– Какую правду? – тут же спросил Стефан. – Надо сказать все как есть, Луна, – сказал Эгирин и, присев возле Стефана, тихо спросил: – Стефан, ты веришь в чудеса? – Во что? – растерялся тот. – В чудеса, в магию, параллельные миры. – Ага, – усмехнулся Стефан. – А еще в зубную фею, которая монетки за зубы дает. Я давно вырос из этих детских сказок. – Допустим, вырос. Тогда объясни: как получилось, что Луна прожила с вами тринадцать лет, а никто не помнит о ее существовании, кроме тебя? – Потому что все нормальные, а я свихнулся и ее придумал, – ответил Стефан. – Но она настоящая. – Врач говорит, что это мое воображение. – Я тоже ее придумал? Или я тоже твое воображение? – рассмеялся Эгирин и вдруг дернул Стефана за ухо. – Ай! Ты чего?! – Убедился, что я настоящий? – Да, – пробурчал Стефан. – И можно было не так сильно. Чуть ухо не оторвал. – Ну извини! Зато теперь ты не сомневаешься, что на самом деле нас видишь. Ты ничего не придумал. Луна, расскажи ему что-нибудь из вашего детства. Девушка задумалась: – Мне и вспомнить особо нечего, мы только и делали, что ругались. – Было дело, – заулыбался Стефан. – Когда ты исчезла, мне этого не хватало. – Не могу сказать о себе того же самого. Стефан заулыбался еще шире. – Чего скалишься? – не выдержала Луна. – У тебя все та же манера закатывать глаза, которая меня всегда дико выводила из себя. Луна фыркнула и непроизвольно закатила глаза, из-за чего фыркнула еще раз: – Была у нас игра, кто придумает больше обзывательств. У Эгирина брови поползли вверх. – Но выигрывал всегда он. Один раз я что-то уронила и разбила, и знаешь как он меня назвал? – Как? – спросил Эгирин. – Мимозыря! – хором ответили Луна и Стефан и рассмеялись. – Сейчас мне почему-то смешно, но тогда было обидно, – весело закончила девушка. – А потом она научилась делать такое высокомерное лицо, что мне стало неинтересно ее дразнить. – Весело у вас было, – почесав голову, резюмировал Эгирин. – Теперь ты убедился, что Луна существует и существовала тогда? – Да, – с сияющими глазами ответил Стефан. – Значит, я не сумасшедший. Но куда ты исчезла? И почему все забыли тебя? – А теперь слушай. Главное, помни, что ты не сумасшедший. И девушка коротко рассказала свою историю, закончив ее словами: – Доказать я тебе ничего не смогу. Проводник сразу почувствует магию и направит сюда стражников. Только у портала мы сможем колдовать. Он своей аурой защищает нас. – Ха-ха-ха… Ведьмы, целители, волшебство, портал, – визгливо засмеялся Стефан. – Я все-таки сошел с ума! – Да нет же! – расстроилась Луна. – Я не знаю, как тебе доказать. Только одно могу сказать: на твоих родных были наложены чары забвения, и они забыли меня. Почему чары не подействовали на тебя, я не знаю. – Тогда сделаем так, – Стефан решительно встал. – Я пойду с вами к порталу! Просто чтобы убедиться, что я не больной. – Нет, это опасно, – возразила девушка. – Пойми, – ответил Стефан, – ты сейчас опять уйдешь, а я всю жизнь буду думать, что сошел с ума. Еще тепло. В картах я разбираюсь, компасом пользоваться умею, так что потом спокойно вернусь домой, убедившись, что я не идиот. – Но что ты скажешь родителям? – Оставлю им записку, что уехал изучать страну. Врач велел им потакать моим желаниям и ничему не удивляться. Кроме того, он настоятельно рекомендовал мне смену обстановки. Ну… Чтобы ничто мне не напоминало о тебе… Так что я с вами. Луна, чувствуя, что Эгирин хочет возразить, бросила на него умоляющий взгляд. – Ладно, – сдался тот. – На обратный путь я наложу на тебя чары родного места, они приведут прямо к дому, не заблудишься. – Но ты не сможешь увидеть портал, – вдруг вспомнила Луна. – Его видят только жители Драгомира. – Сможет, – возразил Эгирин, – он же будет с нами. – Тогда будем считать, что вопрос решен, – сказал Стефан и впервые улыбнулся широкой и открытой улыбкой. 5 В Драгомире началась безрадостная жизнь. Стражники только и успевали приводить людей и распределять их по камерам подземелья. Сначала ранним утром привели старейшин. Вчера Гиацинт сосредоточился на захвате правителей, а все остальные спокойно разошлись по своим делам. Наутро самозванец спохватился и стал рассылать своих стражников во все концы Драгомира. Ведь оставшиеся на свободе старейшины и викариумы могли изрядно навредить ему. Первым в подземелье привели Ларимара. Вчера у него на глазах погиб лучший друг, с которым они вечно спорили. Ларимар шел, подволакивая ноги, но взгляд, которым он наградил стражников, заставил тех вытянуться по струнке. Следом ввели Турмалину. Ее одеяние, расшитое драгоценными камнями, отливало цветами рассветного неба. Оно было совершенно неуместно в этих мрачных стенах, куда не проникал свет солнца, но как будто принесло с собой глоток свежего воздуха, в котором так нуждались томящиеся в подземелье. Цитрина прошествовала по коридорам с абсолютно невозмутимым видом. Стражники тащили за ней следом объемный саквояж, весивший чуть меньше самой Цитрины. Когда утром за ней пришли, она заявила, что если ей не разрешат взять все необходимое, то она не сдвинется с места и ее придется нести на руках. Цитрина была отнюдь не хрупкого сложения, а среди стражников не оказалось ни одного с воздушным даром. Так что пришлось им согласиться на все ее условия. Помимо теплых вещей Цитрина сложила в свой чемодан кучу еды на всех, справедливо предполагая, что в тюрьме их вряд ли будут кормить вдоволь. Гилмара забрали прямо из лазарета. Он ни на шаг не отходил от Галита, который еще не оправился после перенесенного приступа. Гилмар взял с собой сумку с лекарствами. Пузырьки звенели на все лады. Тут были кровоостанавливающие, ранозаживляющие, тонизирующие, сердечные, успокоительные зелья и еще много других снадобий. Стражник протянул руку, чтобы отобрать сумку, но целитель так глянул на него, что тот в испуге отпрянул. Чуть позже утром в подземелье привели Нефелину и Аниту, о которых тоже забыли во вчерашней суете. Они пронесли на себе множество различных предметов, начиная от длинных отмычек, заканчивая остро заточенными ножами в крепких ножнах. Половину ночи они провели в Гарнетусе, мастерской Гелиодора, собирая все, что могло, по их мнению, пригодиться для побега, в котором они даже не сомневались. Вторую половину ночи они все это прятали, зашивая в карманы, подкладку и рукава. Едва в замке провернулся ключ и стихли тяжелые шаги стражников, обе ринулись к двери. Достав отмычки, Нефелина выбрала самую тонкую и уверенно вставила в замочную скважину. Анита с уважением взглянула на нее. Надо же, воздушная волшебница, прозрачная и практически невесомая, как бабочка, а тут такие навыки. – Ну и лицо у тебя, – хмыкнула Нефелина, ловко орудуя отмычкой. В этот момент замок тихонько щелкнул, и глаза Аниты стали еще больше. – Я просто знаю, как управляться со сложными механизмами, – шепотом пояснила Нефелина. – Когда работаешь на ткацком станке, и не такое можешь разобрать. Потянув на себя тяжелую дверь, они с изумлением увидели, что выхода нет. Дверной проем от пола до потолка закрывала колеблющаяся густая субстанция, отливающая чернотой. В этой субстанции плавали ошметки паутины, точно такие же, как и в осколках у висков. – Это еще что? – разозлилась Анита, которая в мыслях уже освободила правителей и пробиралась на волю потайными ходами, известными ей и брату. – Похоже на запирающее заклятие, – пробормотала Нефелина. – К тому же усиленное чарами паука. Анита решительно подошла к двери и протянула руку, намереваясь потрогать двигающуюся стену. – Анита, нет! – Нефелина оттащила ее назад. – Твой осколок! Анита скосила глаза. И правда. Осколок налился багровым цветом и начал угрожающе мерцать. Стоило ей отойти, как он тут же успокоился. Анита неопределенно хмыкнула и вновь подошла к стене, притворяясь, что хочет коснуться ее. Осколок тут же запульсировал. Сомнений нет – между ним и стеной была незримая связь. Тут в коридоре раздались шаги. Нефелина и Анита быстро закрыли дверь и при помощи той же отмычки заперли ее на замок. «Что же, выбраться не удалось, зато отмычки – какое-никакое оружие. Я так просто не сдамся, и Нефелина тоже», – подумала Анита.