вселенной на планковские объемы, и в каждый объем впишите цифру. Длина полученной цифры не мыслится, но она будет меньше числа Грехма. Его величина за рамками человеческой фантазии. Так вот если цифру увеличивать каждую секунду не вдвое, а в число Грехма, и делать так миллиард лет, полученный результат бесконечностью не будет. Аналогично если каждую секунду цифру делить на число Грехма миллиард лет, полученное в итоге число не будет нулем. Как бы долго цифра не стремилась к нулю, она никогда не дойдет до него (равно как и до бесконечности). Сколько немонолитное тело не сдавливай, расстояние между частицами будет больше нуля. Изначально немонолитное тело, материя, никогда не станет монолитным{105}. Разговор о сути без привязки к чему-то конкретному. Наука утверждает, что когда-то вся Вселенная была спрессована в один планковский объем (и даже меньше, но это меньше она уже не в состоянии фиксировать). Но даже эта плотность не была абсолютно монолитной. Потому что монолит не деформируется. Если же произошла деформация (объем разлетелся на куски, из которых возникла Вселенная) из этого следует однозначный вывод — первичный объем не был абсолютным монолитом. Еще более ранние состояния Вселенной (они за рамками науки, но вообразить их можно) тоже не могут быть монолитны. Абсолютная плотность невозможна (вспоминаю Ахиллеса, не могущего догнать черепаху (не смотря на заверения математиков, эта задача не решена, а перепрыгнута, и мы поговорим про нее наряду с другим парадоксом Зенона). Эти утверждения образуют богатую почву для очень неожиданных выводов, которые пригодятся в дальнейших рассуждениях. Здесь же, чтобы не уходить в сторону, я скажу, что мне не удается обосновать возможность абсолютного монолита. Я не могу придумать условий, в которых он бы существовал. С какой стороны не зайди, а абсолютный монолит невозможен. Это пустое словосочетание, не имеющее отношения к реальности. В этом я вижу лишнее подтверждение своего утверждения, что существование есть движение. Помыслить абсолютно неподвижное существование невозможно. Прогоняя в голове различные варианты, я не могу найти примера неподвижного существования. Энергия, мысль, воля и желания не представляются застывшими. Я считаю доказанным, что все существующее движется, из чего следует, что без движения нет существования. Невозможно мыслить движение, не мысля одновременно изменение. Элементарные частицы, образующие камень, каждый миг меняют положение. Камень сейчас и камень миг назад — два разных камня. Гераклит сказал, что нельзя дважды войти в одну реку, ибо река меняется. Другой мыслитель пошел дальше и сказал, что и один раз нельзя войти в одну и ту же реку, потому что она каждый миг новая. Аналогично нельзя дважды взять в руки один камень, потому что каждую миллионную долю секунды камень является новым. Частицы в нем занимают иное положение, как крутящиеся вокруг Солнца планеты. Если религиозный Бог существует (а не за рамками существования) он движется. В чем выражается движение, какова его скоростью — все это вопросы второго порядка. Главное, что все существующее движется. Движение означает изменение. Существующий Бог — череда меняющихся состояний. До творения мира он был в состоянии не творения мира. Во время акта творения был в состоянии творения мира. В чем выражались оба эти состояния — о том не могу ничего помыслить. Но могу утверждать, что это два разных состояния. Одному состоянию предшествовало другое. Невозможно найти существующее состояние, которому не предшествует другое, а тому — свое предыдущее, и так далее. Такой Бог не может быть творцом существования. Если он меняется, то не является абсолютным. Если даже считать доказанным фактом, что Бог существует, из этого следует, что было время, когда его не было, как не было нашей Вселенной. Как до нее было что-то, из чего она произошла, так и до существующего Бога было что-то, из чего он произошел. Но это уже совсем не тот образ, какой рисует религия. На основании приведенных аргументов считаю доказанным, что все существующее существует через движение. Без него нет существования. Утверждавший изменчивость мира Гераклит прав. Но посмотрим, насколько он прав, говоря о вечности изменений. И насколько неправ его противник Парменид, утверждавший наличие двух вариантов бытия, истинного и иллюзорного, где первое неподвижно, а второе движется как мир теней. Отсев Существование неотделимо от движения. Суть движения — изменение. Из этого следует, что все существующее всегда меняется. Для нашего масштаба не важен характер изменений. Главное, что существование есть постоянное изменение. Поделим всю линию существования на отрезки. Каждый отрезок отдельное бытие, качественно отличающееся от предыдущего и последующего, потому что все отрезки в движении/изменении. Так, наша Вселенная с момента ее появления до сего момента — один отрезок. В будущее он длится до момента, пока наш мир не станет качественно иным бытием. Бытие перед нашей Вселенной, явившееся причиной нашего мира — другой отрезок. Перед этим бытием тоже отрезок существования. Получается бесконечная цепь существования из звеньев. Каждое звено отличается от другого. Я не могу мыслить отличия, но могу сказать, что каждое звено или сложнее предыдущего, и существование тогда идет эволюционно, или проще предыдущего, и тогда существование деградирует. В ранних работах я допускал третий вариант, когда сложность отрезков одинаковая. Но сейчас не вижу возможности для такого варианта. Он противоречит динамичности существования, где график или вверх, или вниз. Если график ровный — это не динамика. Мне можно возразить, вспомнив теорию цикличного существования, аллегорично раскрытого в Ведах. Они повествуют, как Брахма творит Вселенную и живет в ней 311 триллионов лет. Кришна все это время сохраняет ее. Потом Шива ее разрушает. Брахма умирает и снова рождается, чтобы творить Вселенную, в которой прожить свои 311 триллионов лет, и снова умереть… Религиозная компонента тут в роли внешней силы, но не буду обращать на это внимание. Допустим, Вселенная без Брахмы и его спутников триллионы лет расширяется — усложняется. Потом сужается — упрощается. И так вечно. В том масштабе, в котором мы смотрим, нас не должны смущать цифры. Любая величина на фоне бесконечности равно ничтожна. И потому не имеет значения длина отрезка (время существования). Он может длиться хоть одну секунду (допустим такие короткие варианты бытия) хоть столько лет, сколько в числе Грехма единиц. Все это не имеет значения. Величина времени не имеет самостоятельной мощности. Все определяет восприятие. Если вы одну секунду воспринимаете как год, а кто-то воспринимает год как секунду, и вы прожили сто секунд, а другой прожил 3.153.600.000 лет (столько секунд в ста годах) вы прожили жизни одинаковой длины. Сознание противиться признать, что миллиарды лет могут равняться секундам, но так как единственное мерило — наблюдатель, размер определяет восприятие. Большое и малое — это то, что ему кажется большим и малым. Вне наблюдателя нет размеров. Есть такая микроскопическая частица — нейтрино. Чтобы представлять ее размер, достаточно сказать, что она насквозь пролетит свинцовую плиту толщиной от Земли до Солнца, и не заметит помехи. Это, примерно, как вы пройдете сквозь армию солдат, где они стоят на расстоянии 10 километров друг от друга, и не заметите армии. Помыслим разумное существо размером с нейтрино. Наше тело для него будет такой же Вселенной, какой для нас является известная нам Вселенная. Как мы, поднимая взгляд в небо, видим пустоту с редкими уплотнениями — точками-звездами, так и смотрящее на нас микро-существо видело бы не нас, а пустоту с редкими уплотнениями. Если существование есть изменение, а мы их не наблюдаем, это означает не то, что мы наблюдаем неизменное существование, а что не с того масштаба смотрим. Представим, 311 триллионов лет для нас одна секунда. Что мы увидим, наблюдая Вселенную, которая сдувается и раздувается индийскими богами? Такой же пульсирующий объект, как звезды-пульсары, какие видят астрономы. Что мы подумаем об астрономе, который заявит, что если звезда мигает, значит, она вечная? Наверное, что у него нет оснований для такого заявления. Если муравей считает звезду вечно неизменной, это не значит, что она такая. Допустим, мы доподлинно знаем, что Вселенная сжимается/разжимается. Но где тут основание считать, что она вечно существует, и вечно будет существовать? Если триллион лет для нас одна секунда, мы увидим изменения. Если не увидим, значит, масштаб мал. Увеличим его до наносекунды. Одна миллионная доля секунды будут для нас тем, чем сейчас являются 311 триллионов лет. С этого масштаба мы увидим кривую изменений. Заявление, что существование суть движение/изменение — более фундаментальная константа, чем физические законы. Пульсирующий мир Брахмы человек склонен считать неизменным от недостатка масштаба. Но если он твердо помнит, что существование есть изменение, неизменность — это сигнал, что оценка производится с масштаба, не соответствующего явлению. Поднимитесь на другой масштаб, и неизменность исчезнет. Итак, в предельном масштабе всякое существование меняется. Вариантов изменений два: эволюционирующее и деградирующее направление. Вот их поочередно и рассмотрю. Начну с первого варианта — движение от простого к сложному. Возрастание сложности возможно, если система уже имеет минимальную сложность. Если сложность ниже минимума, вместо эволюции будет деградация. В самом начале нашей Вселенной, до которого может дотянуться наука, мы находим высочайшую сложность. Мириады элементарных частиц движутся с фантастической точностью жестко по алгоритму. Не было ни одной частицы, которая двигалась бы по своей воле. Это было стартовое основание, с которого началась эволюция Вселенной. Из частиц сложились атомы водорода и далее более сложные атомы. Из них молекулы, вещество, звезды, планеты, галактики и в целом наша й Вселенная. Но процесс начался не с нуля, а с невообразимо высокого уровня сложности. Когда детям в школе рассказывают теорию происхождения Вселенной, им рисуют первичное состояние примитивным и хаотичным. Про стартовые условия детям никогда не говорят. Взрослым тоже не говорят, чтобы не смущать и без того абсурдную картину мироздания, на которую сейчас опирается современная цивилизация. Человечество как бы отворачивается от того факта, что, если бы на старте реально был хаос, вместо эволюции была бы деградация. Наличие эволюции говорит о стартовом минимуме сложности. Если вселенская история есть движение от простого к сложному, где тот минимум, с которого началась эволюция системы? Так как позади нас бесконечная толща времени, нет шанса сказать, что минимальная сложность была в самом начале. Потому что начала нет. Следовательно, сложность была не в самом начале. Но если так, не имеет значения, где она была. Имеет значение только то, что до появления необходимого минимума сложности эволюция системы была невозможна. Деградация возможна, а эволюция — нет. Как система из состояния недостаточной сложности перешла в достаточную? Сама она этого сделать не могла. Со стороны некому, потому что ничего, кроме существующего нет, и мы в этом варианте рассматриваем его как целое. Понятию «со стороны» нет места. Так что эволюционный вариант, развитие от простого к сложному, никак не проходит. Теперь рассмотрю второй вариант: система деградирует — объем сложности падает. Если так, тогда почему за бесконечное время она не дошла до нулевого уровня сложности? Объяснить это можно только через утверждение, что система изначально была бесконечно сложной. Но что значит изначально? Если существование вечно, у него нет начала. Но проигнорируем этот момент. Допустим, система была бесконечно сложной. Это значит, она не могла стать с того момента проще. Бесконечная сложность, сколько ее ни упрощай, меньше не будет. Иначе говоря, сложность всех звеньев цепи существования должна быть одинаковая. Но, во-первых, это противоречит природе существования. Чтобы было место изменениям, один участок должен отличаться от другого. Если бесконечность не отличается от части бесконечности, нет места различию, а значит, существованию. Во-вторых, в бесконечно сложной системе эволюция невозможна. Как можно стать больше, если ты уже бесконечно большой? Теперь смотрим на наш мир и видим, что в нем есть место для эволюции. Вариант бесконечной деградации не проходит. В заключение, чтобы поставить жирную точку на теме вечного существования, еще два минуса понимания Целого как совокупности существующего. Первый минус — оно не вмещает в себя бесконечность. Что существует, у того есть формы, качества и координаты в пространстве. У бесконечности ничего этого нет, и она не лезет в существование. Но и небытием ее не назвать. Она есть, но не определяется существующей. Следовательно, охват только существующего есть охват не Целого, а существующей части Целого. Второй минус позиции, что есть только существующее, заключается в том, что он уводит в дурную бесконечность. Он заставляет предполагать, что перед настоящим отрезком есть предыдущий, а перед ним еще предыдущий и так бесконечно. Существование не может ни вечно усложняться, ни вечно упрощаться, ни вечно оставаться неизменным. Следовательно, существование по своей природе, как вид бытия, не может быть вечным. Что не вечно, то имеет начало — причину. На роль причины существования подходит то, что нельзя определить как ничто и как существующее. У этой причины не мыслится каких-либо свойств, и она за рамками всякой фиксации. Единственная ее характеристика — отсутствие всяческих характеристик — нет качеств, формы, образа и т.д. Это не мысль, а то, чем мыслится мысль, не воля, а то, чем волится воля. Через нее творится творчество, живется жизнь, желается желание и существует существование. Она генерирует всякое существование, но сама не существует. Как мы помним, апофатическая теология (в отличие от катафической) определяет Бога как не то и не иное, и не что-либо из возможного. Кто мыслит Бога, тот мыслит не Бога. Точно так же можно сказать о первопричине: если вы улавливаете ее форму, образ, качества и иные признаки — это гарантия, что вы мыслите не первопричину. Я вижу в нашем мире три сущности, про которых можно сказать, что они близки к природе первопричины: а) Информация; б) Бесконечность; в) Точка. Возможно, на эту роль можно подобрать еще какие-то сущности, но у меня не получилось. Информация Первый кандидат: информация. Что это такое — однозначного определения нет. Все словари говорят об источниках информации, носителях, приемниках, хранителях и каналах. Говорят, в какую структуру и каким образом оформлена информация — в идею, мысль, объект, явление и так далее. Но ни один словарь в мире ни слова не говорит, что есть непосредственно сама информация? Что она есть сама по себе, вне всякой структуры? Труба, по которой течет вода, — не вода. Бочка, где хранится вода, — тоже не вода. Вода — отдельная от трубы и бочки сущность. Можно мыслить воду в чистом виде, вне каналов и носителей. Но как мыслить информацию в чистом виде, вне ее носителей? Чтобы еще полнее донести свою мысль, поставлю мысленный эксперимент. Возьму 25 кубических метров газа (вес примерно 100 грамм), смартфон того же веса и яблоко. Все они имеют примерно одинаковую массу и у всех разный уровень сложности. Сложность отражает объем содержащейся в них информации, выраженный в разном расположении частиц. Воздух — самая простая сущность, организованная из трех частиц. Смартфон намного сложнее. Самая сложная структура, образуемая частицами — яблоко. Теперь начну мысленно сдавливать воздух, яблоко и телефон. Объем объектов будет уменьшаться, но объем материи будет оставаться тем же. Вместе с уменьшением объема в объекте будет уменьшаться объем информации — он будет становиться проще. Если сжать все перечисленные сущности в миллион раз, различия между ними исчезнут. Получится три набора спрессованных частиц с одинаковым уровнем сложности. Из объектов в прямом смысле как бы выдавится информация, благодаря которой они были различны. Если дальше сжимать, однажды мы достигнем гравитационного радиуса, когда материя силами собственной гравитации сожмет сама себя в микро черную дыру. Выдавленный из апельсина сок будет в стакане. Где будет выдавленная из материи информация? Единственный ответ: чистая, ни во что не структурированная, и потому никак не определяемая информация, будет за рамками существования. Она вне всех образов, форм и качеств, но из нее состоят все образы, формы и качества. Если чистую информацию взять за нуль существования, то первое существование — это законы. Меньший объем существования мы не можем ни помыслить, ни вообразить, ни ощутить. Потому что всякая, мысль, воображение и ощущения возможны, если организованы, т.е. подчинены законам. Как материя существует благодаря движению частиц по закону, так воображение и мысль существуют благодаря своим законам. Что не подчиняется никаким законам, того или нет, или это бытие за рамками существования. Что есть законы? (не путать с проявлением законов). Это то, что идет за бытием вне существования. Если бытие вне существования сравнить с нулем, то законы — это первое вещественное число после нуля. Тут мы входим в иную логику, к оперированию которой наш разум не приспособлен. Невозможно ответить, какая после нуля первая величина, так как между нулем и самой малой цифрой, какую можно мыслить, лежит бесконечно много более мелких чисел. В этой аналогии получается, между чистой информацией, которая вне понятия «существовать» и первым существованием, которое есть законы, бесконечно много других существований. За спиной известных законов лежат неизвестные, а за спиной тех другие. Каждому вещественному число предшествует меньшее вещественное число, и этих чисел бесконечно много. Но они не уходят в уменьшении в дурную бесконечность, так как есть предел, за границу которого им не выйти — точка отсчета нуль. Каждому существующему закону можно мыслить предыдущий закон. Но этот ряд в сторону фундаментальности не уходит в дурную бесконечность, так как есть предел, за границу которого не выйти — бытие, не определяемое существованием. Выходит, что понятию «первое существование» нет места в той же мере, в какой нет места понятию «первое вещественное число». Невозможно мыслить первую величину больше нуля. Не мыслится первое существование, которое идет после несуществования. Но можно мыслить первичный объем чисел, который лежит после нуля. Можно мыслить первую сумму существований, которые идут после несуществования. Вот эта самая первая сумма существований, имеющая бесконечное множество, определяется как законы. Законы порождают формы и качества, но сами не имеют никаких форм и качеств. Формы и качества есть следствие законов, но не сами законы. В этом смысле они вещь-в-себе: мы видим производимое ими действие, но не видим источника действия. Попытка как-то обозначить источник непродуктивна, потому что порождает лишь новые вопросы, а что является источником того источника? Тут для осмысления нужен иной разум и иное мышление. Ничего не остается, как только перешагнуть этот момент и двигаться дальше. Первый продукт законов — пространство. Без закона нет пространства. Кажется, как можно мыслить отсутствие пространства? Можно мыслить отсутствие чего-либо в пространстве, но отсутствие самого пространства — это что-то из сферы невообразимого. Это за рамками наших привычных рациональных и интуитивных представлений. Точно так же, как до ХХ века помыслить отсутствие Вселенной не могли даже самые крупные умы, в том числе и Эйнштейн. Это потом, когда его убедят, что Вселенная не статична, а динамична, он изменит свой взгляд и скажет: «Раньше полагали, что если бы из Вселенной исчезла вся материя, то пространство и время сохранились бы; теория относительности утверждает, что вместе с материей исчезли бы также пространство и время»{106}. В наших представлениях о бытии мы исходим из того, что есть нечто вечное и неизменное. Запомните эти слова, я к ним вернусь, когда буду подводить черту. Они очень и очень важные. Они взорвали мой мозг и сломали все надежды построить конструкцию. Вчера в этой роли была теория статичной Вселенной. Мы смотрели на нее как на аквариум, где была вечно вода, ракушки, водоросли и рыбки. Когда мы узнали, что Вселенная динамична, роль вечного и неизменного перешла к пустому аквариуму. Потом в него залили воду, опустили ракушки, водоросли с рыбками, и получился наш мир. Как вчера никто не собирался обосновывать вечное существование Вселенной, так сегодня никто не собирается обосновывать вечное существование пространства. Нам и так ясно, что оно было всегда. Сначала пустым. Потом взорвалась точка сингулярности, и оно наполнилось веществом. Мыслить отсутствие пространства мы просто не можем. Потому что не понимаем, как это… что это… Помыслить такое для нас — это мыслить пустоту, не мысля при этом, где эта пустота находится. Для визуализации понятия «пустое пространство», т.е. пространство, где нет ничего, в том числе и никакие законы не действуют, представьте квадратный метр бытия. Теперь поместить туда гвоздь. Что с ним будет? Хочется сказать, ничего. Логика понятна: если нет ничего, на гвоздь нечему воздействовать. Но что есть гвоздь? Набор движущихся по алгоритму частиц. Частицы движутся так, как им предписывают законы. Гвоздь есть, пока в пространстве, которое он занимает, действуют законы, определяющие движение частиц. Законы аналог программы. Если программа на компе перестанет действовать, пиксели на мониторе перестанут мигать, и картинка исчезнет. Если физические законы перестанут действовать, нечему будет упорядочить движение частиц. Частицы — это в первую очередь движение по алгоритму. Нет движения — нет частиц. Оставшиеся без закона частицы исчезнут. Как следствие, исчезнет гвоздь, образуемый этими частицами.