Забираю стакан, из которого пила, выливаю спиртное в раковину, затем осторожно кладу его в сумку. Прежде чем уехать, тщательно вытираю все, к чему прикасалась. Времени мало: пока Роб спит, надо вернуть его машину и забрать свою. Глава 22. Закономерное раскаяние Аккуратно поменяв машины, мчусь по городу, радуясь тому, что основные дороги не перекрыты протестующими. В небе сияет полная луна в созвездии Тельца. По пути выбрасываю из окна взятый из дома Вероники стакан: слышно, как он разбивается. Настроение отличное – предвкушаю встречу с Беном. Он еще не знает, что я еду, однако наверняка будет рад. Свет фар отражается от небольшого деревянного щита с названием жилого комплекса, где поселился Бен. После увольнения он продал дом и переехал в квартиру. Она новая, но это далеко не хоромы, в которых он жил прежде. Ставлю машину на стоянке для гостей и по пути к зданию прихорашиваюсь: взбиваю волосы, разглаживаю одежду. Медленно поднявшись по лестнице на второй этаж, останавливаюсь напротив двери. Жду несколько секунд, чтобы успокоиться, еще раз поправляю одежду, вспоминая, зачем я здесь: мне нужно алиби на время убийства Вероники. Мы с Беном провели ночь вместе, а вот Роб всю ночь оставался один после нашей ссоры, о которой я подробно сообщила следователю Круз. Идеальный план. Тихонько стучу в дверь, надеясь, что он услышит. Жду в темноте на пороге. Я скучаю по Бену. По его прикосновениям и поцелуям. Стучу еще раз. За дверью слышен какой-то шорох, сердце замерло. Похоже, он стоит у двери и смотрит в глазок. Я думала, увидев, что это я, он тут же распахнет дверь, однако Бен почему-то медлит. Я безропотно жду. Наконец засов скользит в сторону, и дверь открывается. Взлохмаченный, в темно-синих низко свисающих на бедрах пижамных брюках Бен непонимающе глядит заспанными глазами на мой силуэт в лунном свете. Красивое, чуть помятое со сна лицо припылено щетиной. – Неужели ты? – хрипит он спросонья. Я с улыбкой киваю. Бен выходит из дверного проема, порывисто обнимает меня, неловко прижав руки к бокам, из-за чего я роняю сумку на пол. – Ты пришла, – счастливо шепчет он мне в ухо, не выпуская из объятий. Несколько мгновений спустя разжимает объятия, поднимает сумку с пола и, взяв меня за руку, заводит внутрь. Темную квартиру освещает лишь лунный свет. Бен проходит через небольшую прихожую, ставит сумку на деревянный столик. Одну из стен закрывает огромная картина в раме – рыцарь верхом на коне держит в руке кубок; на остальных пусто. – Входи. Я не двигаюсь с места. Войду, когда захочу. Я владею ситуацией. И все же Бен, точно так же как в первый день знакомства, вызывает во мне трепет. Вид пересеченного диагональным шрамом обнаженного торса только усиливает волнение. Ступая босыми ногами, Бен подходит ближе, берет меня за руку и тянет в прихожую, заставляя сойти с линолеума на пол с ковровым покрытием. Он не сводит с меня пронзительного взгляда, и я силюсь побороть бурлящую во мне уязвимость, совладать с чувствами и сосредоточиться на цели прихода. Бен притягивает меня к себе; я невольно трогаю шрам на напряженной мускулистой груди, и по телу разливается приятное тепло. Перед глазами встает образ подергивающейся ноги Вероники… Опускаю голову, чтобы избавиться от наваждения. – Ну что такое? – ласково спрашивает Бен. Меня захлестывает чувство вины. Впервые в жизни я испытываю подлинное раскаяние. Бен приподнимает мой подбородок указательным пальцем, охватывает мое лицо ладонями и целует в губы. – Я буду ждать тебя там, – шепчет он на ухо, притягивая меня к обнаженной груди. Затем прижимается всем телом, давая почувствовать его твердость. Не в силах сопротивляться, поддаюсь желанию. Бен возбужденно проводит рукой между моими бедрами, ритмично двигая пальцами вверх и вниз через джинсы. У меня вырывается стон. Он стягивает с меня блузку и бросает на пол, расстегивает верхнюю пуговицу на джинсах, затем еще две и проскальзывает рукой внутрь. Все быстрее двигая кончиком пальца, он доводит меня до исступления и, чувствуя, как я возбуждена, рычит. Колени ослабевают, я хватаюсь за его обнаженный торс и плечи. Бен вытаскивает руку из моих джинсов и сдергивает их вниз одним рывком. Он садится, и я чувствую его страстное дыхание между бедер. Закидываю голову назад и в предвкушении выгибаюсь навстречу. Чувствую горячее дыхание, он касается меня языком… Я кричу, колени подгибаются, я падаю ему на плечи. Он встает, подхватив меня сильными руками, укладывает меня на диван и, прерывисто дыша, развязывает шнурок на пижаме. Я раздвигаю ноги, ожидая… Бен проползает вперед и упирается руками по обе стороны от моей головы, прижимается, однако сдерживает желание войти. Подняв голову, ласкает ртом мой сосок. Изнемогая от страсти, я прижимаю Бена к себе. Он стонет от каждого прикосновения. Я хочу только одного: чтобы он вошел в меня и освободил от жажды, которую я испытываю, унес туда, где не существует реальность – только экстаз. Бен поднимает бедра вверх, освобождаясь от моей хватки. – Скажи, что хочешь меня. Я отвечаю стоном и вновь тянусь к нему, не в силах терпеть зудящее напряжение. – Пожалуйста, – умоляю я, крепко обхватив ногами его бедра и пытаясь стянуть его вниз. Он, выгнув спину, не поддается, а резко дергает меня за волосы в сторону и, проведя языком по шее, касается губами уха. – Скажи! Расставив сильные руки в стороны, Бен опускается и, войдя в меня, медленно скользит внутри. Но не дав почувствовать его всего, незадолго до того, как я обрету долгожданное облегчение, он выходит и наблюдает, как я корчусь в стонах вожделения. – Бен! Он отклоняется в сторону и быстро забирает что-то с журнального столика. Слышу скольжение металла по металлу. Бен направляет на меня блестящее в лунном свете лезвие ножа и вновь оказывается у меня между ног. Одной рукой прижимая холодный металл к моей шее, он опирается на другую, нависнув надо мной. Боль от пореза приглушается тем, что он входит в меня, медленно и твердо. Из его горла вырывается стон. Не опуская ножа, он сдержанно двигает бедрами. – Я скучал по тебе, Софи. – С каждым движением бедер его горячая щека трется о мою. Он останавливается и сильнее надавливает ножом на горло. Я издаю протестующий стон, сжимаю ноги вокруг его тела и притягиваю к себе. Сердце бешено стучит, на лбу выступила испарина. – Скажи, что скучала по мне, – требует Бен, неподвижно нависнув над моим лицом и уперев нож в шею. – Я скучала. Убери уже от меня чертов нож, – тяжело дыша, шепчу я и сжимаю бедра вокруг его ног. Расслабляясь, он целует меня, безвольно роняя нож на ковер. – Трахни меня, – требую я, впиваясь ногтями в его затвердевшие от напряжения руки. Он морщится от боли, резко повернувшись, усаживает меня сверху и командует: – Трахни меня ты. Я прижимаюсь к нему и быстро вращаю бедрами. Его стоны говорят, что, несмотря на повиновение его приказам, победа за мной. Наклонившись, я подбираю с пола нож и, не прекращая двигать бедрами, приставляю ему к горлу. Бен протестующе стонет, однако нож не отталкивает. Подгоняемая его сильными руками, я двигаюсь быстрее и быстрее. Впиваюсь ногтями ему в грудь и, чувствуя, как он пульсирует глубоко во мне, в экстазе запрокидываю голову и громко кричу. Бен охает от боли: я потеряла самообладание, и лезвие вошло слишком глубоко. Он в бешенстве бьет меня по руке – нож падает на ковер. В мгновение ока Бен подхватывает меня и бросает на спину. Стиснув зубы, он вытирает выступившую на шее кровь, ставит дрожащие руки по обе стороны и нависает надо мной, ожидающей его прикосновения. Прижавшись обнаженной грудью к моей, целует в губы и, схватив за бедра, поднимает к себе. Бен входит в меня, его движения становятся все неистовее, дыхание учащается, он сжимает кулаки и, неистово пульсируя внутри, испускает звериный рев. Освобождаясь от невероятного напряжения, я кричу от восторга… Эйфория достигает пика. Наши сердца неистово бьются в неподвижных телах, дыхание становится ровнее, мы затихаем. Бен поднимает голову и касается моих губ своими. – Прости, – говорит он и переворачивается на спину, сдвигая меня на свою сторону. Я кладу голову ему на грудь и закидываю ногу на его бедро. Закрываю глаза, гадая, не извиняется ли он за то, что бросил меня на съедение полиции? Мы лежим безмолвно и неподвижно. Я потеряла счет времени, осторожно водя пальцем по зарубцевавшемуся шраму на плавно вздымающейся груди любовника. Лаская неровную, бугристую кожу, закрываю глаза. Как тяжело удерживать в себе те немногие крохи хорошего, что еще остались во мне… Страстный поцелуй Бена рассеивает все тревоги и страхи. Он встает с дивана и протягивает руку, чтобы я последовала за ним в спальню.