Прежде я никогда не видела Роба сердитым, тем более рассвирепевшим. Как я поступила? Убежала. Предпочла сделать вид, что ничего не произошло. Наверное, это была девушка из его бывших, с которой он порвал после нашей свадьбы, а она не смирилась. Той ночью он пришел домой с исцарапанной шеей. Но я и на это не обратила внимания. К тому времени я начала различать за блестящим фасадом хорошо скрываемую темную сторону. Обезоруживающе очаровательный и остроумный мужчина прятал за обаятельной улыбкой злобу, приглушающую сияние шарма. Однажды Роб разозлился и на меня. Я дала своей сестре Кэссиди две тысячи долларов, чтобы та открыла аккаунт в интернет-магазине ремесленных изделий. Я понимала, что толку не будет: Кэссиди легко бросала начатое, как только сталкивалась с малейшими трудностями. Но мне хотелось видеть, что она хотя бы старается. В конце концов, две тысячи долларов для Роба сущие пустяки: подумаешь, не купит очередной костюм, которыми и так забит шкаф… Роб вернулся домой чернее тучи. На мое «в чем дело?» он нахмурился и спросил, почему я без разрешения дала деньги сестре. Я объяснила, что не посчитала нужным сообщать о такой мелочи, а он зарычал, как вепрь, и швырнул хрустальную вазу о стену позади меня. Потом схватил меня за руки и процедил сквозь зубы: «В следующий раз спрашивай». Синяки на запястьях не сходили неделю. Любая испугалась бы, однако я не верила, что Роб всерьез способен причинить мне вред. Я видела лишь жалкого парня, который не совладал с собой и закатил истерику, как маленький. Глава 7. Страж Мне вновь снится, что я в белой сорочке до пят иду босиком по крыше: над головой – ночное небо, внизу сияют уличные фонари. Ветер играется с тканью. Рукой я держу мамин крестик. Дойдя до края, смотрю вниз на городскую улицу. Волосы развеваются на ветру. Позади меня кто-то, чьи порочность и злоба мне безошибочно знакомы. Хочу взглянуть злодею в глаза: стараясь не упасть, поворачиваю шею… Роб. Одет, как обычно, в костюм, но на плечах у него голова демона, а изо рта высовывается раздвоенный змеиный язык. Кожа на лице сочится ярко-красными, заполненными гноем язвами. Он что-то натужно кричит, вены выпирают на шее, но ветер на крыше небоскреба разбушевался так сильно, что слова тонут в шуме. Он подходит ближе. По-особенному скручивая змеиный язык, называет меня по имени: «С-с-софия». Роб стоит прямо за мной, галстук полощется на ветру, закрывая лицо. Нахмурившись, он тянется ко мне, его глаза вспыхивают страхом… Я просыпаюсь. Этот повторяющийся сон меня не пугает. Мне хорошо, я чувствую себя свободной, словно из жизни исчезла всякая неопределенность и все встало на свои места. В окна спальни льется голубоватый свет первых утренних лучей. Потянувшись, выбираюсь из огромной кровати и, накинув шелковый халат, тихонько выхожу из спальни. Чтобы не разбудить Роба, прикрываю дверь лишь наполовину. В гостиной беру ноутбук и осторожно сажусь на большой мягкий стул. Еще раз прислушиваюсь. Тихо. Муж спит. Мерцание экрана бьет по глазам. Щурясь, привыкаю к яркому свету. На всякий случай не закрываю вкладку на «Фейсбуке»: если войдет Роб, перейду туда, чтобы он не заметил, что я читаю на самом деле. Муж постоянно так делает. Захожу в «Гугл» и натыкаюсь на статью о новом убийстве. Третья жертва. Читаю все последние новости по теме. Теперь об этом пишут даже крупные газеты – событие приобрело национальный масштаб. Я узнаю, что последнюю женщину, в отличие от двух предыдущих, нашли не дома, а на недавно начатой стройке нового жилого комплекса. Статью сопровождает фотография места, где обнаружили труп, – черный блестящий внедорожник убитой с распахнутой водительской дверцей припаркован рядом с одной из новых асфальтированных дорог будущего района. Там нет ничего, кроме указателей, показывающих, где будут построены здания. Судя по фотографии, последней жертвой стала Рози Франклин. Она удачно запечатлена с подругой на каком-то концерте: я не видела этот снимок в ее профиле. Густые черные волосы струятся по плечам и ниспадают до тонкой талии. Пухлые губы покрыты идеально подобранной красной помадой, кокетливый взгляд, как на тех фотографиях из Атланты. В статье объясняется, что, по всей видимости, она ехала вечером с работы, но остановилась в паре кварталов от дома. Вышла из машины и, пройдя несколько шагов, потеряла сознание. На следующее утро ее труп обнаружили пришедшие на работу строители. Машина не заглохла, и в радиоприемнике играла музыка, которая, должно быть, отпугнула койотов, раз они не добрались до тела первыми. По сведениям полиции, рядом с жертвой найден картонный стакан с похожей на чай жидкостью, которую собираются проверить на содержание фентанила. Всех, кто видел Рози в день смерти, просят откликнуться. Тот же самый наркотик. Его снова добавили в напиток. Препарат действует за считаные минуты, а значит, Рози сделала первый глоток вскоре после того, как въехала в свой район. Наверное, утомилась, пока преодолевала холмы и крутые повороты жилого массива «Хай лейкс». Из спальни слышится кашель Роба. Меня охватывает тревога. Вспоминаются предостережения следователя Круз. А если она права? Я должна опасаться собственного мужа? Не двигаясь с места, прислушиваюсь, не идет ли он по коридору: ни звука. Перехожу к другой статье, где пишут о проведенной прошлой ночью в общественном парке Дип-Ривер церемонии в память об убитых женщинах. На видео – люди со свечами в руках. Они пришли помолиться и выразить поддержку. Родственники жертв рассказывали о своих безвременно ушедших любимых: какими они были, чем запомнились. И все же не обошлось без обвинительной речи в адрес руководства «Анексы». Седовласый отец Брук Сэдлер гневно призывал пролить свет на плохое обращение по отношению к Брук со стороны начальника. Почему же он не сказал, что его дочь отозвала иск против моего мужа? Может, адвокат предложил не раскрывать подробности? Довольно разумное решение, зная, сколько денег готов потратить в суде мой благоверный, только чтобы добиться своего. Ему не просто доставляет удовольствие изводить людей: он от этого без ума. В кадре замечаю хрупкую фигурку следователя Круз: ее светло-серый брючный костюм выделяется на фоне темно-синих полицейских мундиров, однако она гораздо ниже дородных коллег-мужчин. Набираю в строке поисковика: «Следователь Круз, Дип-Ривер». Среди нескольких статей попадаются и заметки о недавних убийствах, однако немалая часть информации посвящена ее матери – известной красавице-актрисе Лизе Лопес. В основном статьи пестрят фотографиями Лизы на разных голливудских мероприятиях, где ей вручают награды за фильмы, в которых она снималась. Женщина скончалась от прогрессирующего рака костей. На одной из фотографий она сидит в кресле-каталке, исхудавшая, с шелковым платком на голове, и держит на коленях маленькую девочку. Подпись под снимком гласит: «Лиза и Аделла». В статье сказано, что после смерти Лизы ее миллионы перешли к дочери, Аделле Круз. Странно… Мало того что богатая женщина скрывает унаследованную от матери природную красоту, так она еще и продолжает работать в правоохранительных органах. Зачем? Отсеиваю статьи по фразе «следователь Аделла Круз». Внимание падает на заметку пятилетней давности. Открываю ссылку: юная девушка в мундире кадета военно-морского флота гордо стоит навытяжку. «После выхода в отставку с военной службы кадет Круз планирует уйти в полицию в качестве следователя уголовного розыска». Далековато занесло яблочко от яблони… Впрочем, основная часть статьи повествует о смерти старшей сестры следователя Круз, чья жизнь оборвалась при туманных обстоятельствах из-за передозировки наркотиками. Сообщается, что сестра Аделлы встречалась с Рикки Васкесом – известным в Калифорнии и Восточном Вашингтоне главарем криминальной организации, занимающейся секс-трафиком и производством наркотиков. Похоже, Аделлу Круз так ранила смерть сестры, что она жаждала исправить этот несправедливый мир. В статье приведена цитата из ее интервью: «Служба в рядах военно-морского флота дала мне очень многое, но я хочу вернуться домой (в Дип-Ривер), где смогу принести пользу своим землякам. Скоро мне предстоит сдать экзамен на должность следователя уголовного розыска». Пролистывая дальше, разглядываю другие фото, где она демонстрирует натянутую улыбку. За пять лет Аделла почти не изменилась, разве что еще больше похорошела. Облокотившись о мягкую спинку стула и чуть сдвинув ноутбук, чтобы солнце не отражалось от экрана, продолжаю поиск статей о недавних убийствах. У меня к этому уже какая-то болезненная тяга… Вот еще заметка. В ней утверждается, что у следствия появилась зацепка: тщательный опрос соседей показал, что накануне убийств и квартиру Брук, и дом Меган Колдуэлл покинул один и тот же мужчина. Статья заканчивается предупреждением для всех женщин города в возрасте от двадцати до сорока вести себя осторожно с незнакомыми и регулярно сообщать родным и друзьям о своих перемещениях. С тех пор как начались эти убийства, мои друзья, знакомые и даже незнакомцы только и делают, что говорят об осторожности. Все находятся в тревожном ожидании новостей об очередном трупе или о поимке убийцы. Что же касается Роба, он, по сути, расплатился с Брук, чтобы не доводить дело до суда. Обычное дело в фармацевтической отрасли. – Зайка? – Оклик идущего по коридору мужа застает врасплох: я подскакиваю на месте – распахнутый ноутбук летит на пол. – Господи, Роб! – Схватившись за сердце, быстро подвожу мышку на заранее заготовленную вкладку «Фейсбука». – Ну прости, – он хрипло усмехается. – Давно встала? – Недавно. Сон больше не шел. – Что делаешь? – Роб подходит ко мне. Яркие лучи солнца падают на обнаженный мускулистый торс. – Сижу в «Фейсбуке». Он мельком смотрит на экран. – Есть что-нибудь интересное? Я качаю головой. – Помнишь, что у нас сегодня? – Я киваю. – Через несколько часов выходим, – говорит он, забирает ноутбук и кладет на кофейный столик. Взяв меня за руки, притягивает к себе и шепчет: – Пойдем в спальню. Через некоторое время мы подъезжаем к стадиону, где у Роба благотворительный матч по флаг-футболу[6]. Игра затеяна ради сбора средств для нуждающихся, при этом сложно не заметить, как Роб сияет от удовольствия: он обожает всеобщее внимание. У входа в раздевалку стоит уже одетый в форму Эйб Браун. Высокий и худощавый, он театрально склоняет голову, показывая на бейсболку с названием команды, и саркастично замечает с шотландским выговором: – Я так понимаю, без этих чудных шапочек игра не состоится? – Да ладно, Эйб! Тебе идет, – уверяю я его. – Ну, любовь моя, – Роб наклоняется и целует меня в шею, – болей за меня как следует! Подойдя к трибуне, достаю предусмотрительно захваченную подушку: осенним утром на металлических скамейках лежит роса. Поплотнее застегиваю стеганый пуховик и в одиночестве сажусь на трибуну. Среди болельщиков ни одного знакомого лица. Почему выбор пал именно на флаг-футбол, для меня загадка. На поле выходит Роб в форме и бейсболке с символикой его команды и благотворительного мероприятия, в честь которого они играют. Сняв кепку, он машет ей, приветствуя зрителей, в это время комментатор зачитывает имена игроков. При упоминании Роба с трибун слышится восторженный женский визг. Как ни печально, кричу не только я. Почему-то вспоминаю Бена. Сразу после нашего расставания он потребовал, чтобы мы встретились. Сказал, если я не приду, «то он…». Продолжение фразы варьировало от угрозы рассказать все Робу до обещания покончить с собой. Хотя чувство вины за причиненные Бену раны не отступает, я уверена: я поступила правильно. И все же мне не хватает его смеха, поцелуев и объятий. С ним я чувствовала себя любимой. Впрочем, я совсем не скучаю по тому, каким он стал… Размышления о бывшем любовнике резко отступают на второй план: по бетонным ступеням, глядя прямо на меня, поднимается какой-то бритоголовый тип. Он подходит ближе и садится рядом. На массивной челюсти проглядывает седая щетина. – Здравствуйте, София. Меня зовут Марк. У нас с вами есть общие знакомые. – Допустим, – медленно говорю я. – И что вы хотели? Лихорадочно прикидываю, что у меня может быть общего с этим мужчиной. – Я знаю вашего мужа. – Его тон серьезен. Наши взгляды прикованы к полю, где Роб и Эйб показывают друг на друга и над чем-то хохочут. В нашу сторону Роб даже не смотрит. – Так что же вы хотели? – Я знаю, что сделал ваш муж. Я чувствую, что мужчина смотрит на меня, но не осмеливаюсь встретиться с ним взглядом.