— Я не знаю, что с этим делать. — Ничего не делать. Живи дальше. — Да, наверное. — Я подошел к открытой двери гаража и выглянул наружу. Перед каждым отсеком выстроилась машины. Эмметт, Исайя и Лео работали быстро, чтобы пропустить их через очередь. Это был хороший бизнес, этот гараж. Обеспечивал нам достойную жизнь. Как и гараж Ника в Прескотте. Идти дальше. Теперь, когда у меня была Брайс, все казалось не таким уж плохим. У каждого из нас была приличная работа, хорошие дома, а было много людей, у которых не было даже этого. — Я встретил кое-кого. Было так много всего, о чем можно было бы поговорить — о папе, об убийстве. Но все это не имело значения. Сейчас я просто хотел рассказать брату о Брайс. Поделиться ею со своей семьей. — Это серьезно? — спросил он. — Она моя Эмми. — Это был лучший способ описать мои чувства к Брайс. Ник любил Эммелин каждой молекулой своего тела. — Но это так быстро. Он усмехнулся. — Я влюбился в Эмми в первый же вечер, когда встретил ее. Время не имеет значения. Ник и Эммелин поженились в первую же ночь, когда встретились. Их отношения были нестабильными, но они нашли свой путь вместе. — Я рад за тебя. Хочешь бесплатный совет от своего старшего, мудрого и красивого брата? Я усмехнулся. — Конечно. — Теперь, когда ты нашел ее, не отпускай. ГЛАВА 22 БРАЙС Я НАЖАЛА кнопку сохранения на своей истории и загрузила окончательную версию на диск, откуда папа возьмет ее в макет для завтрашней газеты. Он уже расставил фотографии и отформатировал заголовок. Теперь ему оставалось только ввести текст. Я ждала, чтобы доработать детали до последней минуты, надеясь, что Дэш или Эмметт найдут, что включить в статью. Но за последние пять дней не появилось ничего нового о человеке, который проник в клуб Tin Gypsy и украл нож Дрейвена. Человека, который, вероятно, был ответственен за смерть Амины Дейли. Дрейвен нашел свой оригинальный нож — с вишневой рукояткой. Как он и ожидал, он находился в его доме, надежно спрятанный в сумке с охотничьими принадлежностями. Фотография, которую Эмметт напечатал с камер наблюдения, будет на первой полосе в воскресенье, вместе с предположениями о краже орудия убийства. Наша газета стремилась печатать только факты, поэтому мои личные догадки были отодвинуты на второй план. Но между этими фактами были намеки, достаточные для того, чтобы посеять семена сомнения. Если добавить к этому мое эксклюзивное интервью с Дрейвеном Слейтером и его признание о тайной дочери, то план мог сработать. Теперь мне оставалось только молиться, чтобы Женевьева, приехав завтра в Клифтон Фордж, не прочитала мою статью до того, как я расскажу ей о Дрейвене. Я могла позвонить ей и попросить не брать местную газету — сомневаясь, что она все равно возьмет. Но если бы она была такой же, как я, этот звонок вызвал бы у нее только любопытство. Я перестраховалась, полагая, что ей нет дела до последней газеты Клифтон Фордж Tribune. — Это все тебе. — Я повернулась на стуле, чтобы посмотреть в лицо папе, который сидел за своим столом. — Спасибо. — Он улыбнулся. — Я скину его после обеда. Ты предупредила Маркуса? — Нет. Он может прочитать его вместе со всеми остальными. — О. — Его брови сошлись. — Ну, хорошо. — Что? Ты думаешь, это ошибка? — Я думаю, за последний месяц многое изменилось. Не так давно ты была в команде Шефа Вагнера, желая быть в его добром расположении. А теперь, — он указал на компьютер — история, которую ты составила, не та, которую я ожидал. — Нет, это не так. — Это не тот рассказ, который я ожидала написать. — Но это правильная история. Дрейвен не убивал Амину Дейли. Настоящий убийца где-то рядом, и если это означает разжечь огонь под задницей шефа, чтобы заставить его копать глубже, то это то, что я должна сделать. — Все же, возможно, стоит предупредить его. Наклони шляпу. Ты же не хочешь испортить эти отношения, Брайс. Я вздохнула. — Не думаю, что после этого я ему сильно понравлюсь. Никакое количество лакрицы не заставит его доверять мне, когда эта история всплывет наружу. — Один телефонный звонок сгладит ситуацию, — предложил папа. — Просто дай ему почувствовать, что ты не полностью перешла в другую команду. — Почему бы тебе не позвонить ему? Возможно, от тебя это будет лучше. — Потому что правда заключалась в том, что я сменила команду. Я больше не была предана Маркусу Вагнеру. Июнь наступил и закончился. Июльская погода окутала Клифтон Фордж солнечным светом и теплом. И по мере того, как шел календарь, мои приоритеты менялись. Я влюбилась в человека, которого когда-то надеялась разоблачить как преступника. Формально он был преступником — или бывшим преступником. В основном, он был моим. Неисправимый и мой. — Тебе нужно что-нибудь еще от меня? — Я зевнула. — Если нет, то я пойду домой. — Все еще уставшая? — Да. — Я слабо улыбнулась папе. — Это была долгая неделя. У меня нет сил. — Тебе нужно вздремнуть. Отдохни немного. Не хочешь прийти к нам сегодня на ужин? Я уверен, что твоя мама с удовольствием приготовит для тебя. Прошло уже несколько недель с тех пор, как я приезжала к маме и папе. Мама постоянно умоляла меня о визите и, видимо, уговорила папу тоже помочь. — Никаких планов. Я бы с удовольствием. Я позвоню маме и спрошу, что я могу привезти. Дверь в бытовку открылась. — Привет, вы двое. — Вспомнишь дьявола. — Папа встал со стула, встретив маму посреди комнаты для поцелуя. — Привет, мам. — Я помахала рукой, но не встала со стула. — Ты сегодня очень красивая. — Спасибо. — Ее волосы были такого же насыщенного коричневого цвета, как и мои, но в них было несколько седых прядей. Мама отказалась их закрашивать, потому что во время одной из поездок в Сиэтл официант обвинил нас в том, что мы сестры. Там, где большинство женщин были бы польщены и удвоили бы чаевые молодого человека, она обиделась. Она мягко поправила его, сообщив ему о наших отношениях. Она сказала ему, что быть моей матерью — это самый большой источник гордости в ее жизни. Как всегда, говорил папа, любить Тессу Райан было легко. Мама подошла и низко наклонилась, чтобы обнять меня, пока я оставалась в своем кресле, затем она села на край моего стола. — Хочешь прийти к нам сегодня на ужин? Я рассмеялась. — Папа только что задал мне тот же вопрос. И да. Я бы с удовольствием. Что бы ты хотела, чтобы я принесла? — О, ничего. Я позабочусь об этом. На самом деле, у меня есть лишняя еда, если ты хочешь взять с собой парня. Парень. Дэш был моим парнем? Он бы, наверное, скривился от такого понятия. Слишком юношеское понятие для такого человека, как он. Это было недостаточно остроумно. А что было в терминологии МК? Он был моим мужчиной? Или старым мужчиной? Если — и это было большое если, учитывая его фобию обязательств — мы однажды поженимся, стану ли я его старухой? Я содрогнулась. Если бы он хоть раз назвал меня своей старухой, я бы отказала ему в сексе на месяц. — Я скучала по вам, ребята, — сказала я. — Райанс только сегодня вечером. В следующий раз я приглашу Дэша. — Хорошо. — надулась мама. — Но я рассчитываю встретиться с ним раньше, чем позже. — Встретишь. — Предположим, что мы были на том этапе, когда представляли друг друга своим семьям. Так и было, верно? Нам с Дэшом нужно было продолжить разговор, который мы начали в клубе. Наши отношения нуждались в определении, но за последние пять дней никто из нас не поднимал эту тему. Я слишком нервничала, чтобы спрашивать. И я подозревала, что Дэш находится в неизведанных водах. Подавив очередной зевок, я собрала свои вещи со стола и запихнула их в сумку. — Итак, сегодня в шесть? Мама кивнула. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Просто устала. Она наклонилась вперед, взяла мои щеки в свои руки, затем прижала ладонь к моему лбу. Она проверяла мою температуру таким образом с тех пор, как я была маленькой. Я закрыл глаза и улыбнулся. Независимо от моего возраста, она всегда была мамой, рядом, чтобы утешить и позаботиться. — У тебя нет температуры. — Я не больна, — пообещала я. — Это была одна из тех недель. Я истощена. — Ааа. Я тоже уставала, когда была такая неделя месяца. Я не скучаю по тампонам, но, — она обмахивает лицо веером — эти приливы жара каждые десять чертовых минут — заноза в заднице. Я хихикнула. — Я не бере… Мое сердце упало. Когда в последний раз у меня были месячные? Мама сказала что-то еще, но мои мысли вихрем пронеслись в голове, считая недели июня и вычисляя, когда я в последний раз покупала тампоны в продуктовом магазине. Последний раз, насколько я могла вспомнить, был где-то в мае. Я вспомнила, что весной у нас выпал обильный и мокрый снег. Я разрыдалась от гормонов, потому что в городе начали цвести деревья, но снег сломал их ветви. Ох. Черт. Я вскочила со стула и схватила свою сумочку. — Что случилось? — спросила мама. — Ничего, — солгала я, не глядя в глаза ни ей, ни папе. — Я просто поняла, что мне нужно быстро выполнить одно поручение, и хочу убедиться, что успею до закрытия. Увидимся за ужином.