По раздавшимся голосам они поняли, что в подземелье начали приводить викариумов. Гиацинт на все должности ставил своих людей. Он хотел как можно быстрее установить в Драгомире свой порядок, поэтому хватал всех, кто имел хоть какое-то отношение к управлению, и бросал в подземелье, которое вскоре заполнилось. На место управляющего спешно назначал человека, который совершенно не разбирался в том, чем ему предстояло заниматься. Поэтому неудивительно, что в Драгомире началась сплошная неразбериха. Впервые молочники не привезли на площади петрамиумов молоко, поскольку тот, кого поставили управлять фермами Смарагдиуса, раньше работал на стройке и не смог организовать процесс. Остался Драгомир и без выпечки. Никто не поставил тесто для хлеба и булочек, так как главный пекарь был арестован прямо на свадьбе за близкую дружбу с Гелиодором и Александритом. Затем выяснилось, что некому организовать доставку продуктов в дворцовые кухни, и повара готовили завтрак из остатков несостоявшегося банкета. Гиацинт брезгливо морщил нос, глядя на подсохшие мясные рулеты и затвердевшие тарталетки. Не так он видел начало своего правления Драгомиром. Совсем не так. К середине дня в Драгомире воцарился хаос. Гиацинт срывал злость на Карнеоле, который не вовремя попался ему на глаза. – Немедленно приведи сюда моих сыновей! – бушевал он. – Жалею, что отпустил их вчера. Где они? – Простите, господин. Я обыскал весь Гарнетус, но не нашел их. – Они наверняка у Рутила, почему ты не сходил к нему? – Я был у него, господин. Но и Рутила тоже нет. – А что сказала моя жена? Где дети? Впрочем, зови ее, я сам спрошу. – Жены вашей тоже нет. – Как нет? Гиацинт несказанно удивился. Он привык, что его жена, тихая Раита[23], всегда была дома, за исключением редких случаев, когда кому-то требовалась ее помощь. Раита создавала картины из разноцветных камней и большую часть времени проводила на крыше дома-гриба, которая была переоборудована в мастерскую. – Нет ее. Ни дома, ни в мастерской, ни у соседей. И ее никто не видел со вчерашнего вечера. Соседи говорят, что ваши сыновья прибежали домой, потом они все вместе ушли к Рутилу, и больше их никто не видел. – А у этой девчонки с гнездом на голове спрашивал? Она постоянно крутится возле Аметрина, – спросил Гиацинт, имея в виду Сентарию. – А как же. Увы, и она не видела Аметрина со вчерашнего дня. Гиацинт принялся нервно расхаживать по залу советов, постоянно натыкаясь то на стол, стоявший в неудобном, на его взгляд, месте, то на постамент с нелепой статуэткой. В зале было темно и мрачно, окна потускнели и еле пропускали серый свет. Зал совершенно не походил на место, которое так радовало обитателей дворца и его посетителей. Он словно протестовал против захватчика. Гиацинт разозлился и заорал, сбросив статуэтку на пол: – Сбежали, значит?! Ну, им же хуже! Пусть притащат сюда девчонку. Я подвешу ее вниз головой на площади, и Аметрин мигом явится. А через него я выловлю и остальную семейку. И заодно найди моего отца. С его помощью тоже можно надавить на мальчишку. Он такой жалостливый. – Слушаюсь, господин Гиацинт, – Карнеол поклонился и начал пятиться к выходу. – Не господин, а правитель, – высокомерно поправил самозванец. – Простите, господин правитель Гиацинт, ваше черное высокоблагородие, – пролепетал Карнеол и, спиной открыв дверь, вывалился из зала. Через пару часов он вновь стоял у двери и боялся войти. Новости он принес неутешительные. Стражники не нашли ни Сентарии с семьей, ни Галита, пропавшего прямо из лазарета, ни остальных друзей Аметрина. Словно предупрежденные кем-то, они исчезли в неизвестном направлении. Кроме того, в Драгомире нарастал беспорядок. К утренним неприятностям добавились еще тысячи дел, которые требовали немедленного решения. Встали рудники, никто не добывал металл, не работали швейные, кузнечные и другие мастерские, закрылись лаборатории, а включив воду, обитатели дворца с ужасом увидели, что она течет тонкой прерывистой струйкой. Глубоко вздохнув и согнувшись чуть ли не до пола, Карнеол осторожно вошел в зал, где Гиацинт развалился в большом кресле, принесенном из гостиной. – Я с дурными вестями, господин правитель, – прошептал Карнеол и быстро рассказал обо всем, а потом добавил: – Думаю, это Луна с Эгирином вернулись и теперь нам пакостят. И друзей своих спрятали. Ведь Эгирин мастер по укрытиям. До сих пор никому не известно, сколько он настроил лабиринтов. Предлагаю начать обыск бывших владений Жадеиды. Карнеол не успел договорить. Ему в голову полетела тяжелая ваза, расписанная самой Нефелиной, которая на досуге, как любая воздушная женщина, любила рисовать. С трудом увернувшись, Карнеол отскочил в сторону. – Это все ты виноват! – прокричал Гиацинт, багровея и брызгая слюной. – Ты упустил девчонку с ведьминым сынком. Как я жалею, что Жадеида не убила ее и его заодно! Насколько было бы меньше проблем! – Да, господин правитель Гиацинт! Надо уничтожить их, и Драгомир сразу потеряет силу духа. – Да какая у них сила, – поморщился Гиацинт. – Пойдем проверим хранителей. Хочу лично убедиться, что они под надежной охраной. Девчонка однозначно придет за своим крысенком. Фиччик, который томился в камере на самом верхнем ярусе подземелья, даже не подозревал о том, как его только что оскорбили. Он был занят, заговаривая зубы охраннику. По их плану, Чиру должна была вытащить у стражника что-нибудь острое, чтобы потом, когда все будут спать, вскрыть замок. Для начала нужно было заманить охранника в камеру. Не придумав ничего лучше, хранители принялись изо всех сил стучать ложками по прутьям решетки, на которую из-за маленьких размеров пленников натянули дополнительную металлическую сетку. Раздраженный охранник тут же прибежал на шум и, распахнув дверь, заорал: – Немедленно прекратить! – Ах, что вы, это не я, – Фиччик опустил глазки в пол. – Неужели я мог совершить такое злодейство? Это трубы шумят. Говорят, что в них кончилась вода. – Ерунду не неси. Трубы могут только гудеть, а тут звон такой, что голова лопается. – Мне бесконечно жаль, что вы обо мне такого мнения, – притворно вздохнул Фиччик. – Я, крошечный хранитель, долгие тринадцать лет провел взаперти, в темном и тесном месте, без еды, без воды… – Почему взаперти? Кто же тебя запер? – удивился стражник, плохо знакомый с историей хранителя. – Судьба, – вздохнул тот и многозначительно пожал плечами, показывая, что дал исчерпывающий ответ. – Как же ты выжил? – оторопел стражник. – С ангельской помощью, – произнес хранитель, вспомнив рассказы Луны об ангелах, которые помогают людям по ту сторону земли. – Чьей-чьей? – Ну, это загадочные существа, которые всегда всем помогают. – Хотел бы я иметь под рукой таких помощников, – проворчал охранник. – Они бы мне точно сказали, кто устроил весь этот шум. – Может, мыши? – предположил Фиччик. – Носятся по трубам, царапая их своими острыми когтями. – Мыши? – с сомнением протянул охранник. – Да-да! Уверен, это они! Мерзкие создания! – Ты не жалуешь мышей? Разве сам ты не мышь? Фиччик разозлился и хотел заверещать в своей фирменной манере, но увидел, что Чиру отчаянно делает ему знаки продолжать отвлекать стражника. Пришлось проглотить обиду и мирно продолжить: – Я вовсе не похож на мышь. Я в отчаянии, что вы так подумали. К вашему сведению, я представитель вульпиус зербариум линксум волантес, в моей родне есть рыси, лисы и немного от летучих зверей – их крылья. Вот, – и хранитель гордо развернул перламутровое крыло. – Очень похоже на крыло летучей мыши, – заметил охранник, снова задев Фиччика за живое. Хранитель судорожно сглотнул и сжал крохотные кулачки, но все-таки справился с собой и произнес: – Совсем не похожи. Ни у одной летучей мыши нет таких крыльев. Посмотрите на этот уникальный оттенок… Фиччик покосился на Чиру, которая уже вовсю рыскала в сумке охранника, висевшей у того на боку. – А теперь, – продолжил Фиччик, умильно хлопая глазками, – когда я ответил на ваши вопросы, не могли бы вы немного покормить нас и подарить еще несколько драгоценных мгновений жизни? Мне так жаль, что я прожил столь короткую жизнь, хотелось бы продлить ее хотя бы на чуть-чуть. Я уверен, вы не хотите обнаружить наши холодные тела, придя сюда в следующий раз. Ваше благородное сердце не позволит уморить нас голодом. Дайте нам шанс продолжить нашу жизнь. Фиччик поднял на стражника огромные глаза, полные слез, а боковым зрением увидел, как Чиру что-то прячет под матрас. – Вас же кормили завтраком? – недоуменно спросил воин, чье сердце все же дрогнуло. При виде таких глаз и отъявленный злодей бы не выдержал. – Несчастные крохи со вчерашнего банкета вы называете едой? – всплеснул лапками хранитель. Это было несколько несправедливо, ведь дворцовые повара отдали узникам подземелья лучшие блюда, накормив Гиацинта и его приспешников остатками. Фиччик с утра умял пару нежнейших, пусть и холодных отбивных и несколько салатов. Но охранник этого не знал, так как только что заступил на пост, поэтому принял все за чистую монету. – Конечно, сейчас принесу еды, – промямлил он и попятился из камеры. Вскоре он принес несколько свертков и кувшин с водой. – Я не знаю, что вы любите, поэтому взял всего по чуть-чуть. Здесь хлеб и ягодный пирог. Глаза Фиччика заблестели. Хищно облизнувшись, он нашел в себе силы поблагодарить стражника парой цветистых фраз. Польщенный и совершенно размякший от комплиментов, стражник запер дверь и двинулся прочь по коридору. В этот момент раздался грохот тяжелых сапог по ступеням. Фиччик быстро спрятал свертки с едой под одеяло. В коридоре послышался гнусавый голос Карнеола: – Открыть дверь! Господин правитель Гиацинт хочет лично убедиться, что хранители надежно охраняются! Дверь в камеру со скрипом отворилась. – Вот видите, господин правитель Гиацинт, – залепетал Карнеол. – Все как положено. Сетку натянули. Ни одна мышь не проскочит. Даже охранник дежурит здесь и ни на минуту не сводит с них глаз. Запирающее заклятие бы еще на них… Для надежности… – Вот еще! – хмыкнул Гиацинт. – Буду я силы тратить на каких-то грызунов. Никуда они не денутся. Самозванец по-хозяйски зашел в камеру и уставился на хранителей: – Ну что? Чуете подопечных? – Конечно, чуем! – с готовностью ответил Фиччик. – Они уже близко! – соврав, он даже глазом не моргнул. Чиру, подхватив его слова, важно закивала. Едва попав в камеру, Чиру рассказала Фиччику, почему Луна и Эгирин не могут вернуться, и хранители договорились, что будут до последнего внушать Гиацинту, что их подопечные в Драгомире и вот-вот придут за ними. Все это делалось для того, чтобы Луна и Эгирин спокойно прошли через портал. Гиацинт не должен был заподозрить, что Эгирин не владеет обратным заклятием, иначе бы все пропало. Он бы усилил посты у портала, и ребята попали бы в ловушку.