Он определенно говорил о сексе. Но в глубине души я притворялась, что это нечто большее. Его рука между моих ног мучила, дразнила, пока у меня почти не перехватило дыхание. Но я не хотела кончать от его пальцев. Собрав все силы в своих шатающихся коленях, чтобы встать, я слезла с его колен, сбросив джинсы и трусики на пол. Я стянула с себя рубашку, и к тому времени, когда я оглянулась на Дэша, он уже стянул свои джинсы с бедер и снял рубашку. Его рельефные мышцы напряглись, а рука обхватила пульсирующий ствол, на который был надет презерватив. Я облокотилась на его талию, взяв его лицо в свои руки. — Черт, ты сексуальный. — Я знаю. — Он усмехнулся, когда я поцеловала уголок его рта. Это высокомерие должно было оттолкнуть меня, но у этого мужчины было зеркало. И он знал, что делает со мной. Дэш расположился над моим входом, и когда я медленно опустилась, он вошел в меня. Растяжение, невероятная наполненность послали дрожь по моему позвоночнику, и я чуть не испытала оргазм прямо тогда. — Черт, простонал Дэш, его шея напряглась, когда я приподнялась и снова опустилась. — Ты разрушила меня. Белье, которое он сложил, упало с дивана, когда мы потерялись в безумии. Я жестко скакала на нем, пока мои мышцы не ослабли и темп не замедлился. Дэш взял на себя управление, столкнув наши груди вместе, когда он переместил нас: я лежала на спине, широко расставив ноги. Он между ними, мощный и контролирующий. Мужественность его рук и ног поразила меня, когда он напрягся, толкаясь бедрами снова и снова, пока я не кончила. Оргазм накатывал на меня тяжелыми, длинными волнами, пока я не обмякла. Дэш кончил вскоре после этого, освободившись, когда ребра его груди и пресса напряглись. Я определенно слишком долго обходилась без этого вида. Он был моим. Все мое. Еще чуть-чуть. — Становится только лучше, — пыхтел он в мои волосы, когда рухнул на меня сверху. Затем он быстро поцеловал меня в шею и встал, выскользнув из меня. — Сейчас вернусь. Пока он возился с презервативом, я пыталась отдышаться. Под моей кожей ощущался какой-то заряд. Электричество. Я так устала, когда вернулась домой, но теперь мне хотелось большего. Дэш вернулся в гостиную и протянул руку, чтобы помочь мне встать с дивана. Как только я встала на ноги, я потянулась между нами к его члену. Может, он согласится на второй раунд. — Еще нет. — Он усмехнулся, убирая мою руку. — У меня закончились презервативы. — О. — Мое настроение упало. — У меня их нет. — Я сбегаю и куплю позже. Мне все равно нравится иметь свои собственные. Ему нравилось иметь свои собственные? Я моргнула, не уверенная, что правильно его поняла. — Что именно это значит? Потому что это звучало так, будто тебе нужны презервативы, чтобы использовать их с кем-то, кроме меня. И это совершенно не сработает. — Что? Нет, детка. — Он взял мое лицо в свои руки и поцеловал в лоб. — Это ты. Но я видел, как девушка одного из моих братьев в клубе залетела, потому что она проебала презерватив. Я всегда брал за правило обеспечивать их сам. — Я не какой-то лживый, манипулирующий… — Стоп. — Он снова поцеловал меня. — Я знаю, что ты не такая. Но я все равно покупаю презервативы. — Ладно. — Я надулась, вырвалась из его объятий и пошла по коридору в свою спальню. Мне было больно от того, что он не доверял мне настолько, чтобы обеспечить защиту, что я ничем не отличалась от любой другой женщины, с которой он спал. — Не злись. — Дэш поймал меня в коридоре и заключил в свои объятия. — Я говорю все это не для того, чтобы причинить тебе боль. Я просто не хочу детей. Не вижу себя в роли отца. И никогда им не был. Почему меня тянуло к такому эмоционально недоступному человеку? Это был не первый раз, когда я была с мужчиной, который боялся обязательств. Почему мне попадались мужчины, которые считали идею семьи смертным приговором? — Все в порядке, — пробормотала я, не в силах скрыть раздражение в своем голосе. Это была не его вина. Он просто был честен. Проблема была не в Дэше. А во мне. — Я просто устала. Эмоционально и физически. Он отпустил меня. — Давай завалимся ненадолго. И забыть об этом разговоре. Какое это имело значение, если он не хотел детей? Мы не были на этом пути, так что лучше было забыть обо всем этом. Возможно, это было нечто большее, чем просто секс. Но это не означало, что мы были парой. Я могла быть его временным пристанищем, но это не означало, что у нас есть будущее. Дэш последовал за мной в спальню, и я забралась под простыни, лицом к нему. Но вместо того, чтобы дать мне свободу, он взял меня за руки, прижал к своей груди и гладил по волосам, пока мы оба не заснули, с разбитыми сердцами и всем остальным. МЫ ПРОСНУЛИСЬ несколько часов спустя, когда солнце хлынуло в комнату, но никто из нас не сделал и шага, чтобы встать. Я так и осталась лежать на его груди, а его пальцы рисовали узоры на моей спине. — Я не знаю, как я скажу Нику, — сказал Дэш мне в волосы. — О… — Женевьева. Я оставила ее имя непроизнесенным, подозревая, что это только раззадорит его. Дэш не был готов узнать о своей сводной сестре, какой бы замечательной она ни была. — Да. О.…ней. — Он вздохнул. — Ник и папа поссорились после смерти мамы. Потребовались годы, чтобы они разобрались. Случившееся дерьмо, когда Эммелин чуть не похитили, снова свело их вместе. Это разрушит их снова. На этот раз папа потеряет сына и внуков. Ник не простит его. Я подняла голову, чтобы увидеть его глаза. Они были золотыми в тусклом свете. Пленительные. Грустные. — Может быть, прежде чем звонить Нику, тебе стоит узнать всю историю. — Нет. — Он нахмурился. — Я не могу поговорить с папой. — В какой-то момент тебе придется. — Если только Дрейвен не сядет в тюрьму за убийство Амины. Тогда Дэш, возможно, сможет избегать своего отца. Но в конце концов он пожалеет об этом. — Не делай этого ради него. Сделай это, чтобы получить ответы. А потом ты сможешь решить, что делать с Ником. Он выдохнул длинный вздох. Я ожидала, что ему понадобится время, чтобы обдумать мое предложение, но в один момент я опустилась на его выдохе, а в следующий момент меня отбросило в сторону, когда он слетел с кровати. — Пойдем. — Сейчас? — Сейчас. И ты пойдешь со мной. — Я? Почему? Я думаю, будет лучше, если это будешь только ты и твой отец. — Я уже вторглась во вчерашнюю сцену на кухне. — Ты должна быть там, чтобы остановить меня, если я попытаюсь убить его. Я бросила на него взгляд. — Не смешно, Дэш. — Тогда…ты будешь рядом со мной? — Он протянул руку. — Пожалуйста? ГЛАВА 19 ДЭШ — ЭТО дом, где ты вырос? — Брайс въехала на папину подъездную дорожку. Это был не совсем тот вопрос, который она задала. Она хотела знать, здесь ли умерла мама. Я посмотрел на тротуар. — Да. — О. — Она поставила машину на стоянку. — Я думала, может быть, ты переехал. После… — Нет. Папа думал, что это покажет слабость. Ее рот открылся. — Что? — Во всяком случае, так он нам сказал. Но на самом деле, я думаю, он остался, потому что не мог представить, что будет жить где-то еще. Он купил этот дом для мамы через несколько лет после их свадьбы. Это был дом, где они любили. Здесь они привезли нас с Ником домой из больницы. Здесь они создали нашу семью. Дом был выкрашен в нежно-зеленый цвет. Отделка была бордовой и совпадала с цветом входной двери. Папа перекрасил ее несколько лет назад, потому что она начала скалываться. Он сказал малярам, чтобы они выбрали точно такие же цвета, потому что именно эти цвета мама выбрала четыре десятилетия назад. — Она в стенах, — сказал я Брайс. — Полы, комнаты и коридоры. Вот почему он не мог уйти. Это не ее дом. Дом — это она. — Он любит ее. Я кивнул. — Она была для него дороже всего на свете. По крайней мере, я так думал. Теперь… я не уверен. Возможно, я совсем не знал отца. Отец, которым я восхищался, не стал бы изменять своей жене. Почему? Это не имело смысла. Если папа так сильно любил маму, зачем ему брать другую женщину? Как он мог так поступить с ней? Мы посидели несколько минут, потому что я не мог заставить себя взяться за ручку двери. Я был так зол на маму, по которой скучал каждый день. Как он мог? — Дэш. — Брайс положила руку мне на колено. — Я слышу, какие вопросы возникают у тебя в голове. Спроси его. Получи свои ответы. Она посмотрела на дом, и я проследил за ее взглядом. Папа стоял в переднем окне и смотрел, как я обсуждаю, выходить мне из машины или нет. Даже с расстояния и через стекло я мог видеть рану на его щеке. Я ударил его сильнее, чем думал. Это имело смысл, потому что сегодня у меня болели костяшки пальцев. Я никогда раньше не бил своего отца. Даже не мечтал об этом. Или, наоборот, мечтал.