— Когда ты обнаружил, что она беременна. Мудак. Один что-то проворчал, но не отвёл взгляда. Вместо этого он откинулся на спинку трона и скрестил руки на своей внушительной груди, выражение лица вызывающее, язык тела вызывающий. Право, как будто она выкрикнет боевой клич и бросится на отца всех воинов. Ей нравилась её голова там, где она была, спасибо. Хугинн Мунинн повернулся к своему, их, отцу. — Ты приказал нам убить её, если она когда-нибудь снова ступит в Тёмный мир. Она этого не сделала. Взгляд Одина стал холодным. — Только не говори мне, что ты не смог придумать способ заманить её в Иные миры. Огонёк сверкнул во взгляде Хугинна Мунинна, когда он снова посмотрел на Рейвен. Этот взгляд сказал ей всё, что ей нужно было знать. Если он и не был способен любить её мать, то, по крайней мере, искренне заботился о ней. — Это был не твой приказ, — сказал Хугинн Мунинн. Причина ненависти её матери к Иным мирам теперь обрела смысл. Она совсем не ненавидела Иных. Она боялась их. Как будто она знала, какая судьба ждёт её в тот момент, когда она выйдет из портала в Тёмный мир. Как будто Хугинн Мунинн предупредил её. Мама запретила Беару и Рейвен входить в Иные Царства тоже. Может быть, она боялась, что её детей постигнет та же участь. Холод покалывал кожу Рейвен. Вот почему мама убеждала их скрывать свою натуру. Кусочки её прошлого встали на свои места, как сумасшедшая головоломка. Многие странные вещи из её детства внезапно обрели смысл. — Ты бросил мне вызов? — зарычал Один. — Формально нет. Губы Хугинна Мунинна сложились в короткую улыбку. Он слегка подвинулся, чтобы встать перед Рейвен, частично загораживая тепло и свет от костровых ям. Их треск нарушал напряжённую тишину в зале. Один прищурил глаза. — Ты будешь драться со мной сейчас? — Нет, отец. — Хугинн Мунинн склонил голову. — Но ты хочешь защитить свою дочь, как защитил бы своего сына? — Да, — прошипел он двойственным тоном. — Мы никогда ни о чём не просили, отец. У нас нет ничего своего. Кроме этого. Кроме неё. И его. Сердце Рейвен сжалось. Хугинн Мунинн никогда не заменил бы папу, но покровительственный взгляд в её сторону и его вызов перед лицом Всеотца означали, что она не найдёт врага в своём биологическом отце, или, скорее, отцах. Как это вообще могло сработать? Какое местоимение было правильным для этой ситуации? — Очень хорошо, — Один хмыкнул. — Их смертные жизни незначительны, но в них течёт моя кровь, и у них есть потенциал передать её дальше. Поза Коула расслабилась, и тени, собравшиеся у его ног, отступили. Один встал одним плавным движением, бросая вызов своему иссохшему виду. Красный плащ упал, обнажив его изодранное и изорванное состояние тела, а также помятые доспехи, скрывавшие следы ожогов, которые он носил под ними. В предыдущей битве, вероятно, за много поколений до её существования, что-то свирепое с длинными когтями ударило Одина в живот, пытаясь выпотрошить его. Очевидно, противник бога потерпел неудачу, но на доспехах остались довольно зловещие следы когтей на память. Трогал ли Один пальцем зазубренные края, когда вспоминал старые добрые времена? Вызывал ли порезанный металл мягкую улыбку на его лице или хмурый взгляд? Один спустился по лестнице перед ней. Его доспехи скрипели при каждом шаге, а плащ шуршал по каменному полу. Хугинн Мунинн и Коул напряглись. — Если ей суждено нести мою кровь и имя, она должна хорошо их нести, — Один сократил дистанцию. — В моей линии нет слабости, и в ней не должно быть слабости. Хугинн Мунинн немного поколебался, прежде чем отойти в сторону. Один остановился перед ней. Вблизи глубокие шрамы, идущие по его лицу, стали более заметными. Называть его дедушкой прямо сейчас было бы ошибкой. Она закрыла рот и прикусила язык. — Твой брат известен как бессовестный вор, у которого мало положительных качеств. Я планировал избавиться от него, когда он ответит на мой вызов, — сказал Один. — Оказывается, у него есть одно качество, которое стоит того, чтобы сохранить ему жизнь. К счастью, ты оказалась на его месте. Голова Хугинна Мунинна откинулась назад, и он нахмурился. Он сжал руки в кулаки за спиной своего создателя. С какой стати ему щадить Беара из-за неё? Как бы ей ни хотелось верить, что у неё была обаятельная личность, которая открывала двери, опыт подсказывал ей, что это неправда. Её жизнь была далека от радуг и какашек единорога. — Значит, ты послал Беара не для того, чтобы он что-то украл? — Я — бог войны, в моём распоряжении легионы бойцов. Я не ворую. Он наклонился, его тяжелое дыхание коснулось её лица. — Я беру. У Рейвен задрожали ноги. — Принято к сведению. С быстротой бойца он потянулся и схватил её лицо мозолистой рукой. Его большой палец впился в одну щёку, в то время как остальные погрузились в другую. Его рука пахла железом, кожей и бифштексом. Хорошо прожаренный стейк. Тени поднялись и окружили их в безмолвной угрозе. — Спокойно, Лорд Теней, — пробормотал Один. У Рейвен перехватило дыхание. Её сердце заколотилось, и она сосредоточилась на его здоровом глазу. Её сознание сжималось до тех пор, пока только образ Одина не поглотил её зрение. Его ледяной голубой глаз впился в неё — напряжённый и властный. Она попыталась отвести взгляд, но не смогла. Он сказал, что она в безопасности, верно? Она прикусила язык и почувствовала вкус крови. Синева от его взгляда расширилась и погрузилась в её кожу. Ей стало холодно, а кожа стала липкой. Её сердце замедлилось, а кровь застыла. Как и вода на её любимом пляже, холод продолжал проникать внутрь, пока что-то не вспыхнуло. Глубоко в её сердцевине вспыхнул свет, зашипел, а затем вспыхнул раскалённым пламенем. Подобно внутреннему взрыву, жар вырвался наружу, разбивая сосульки, образовавшиеся на её душе от прикосновения Одина. Один отдёрнул руку. Его рот сжался в тонкую линию. Когда произошло поражение? После напряжённой минуты, которая длилась десятилетия, Один кивнул. — Ты достойна… Его лаконичный комментарий вернул её сознание в настоящее. — …в достаточной мере. Коул и Хугинн Мунинн стояли рядом с ней с широко раскрытыми глазами, словно замороженные той же мощной энергией, в которую её погрузил Один. Тени отступили. Всеотец развернулся на каблуках и без дальнейших комментариев поднялся по ступенькам к своему трону. Эм, хорошо. Они закончили? Коул протянул руку и подтолкнул её локтем. Он поднял подбородок в сторону выхода. Думаю, да. Один внезапно испарился и Хугинн Мунинн остался проводить Рейвен и Коула к воротам. Они повернулись, не говоря ни слова, и пошли обратно тем же путём, которым пришли, мимо молчаливых, настороженных воинов. Рейвен остановилась на пороге. Жуткие красные луны Иного мира светились, как огненные шары в тёмную летнюю ночь, низвергаясь на группу потоками тёмного золота. Сладко пахнущие деревья выстроились вдоль зловещего входа в зал и смотрели перед собой. Два факела затрещали и осветили площадку мягким светом. Жар коснулся лица Рейвен. Она повернулась к своему биологическому отцу. — Итак, вы оба мой отец, или только один из вас, или?.. — Мы — две половинки одной монеты. Она закатила глаза. — Да, да, да. Я всё понимаю. Ты Бен для его Джерри, Мак для его Сыра, Инь для его Ян. Хугинн Мунинн приподнял бровь и сделал паузу, чтобы на мгновение повернуться к Коулу. Он пожал плечами. Её отец вздохнул. — Я не уверен, что ты понимаешь. Что это вообще значит? — Боже, а Иные могут быть менее загадочными? Хугинн Мунинн покачал своей, их, неважно, головой. Тьфу, местоимения были такими ограничительными. — Итак, просто для подтверждения, ни ты, ни Один не наняли, не похитили и не причинили никакого вреда моему брату Беару? И ты никогда не встречался с ним, если не считать того, что наблюдал за нами в детстве? — Это верно. Если мы обнаружим его местонахождение, мы пошлём сообщение.