– Спасибо, дорогая. Я вонзила зубы в печенье, и она тут же сунула мне на колено бумажную салфетку. – Ключ к красивому чистому дому – это прогнозирование. И списки. Много списков. – Списки? – спросила я. – О, да, именно списки. Только тогда ничего не забываешь. Она достала из кармана кардигана листок бумаги. – Вот список дел на сегодня, – пояснила она. – Я должна заняться мусорными ведрами и корзинами. То был длиннющий список. Целых две страницы, исписанные петельками букв синими чернилами, немного размазанными в тех местах, где линии уплотнялись и немного расплывались, – видно, там ручка замирала, чтобы хозяйка могла обдумать дальнейшее. Помимо того, что надо было пропылесосить холл и привести в порядок все мусорные контейнеры, были и такие записи: «почистить зубы», «позавтракать». – Так вы вносите в список абсолютно все, миссис Форбс? – спросила я и принялась за рулет с инжиром. – О, да, чтоб ничего не упустить из виду. Это была идея Гарольда. Он говорит, только это может отучить меня от небрежности. – Так вы не можете запомнить, если не запишете? – спросила Тилли. – Господи, нет, конечно. – Миссис Форбс откинулась на спинку кресла и словно растворилась на фоне розового пейзажа. – Иначе просто никак. Гарольд говорит, что тогда все хозяйство развалится. Она аккуратно сложила листок бумаги и убрала в карман. – И как давно вы, девочки, в отряде гёрлскаутов? – Целую вечность, – ответила я. – Скажите, а кто эта девушка на снимке? Миссис Форбс нахмурилась, потом покосилась на камин, затем снова повернулась ко мне. – О, да это я, – ответила она несколько удивленным голосом, словно только сейчас вспомнила, что когда-то была молоденькой девушкой. Я смотрела то на миссис Форбс, то на снимок и пыталась уловить хотя бы малейшее сходство. Не получалось. – Нечему тут удивляться, – заметила она. – Я ведь не старухой родилась. Моя мама часто произносила эти слова. По опыту я знала, что в таких случаях лучше промолчать, и, вместо того чтоб как-то откликнуться, шумно отпила глоток лимонада через соломинку. Она подошла к камину. Миссис Форбс всегда производила на меня впечатление женщины жесткой и собранной, но при ближайшем рассмотрении все оказалось не так. Эта словно извиняющаяся поза, эти складки платья, словно определяющие границы истории. Даже ее руки, загрубевшие от работы и искривленные артритом, казались хрупкими и маленькими. Она провела пальцем по рамочке снимка. – Незадолго до того, как я встретила Гарольда, – сказала она. – Вы выглядите здесь такой счастливой. – Я взяла еще один кусок рулета. – Интересно, о чем вы в тот момент думали? – Думала? Разве я думала? – Миссис Форбс достала из-за пояса клочок ткани и начала отряхиваться. – Хотелось бы вспомнить. Футбольный матч за стеной неожиданно закончился. Раздался скрип кресла и ворчание, затем – щелчок дверного замка и звуки тяжелых шагов по ковру цвета сиропа. Я обернулась и увидела: в дверях стоит мистер Форбс и смотрит на нас. На нем были шорты. Ноги бледные, безволосые – почему-то казалось, что они принадлежат другому человеку. – Что здесь происходит? – спросил он. Миссис Форбс ухватилась за каминную доску, затем развернулась к мужу лицом. – Просто Грейс и Тилли, гёрлскауты. – Глаза у нее были яркие, словно эмалевые. – Ну, вот, они и зашли одолжить… – Тут она запнулась. Он насупился и положил руки на бедра. – Что одолжить? Книжку? Денег? Чашку сахарного песка? Миссис Форбс, словно загипнотизированная его взглядом, вертела в пальцах тряпку до тех пор, пока они не побелели от пыли. – Одолжить… – беспомощно повторила миссис Форбс. Мистер Форбс по-прежнему не сводил с нее глаз. И я слышала, как он прищелкивает языком. – Предложить, – подсказала Тилли. – Руку. – Да, верно. Руку. Они пришли предложить руку помощи. Миссис Форбс развернула пыльную тряпку, и я услышала, как она потихонечку выдыхает. Мистер Форбс забурчал себе под нос нечто вроде: «А, ну раз так, тогда оно конечно», а затем: «А Сильвия знает, что она здесь?» И миссис Форбс так энергично закивала головой, что крестик на цепочке вокруг шеи затанцевал на ее ключицах. – Иду отправить письмо, – заявил мистер Форбс. – Некогда мне тут возиться с вами, иначе пропущу вторую выемку. И очень бы хотелось узнать, куда ты дела мои туфли. Миссис Форбс снова закивала, крестик запрыгал по ключицам, и продолжала кивать, хотя мистер Форбс уже давно скрылся за дверью. – Учителя всю дорогу вытворяют со мной такое, – заметила Тилли. – О чем ты, дорогая? – Швыряются в меня словами до тех пор, пока окончательно не запутают. – Тилли наклонилась, подобрала с ковра крошки от печенья, положила их на тарелку. – От этого всегда чувствуешь себя такой глупой. – Разве? – спросила миссис Форбс. – Хотя на самом деле это не так, – заметила Тилли. Миссис Форбс улыбнулась: – А тебе нравится ходить в школу, Тилли? – Да нет. Другие девочки, они не очень-то нас любят. Иногда даже унижают. – Они вас бьют? – Миссис Форбс прижала ладонь к губам. – О, нет, они нас не бьют, миссис Форбс. – Не обязательно бить людей, чтобы унизить их, – добавила я. Миссис Форбс ухватилась за спинку ближайшего стула и уселась на него. – Думаю, тут ты права, – сказала она. Мы уже собирались сказать ей, зачем пришли, но тут в комнату вошел хозяин дома. На нем все еще были шорты, только на этот раз к ним добавилась плоская шапочка и солнечные очки, а в руках он держал письмо. В этот момент он напомнил мне отца. Тот тоже в жару менял брюки на шорты, но в остальном выглядел как всегда. Мистер Форбс положил письмо на буфет и не сел, а прямо-таки рухнул на диван, отчего легонькую Тилли подбросило вверх. А затем он принялся завязывать шнурки, нервно дергая их, – они так и порхали над пальцами. Я встала, чтобы дать его ногам больше пространства. – Для начала ты можешь вычеркнуть это из списка, Дороти, – пробурчал он. – В доме и без того есть чем заняться, дел полно. Он покосился на меня. – Вы к нам надолго? – спросил он. – О, нет, мистер Форбс, совсем ненадолго. Сразу уйдем, как только протянем руку помощи. Он снова взглянул на ноги и что-то проворчал. Я так и не поняла, то ли он одобрял мой ответ, то ли злился на непослушные шнурки. – Видишь ли, она у меня очень рассеянная. – Он кивком головы в полотняном кепи указал на жену. – Возраст берет свое. Верно, Дороти? – И покрутил пальцем у виска. Миссис Форбс нервно улыбнулась одним уголком губ. – Ничего не может удержать в голове дольше пяти минут. – Произнес он эти слова, прикрывая рот рукой, точно хотел прошептать, но голос гремел на всю комнату. – Боюсь, крыша у нее поехала. Он поднялся, затем наклонился и как-то очень театрально поправил носки. Тилли на всякий случай отодвинулась на самый краешек дивана. – Иду к почтовому ящику. – Он прошествовал через комнату к холлу. – Буду где-то через тридцать минут. Так что постарайтесь уложиться в то время, пока меня нет. И не успела я опомниться, как он исчез за дверью. – Мистер Форбс! – Пришлось крикнуть, чтобы он меня услышал и снова возник на пороге. Он не походил на человека, который привык, чтоб на него повышали голос. Я протянула ему конверт. – Вы забыли письмо, – сказала я. Миссис Форбс выждала, пока за мужем не захлопнется входная дверь, а затем начала смеяться. И мы с Тилли, глядя на нее, тоже засмеялись, и весь остальной мир, казалось, снова ворвался в эту комнату – видно, находился не так уж и далеко.