У реальности кинематографическая природа — все появляется на миг, и через миг исчезает, чтобы через миг появиться. Существование по своей сути несамостоятельно. Оно является мерцанием несуществования — бытия, которое не ухватывается мыслью. Чтобы составить мнение о природе существования, представьте фильм, который вы смотрите на мониторе. Вы видите много подвижных объектов, совокупность которых образует картинку. На самом деле объектов нет, и соответственно, ничего не движется. Наблюдаемое действие всего лишь иллюзия существования и движения. Создает ее множество пикселей на мониторе, загорающихся и гаснущих в едином алгоритме. Теперь перенесемся в будущее и представим трехмерный монитор. На нем будут те же объекты и движения. Зритель будет их видеть так же, как в театре на сцене. Но это будет всё та же иллюзия реальности, создаваемая по кинематографическому принципу. Допустим, человек может наблюдать кино не со стороны, а оказаться внутри него и ощущать все пятью чувствами, как это происходит в фантастических фильмах. Он может влиять на ход событий в рамках сюжета, как компьютерный игрок влияет на ход игры в рамках программы. Теперь представьте, что занимаемое Вселенной пространство — это трехмерный экран с пикселями планковского объема{110}. Эти вселенские пиксели загораются и гаснут по алгоритму, порождая наблюдаемую динамичную картинку, известную нам как наша реальность — наш мир. Одно мерцание вселенского экрана есть один трехмерный объем нашего бытия. У него есть длина, ширина, высота, но нет движения. Бесконечное умножение объемов (мерцаний) порождают четвертое измерение — движение. Совокупность этого есть мир. Наблюдаемая вокруг нас реальность есть кино, образуемое чередованием кадров. Не важно, что есть носитель кадра, кинолента или программы на компьютере. Не важно, плоский кадр или объемный. Важно, что чередование кадров, порождающее то, что мы называем существованием, возможно только в том случае, если все кадры есть все и сразу до того, как их увидел наблюдатель, вне зависимости от того, увидит он их после или нет. Из такого понимания реальности следуют парадоксальные выводы, противоречащие традиционному взгляду на мир. Если есть все кадры, значит, все они равно реальны. Нет места делению на существующие и не существующие кадры. Если прошедшие или будущие кадры за рамками нашей видимости. Это не значит, что они не существуют. Любой будущий или прошлый кадр можно вытащить на экран, и он станет настоящим. Но на каких основаниях видимый в данный фрагмент мы называем существующим, а тот, что в данный момент не видим, несуществующим? Мы не знаем и не думаем про это. Но при этом нам это кажется настолько очевидно, что не понимаем, как можно в этом сомневаться. Как средневековым людям не приходило в голову сомневаться, что Солнце крутится вокруг неподвижной Земли, так и нам не приходят сомнения, что реально только то, что фиксируется нами в данный момент. Что фиксировалось в прошлом или будет зафиксировано в будущем, того нет. Почему мы так уверены в этом? Понятия не имеем… В основе нашей убежденности лежит логика двухлетнего ребенка, который прячется через закрытие себе глаз ладошками. Его логика: если я никого не вижу, то и меня никто не видит. Наша логика: если мы своими чувствами не фиксируем прошлого и будущего, если фиксируем их только умозрительно, значит, их не существует. Я не нахожу оснований отказать прошлому и будущему в существовании. Напротив, я нахожу все основания считать, что все прошедшие или не наступившие кадры по уровню реальности ничем не уступает кадру, идущему в данный момент на вселенском мониторе. Что прошло или не наступило, так же реально существует, как текущий миг настоящего. Понятие настоящего, прошлого и будущего — это не более чем наши субъективные ощущения. Мы называем настоящим поток информации, который сейчас идет на наше сознание. А что шел миг назад или пойдет через миг, мы называем прошлым и будущим. Это указывает на нашу ограниченность. Если сейчас на наше сознание пойдет устойчивый поток информации, который шел вчера или год назад, мы окажемся в прошлом, которое для нашего сознания будет настоящим. То же самое произойдет, если на сознание пойдет поток информации, которая должна пойти завтра или через год. Мы окажемся в будущем, которое будет для нас так же реалистично, как сейчас реалистично наше настоящее. Природа ясновидений, предсказаний, дежавю и прочих явлений объясняется тем, что сознание ясновидца принимает поток информации от прошедших или не наступивших кадров. В обычном состоянии сознание не видит, но если его перестроить, оно будет видеть прошлое и будущее точно так же, как в данный момент мы видим настоящее. Если сегодняшний человек получил бы возможность видеть все существующие миги бытия сразу, его процессор не смог бы обработать такой объем информации. Он при таком масштабе не больше увидит, а вообще ничего не увидит. «Информации, получаемой из Матрицы, гораздо больше, чем ты можешь расшифровать»{111}. Чтобы представить, что значит видеть все миги бытия сразу, где все настоящее, нет прошлого и будущего, снова обращусь к аналогии кино. Что я увижу, если охвачу взором все образующие фильм кадры не последовательно, а сразу? Часовой фильм состоит из 86 400 кадров (1 сек = 24 кадра х 3600 = 86 400). Мысленно распечатаю их и наклею на стену. Перед моим взором будет вся информация, составляющая фильм. Но фильма я не увижу. Антропологи говорят: если показать дикарю его фото, он увидит не себя на нем, а разноцветное пятно. Так и человек, если ему показать все кадры сразу, он увидит не кино, а хаотичное пестрое пятно. Мы воспринимаем информацию только в последовательности. Французский математик Лаплас говорил, что «Весомость доказательств экстраординарных предположений должна быть прямо пропорциональна их странности»{112}. Утверждая, что прошлое и будущее так же реально, как настоящее, я противоречу традиционным представлениям о реальности. Это требует пропорциональных доказательств. В этом качестве предлагаю суждение, выведенное из традиционного взгляда на мир, но доведенное до логического конца. Если из этого будет следовать, что деление на прошлое, настоящее и будущее искусственное, я считаю доказанным утверждение, что прошлое с будущим реально существуют. Традиционно наш мир представляется пространством, в котором движутся частицы. Они контактируют между собой, соединяясь в различные конфигурации, порождая то, что мы называем реальностью или существованием. Все элементарные частицы конкретны и подчинены законам. Во всей Вселенной нет ни одного электрона, живущего по своей воле. Все движутся в предписанном им алгоритме. Любой объект нашего мира, не важно, вирус это, цветок, галактика или человек — всё состоит из частиц, подчиненных закону. Вообразим бильярдный стол с катающимися по нему шарами. Кроме стола и шаров ничего нет. Если известна масса шаров, их направление и скорость, можно вычислить, какую позицию они занимали в прошлом и какую займут в будущем. Иначе говоря, в настоящем положении шаров заархивирована информация об их прошлом и будущем. Представим Вселенную огромным бильярдным столом, по которому движутся элементарные частицы. Еще представим гипотетическое существо, знающее траекторию, массу и скорость всех частиц, и способное мгновенно обсчитать такой объем информации и визуализировать расчеты в образы (как глядящий на ноты музыкант слышит музыку). Как из движения бильярдных шаров можно вычислить их прошлую и будущую позицию, так это же можно сделать из движения частиц. Проще говоря, существо будет видеть любой миг прошлого и будущего так же отчетливо, как мы видим настоящее. Впервые идею существа, способного мгновенно обрабатывать вселенские массивы информации и вычислять прошлое и будущее, предложил французский математик Лаплас. В его честь это фантастическое существо называется «демон Лапласа». Миг настоящего образует расположение частиц в пространстве. Настоящее положение Вселенной, совокупность элементарных частиц, есть продолжение прошлого их положения. Настоящее рождается не из пустого места, не из ничего, а из предыдущего мига, и потому намертво привязано к прошлому. Предположить иной вариант в рамках традиционного взгляда невозможно. Если сказать, что настоящее рождается не из прошлого, возникает вопрос: откуда же? В картине настоящего нет ни единого объекта или явления, которое не было бы продолжением прошлого мига. Как настоящее положение бильярдных шаров — результат их прошлого, так текущий миг реальности — результат предыдущего мига реальности. Если единственный источник настоящего — прошлое, оно на 100 % предопределено. Ученые отрицают предопределение через вмешательство случая. Точный расчет может испортить случайная муха, севшая на бильярдный шар. Но если все мухи учтены, если все частицы подчинены законам и своеволие невозможно, откуда взяться случайности? Илья Пригожин, создатель теории самоорганизации сложных систем, отрицает предопределение на том основании, что человек не может получить и обработать такой объем информации. Эдвард Лоренц, один из основоположников теории хаоса, известный выражением, что взмах крыла бабочки на одном континенте может вызвать ураган на другом («эффект бабочки»), говорит, что малейшая неучтенная величина пустит все расчеты насмарку. В эту же копилку принцип неопределенности Гейзенберга: нельзя одновременно знать положение и скорость элементарной частицы. Все это так, но только при чем тут возможности человека? Лаплас же говорил не о человеке, а о гипотетическом существе, возможности которого бесконечно превосходят человеческие. Если человек не может посчитать, это не значит, что такой возможности нет. Число песчинок на пляже каждый миг меняется. Они постоянно трутся друг о друга ветром и волнами, часть из них истачивается в пыль и исчезает. Камни тоже трутся друг о друга, порождая новые песчинки. Никто не знает конкретное количество песчинок. Но из этого никак не следует, что каждый миг на пляже их не конкретное количество. Аналогично и с Вселенной, если человек не знает про все частицы, объекты, явления и законы, и не может рассчитать их траектории — это никак не влияет на то, что мир есть совокупность частиц, жестко подчиненным физическим законам. Настоящее место частиц в пространстве строго вытекает из предыдущего, а не определяется случаем. Из этого следует, что мир детерминирован и случайности нет места. Случай может произойти, если за рамками системы есть источник, откуда может прийти неучтенное действие. Но если мы мысленно берем все существующее, случайности неоткуда взяться. Не важно, как понимать Вселенную, как кино на трехмерном экране, чьи пиксели мигают в рамках программы, или как совокупность частиц, подчиненных законам физики. В любом случае мы приходим к выводу, что реальность, во-первых, детерминирована, во-вторых, нет различия между настоящим, прошлым и будущим. Все есть настоящее. В качестве возражения можно указать на квантовый мир, где нет причинно-следственной связи. Где частица появляется из пустоты, находится везде и одновременно нигде. Я на это отвечу так: если квантовый мир существует, значит, все образующие его части движутся. Если движение образует существование, значит, оно не хаотично, а по алгоритму. Тот факт, что мы не понимаем законов квантового мира, не отменяет их в той же мере, в какой незнание точного числа песчинок не отменяет точного числа песчинок. Всякий закон — программа. Физические законы предписывают электрону крутиться вокруг ядра атома по кругу. Если бы закон предписывал крутиться зигзагами, электрон крутился бы зигзагами. Траекторию движения определяет не то, что крутится, а закон. Если точнее — источник закона. Как алгоритм компьютерной игры определяет программа, но если глубже, то программист, написавший программу, так и с законом — алгоритм и характер движения определяется оттуда, откуда пришли законы. Если есть только существующее бытие, и нет бытия за рамки существования, тогда мир есть мертвый набор алгоритмов, большой часовой механизм, подчиненный причинно-следственной связи. В нем неоткуда взяться свободе, случаю, жизни, разуму, воли, желанию, творчеству и прочим качествам, не определяемым алгоритмом. В таком мире нет места понятиям добра и зла, правды и лжи. Даже для удовольствия и боли нет места. Если по факту есть жизнь и свобода, если мы ощущаем боль и удовольствие, из этого следует, что традиционный взгляд на мир в своем основании неверный. Факты вынуждают признать, что помимо существования есть бытие, не определяемое существующим. Оттуда происходят законы (программа), создавая существование — величины и характеристики. Реальность Размышляя над вопросом, что реальность, а что иллюзия, многие мыслители древности и современности пришли к выводу: несомненно существует только мышление. В VI веке до н.э. Парменид сказал: «Мыслить и быть — одно и то же». В XVII веке это повторил Декарт: «Мыслю, следовательно, существую». В XVIII веке Беркли продолжил: «Бытие — это или то, что воспринимается, или тот, кто воспринимает». В том же XVIII веке Кант назвал этот эффект «вещь-в-себе». Он утверждал: человек не может знать самой вещи. Он знает только свои ощущения. Что порождает ощущения — недоступно для восприятия. Источник реальности оказался вне возможностей познания. В ХХ веке Пуанкаре сказал: «Невозможна реальность, которая была бы полностью независима от ума, постигающего её». Вождь мирового пролетариата Ленин на вопрос, что есть реальность, отвечал на уровне бытовой очевидности, что мир есть объективная реальность, данная «человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них». Последнее утверждение опирается на очевидность (от слова очами/глазами видимо) на обыденный формат. Его придерживается наука. Она исходит из того, что реальность существует независимо от наших ощущений, вне нас и сама по себе. Минус этого утверждения — оно не подкреплено никакими доказательствами. Наука предлагает в него верить точно так же, как Церковь предлагает верить в свои утверждения — на основании бытовой очевидности. Как противники Галилея доказывали, что Солнце движется, а Земля стоит, потому что это очевидно — очами видно. Когда я смотрю на утюг, по нервным волокнам идет не утюг, а набор импульсов. Они попадают в мозг, который создает из них образ утюга. То же можно сказать про любые фиксируемые явления и объекты — в мозг от них попадают только импульсы. Насколько созданная мозгом картинка отражает реальность — открытый вопрос. Представьте, вы видите на мониторе утюг. Есть два варианта происхождения этого образа. Первый: камера снимает реальный объект и передает изображение на монитор. Второй вариант: никакого утюга нет, компьютер генерирует картинку. В первом варианте на мониторе отражение реальности. Во втором варианте вы видите то, чего реально нет. Наука отталкивается от веры, что импульсы, из которых на внутреннем «мониторе» образуется и отпечатывается картинка, созданы не компьютером в формате 3D, а считаны камерой с реальности. Может оно так и есть, но я не хочу ничему верить. Я хочу знать. Представим устройство, генерирую­щее такие же сигналы, как внешний мир. Оно подключено к нервным окончаниям наших пяти чувств, и по ним идут та­кие же импульсы, как от внешнего мира. Мозг составит из них такой же мир, какой мы видим сейчас. Как отличить образ, собранный мозгом из импульсов, генерируемых внешним миром, от образа, собранного из импульсов, генерируемых компьютером? Если источники генерируют аналогичные импульсы, отличить реальность от виртуальности невозможно. Сжатый в кулаке орех, ощущаемый каждой клеточкой руки, не более реален, чем набор импульсов, созданных компьютером, потому что в обоих случаях образ создает мозг. Только у одного образа источником является реальный орех, а у второго компьютер. Есть виртуальный шлем, специальный костюм и тренажер, создающие полное ощущение реальности. Если дикаря облачить во все это и поместить в виртуальность, он будет уверен в реальности увиденного и ощущенного. Он же все своими глазами видел и своими руками трогал. Разве могут быть более веские доказательства реальности? Аналогично и мы, наблюдая окружающий мир, уверены в его реальности. Но на чем основана эта уверенность? На том же, на чем и у папуаса — мы своими глазами видим и прочими чувствами ощущаем. Может быть, все чувствуемое нами есть отражение реальности. Но также может быть, что наблюдаемая нами картинка есть иллюзия. Мыслители говорили, что единственное, в чем нельзя сомневаться, это в мышлении. Я бы расширил это утверждение и сказал, что в чувствах тоже нельзя сомневаться. Я могу не знать, есть ли то, что я ощущаю, но в самом ощущении я не могу сомневаться. Что не существует, того нельзя зафиксировать никаким способом — ни осмыслить, ни почувствовать, ни уловить каким-то неизвестным нам способом. Если представить всемогущее, всезнающее и всевидящее существо, оно не сможет зафиксировать то, чего не существует. «Чего нет, того нельзя считать» (Екл. 1:15). Главный признак существующего — оно фиксируется. Не важен способ фиксации. Важен факт фиксации. «…Взгляни-ка на дорогу! Кого ты там видишь? — Никого, — сказала Алиса. — Мне бы такое зрение! — заметил Король с завистью. — Увидеть Никого!»{113}. На обыденном уровне существующим считается только то, что фиксируют чувства. Небесное тело считается существующим, когда его видно невооруженным взглядом, или через телескоп, радиотелескоп, по гравитационным эффектам. Чего чувства не фиксируют, то определяется как несуществующее — как иллюзия и прочее. Бертран Рассел в статье «Есть ли Бог?» пишет: «Если я предположу, что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите летает фарфоровый чайник, никто не сможет опровергнуть моё утверждение, особенно если я предусмотрительно добавлю, что чайник настолько мал, что не виден даже мощнейшими телескопами. Но если бы я затем сказал, что коль моё утверждение не может быть опровергнуто, то недопустимо человеческому разуму в нём сомневаться, мои слова следовало бы с полным на то основанием счесть бессмыслицей. Тем не менее, если бы существование такого чайника утверждалось в древних книгах, каждое воскресенье заучиваемых как святая истина, и осаждалось в умах школьников, то сомнение в его существовании стало бы признаком эксцентричности и привлекло к усомнившемуся внимание психиатра в эпоху просвещения, или же инквизитора в прошлом». Расселу вторит официальная пародийная религия — пастафарианство. Она заявляет своим богом и объектом поклонения макаронного монстра. Адепты этой религии говорят, что макаронный монстр существует, но его божественную природу чувства человека не могут зафиксировать. В существование макаронного бога можно только верить. Смысл пастафарианства и чайниковства — показать, что традиционные религии с их богами не менее абсурдны, чем макаронное божество и неуловимый фарфоровый чайник. Через это они хотят доказать, что религиозных богов не существует в той же мере, в какой не существует летающего по орбите фарфорового чайника и макаронного монстра. Но давайте посмотрим на эти, казалось бы, железобетонные утверждения с большего масштаба. Что не существует, того нельзя зафиксировать. Разум фиксирует религиозные образы, макаронного монстра и летающий чайник. Фиксируемое — аналог существующее. Все монстры и чайники существует так же реально, как и улавливаемый чувствами мир. Материалисты признают, что не существующее нельзя обнаружить ни чувствами, ни мыслью. Но при этом отказывают в существовании тому, что обнаруживает воображение или разум, не пытаясь осмыслить этот парадокс. Они призывают верить, что существует только образы, улавливаемые чувствами, а что улавливается разумом — этого нет. Кьеркегор призывал совершить прыжок веры в пользу религиозной веры — насилие над разумом. Юм и Плеханов призывали совершить жизненный прыжок (salto vitale), и уверовать, что есть только фиксируемое чувством — прыжок в пользу веры материализма. Материалист похож на рыбку в аквариуме, накрытую черной непроницаемой тканью. Рыбка уверена: реальность есть то, что в границах стекла и доступно ее чувствам. За границей аквариума ничего нет. Обосновывает она свое утверждение опытом: тысячи раз тыкалась на ограничивающие ее стенки, и ни разу не вышла за предел. Из этого опыта сделала вывод: реальность только в рамках аквариума. Умом она могла бы выйти за рамки (допустим, рыбка умная), но установка «существует только ощущаемое чувствами» не позволила ей этого сделать. Что фиксировал разум (за границами аквариума должно быть что-то), она отнесла не к реальности, а иллюзии. Если снять на миг с аквариума ткань, а потом опять опустить, рыбка увидит иную реальность. Казалось бы, это должно подтвердить наличие умопостигаемой реальности. Но над рыбкой настолько доминируют материалистические установки, что она посчитает увиденное не реальностью, а иллюзией и галлюцинацией. Реальность у нее так и останется одна — аквариум, стенки которого она ощущает чувствами. Но при этом некоторые