– Виктория держит Зеркало с той стороны, – объяснил друг: я, подбежав, схватила его за плечи, почти задыхаясь, и он с тревогой разглядывал меня. – Ты не упадешь в обморок? Белая как мел. Я замотала головой. – Я нормально, нормально. Что? Нашли, нашли? Боги, Март… скажи… нет, не говори… живой? – Живой, – сказал он, – только… Но меня уже повело, и я рухнула в темноту. * * * – Марина. Я открыла глаза. Заморгала от сияния солнечных лучей. Надо мной опять склонялась темная фигура, лбу было прохладно от большой ладони на нем. – Начинаю думать, что дух был прав, – проворчал силуэт голосом Мартина. – Очнулась? Хорошо, что я успел тебя поймать. Я попыталась подняться, но чувствовала себя такой слабой и такой счастливой, что не могла пошевелиться. Я даже плакать не могла. Небо надо мной сияло радостной лазурью. – Не дергайся, – друг положил мне пальцы на висок и вдруг вернулись звуки: шелест листвы, пение птиц. – Он правда жив? – прошептала я. Я была легкой. С меня словно сняли тысячи тонн камня. Горя, вины, тоски, бессмысленности. – Правда, госпожа герцогиня, – сказал блакориец, почти по-отечески погладив меня по голове и проведя надо мной рукой. – Лежит прямо как ты сейчас. Под присмотром родственников, больших и малых. Только спит. Крепко очень. И вместо улыбки – клыки. Мы с Вики, увы, не смогли его разбудить и решили, что любящая жена справится с этим быстрее. Кстати, – он вручил мне сапфировое ожерелье, – забирай свое сокровище, любящая жена. В моей голове были десятки вопросов, и я, пытаясь поймать пляшущие мысли, заторможенно обмотала нить вокруг запястья. Но я не успела задать ни единого, как он протянул ладонь. – Все, можно вставать. По пути все расскажу. Постарайся больше не падать, обморок ты мой. И попроси своих охранников, – он кивнул на маячивших рядом гвардейцев, – подождать здесь у ориентира. Они там бесполезны, а тебя я сумею защитить. – Капитан… – просипела я, опираясь на руку Мартина и поднимаясь. – Я все понял, – хмуро ответил Осокин. – Мы будем ждать. * * * На той стороне нас встретили скалы, солнечное море, ветер, змеи и Виктория. Люка не было. – Где он? – я сделала несколько шагов от Зеркала, переступая через змей, развернулась к магам, кусая губы. Волшебница хмурясь, осмотрела меня. – В порядке? – Почти, – ответил за меня Мартин, поднимаясь на полметра над скалами, словно на невидимой парящей доске. – Полетели, а то вдруг наш клювастый друг передумал нас пускать. Я поспешно ухватилась за его руку, под ноги мне ткнулся плотный столб воздуха, и я тоже взлетела. * * * На радужный воздушный мост я ступила, не чувствуя под собой ног. В голове крутились обрывки разговора с магами, предупреждения: не трогать ничего, не смотреть на тело Инлия, чтобы не ослепнуть, не рисковать; если вдруг почувствую себя плохо – уходить. Как будто я смогу уйти. Я сделала по мосту шаг, другой, следуя за Мартином среди змей – и тут они вдруг остановились, повернулись в мою сторону… и расступились к краям, застыв с поднятыми головами. – Нас с Вики такими почестями не встречали, – хмыкнул Мартин. – Марина. Я не ответила – уже бежала вперед, вдоль змеиного караула к прекрасной, сияющей, солнечной усыпальнице, окутанной стайками серебристых туманных духов. Далеко внизу шумело синее море. Я нырнула во вход, я зажмурилась от раздвинувшегося пространства – и меня словно окутали воздушным облаком, обняли. Кольнул холодом брачный браслет Люка. Я торопливо поклонилась Инлию Белому. Прошептала на ходу молитву. Попросила прощения за спешку, пообещала почтить как следует. Но потом, потом, прости, Великий. Я уже умерла, и воскресла, и снова умру, если не увижу его. За спиной слышался топот, голос Мартина. Я бежала между горами драгоценных камней, перепрыгивая через змей, останавливаясь, оглядываясь, нервно ломая руки, – где же он, где? Метнулась вправо, влево, остановилась, тяжело дыша. – Ссссразу видно, красссная, – недовольно зашумели впереди. – Никакой выдершшшки. Над сокровищницей, раздуваясь клубами, свиваясь кольцами, поднялся гигантский клювастый змей, раз в сто больше моего Люка. Я бы испугалась, если бы на это были силы. – Пожалуйста, – выдохнула я, – умоляю… где он? – Здессссь, – прошипел он, разглядывая меня. – Иди ко мнессс… Вежливая… хорошшшо. Не спешши… не навреди сссебе. Как во сне я пошла между мерцающих холмов, поворачивая, шурша змеиными шкурами. Браслет Люка на запястье пульсировал льдом, я сжимала его дрожащей рукой и закрывала глаза. Теперь я и без змея могла бы найти мужа. Чем ближе я подходила, тем холоднее становился браслет. Расступились холмы, и я остановилась, улыбаясь сквозь слезы. На хрустальной глыбе лежал мой Люк, а передо мной в две стороны растекались тысячи змей, образуя широкий проход. Я узнала это место. Я была здесь. Вот кубок, который я уронила крылом. Вот выемка от моего тела в камнях, покрывающих стол. И рука Люка лежит так, как тогда, когда он придерживал меня. За спиной раздались шаги – Мартин с Викторией нагнали меня. Но я не смотрела ни на них, ни на огромного змеедуха – я уже стояла у хрустального ложа и разглядывала мужа, глотая слезы. Он дышал спокойно, и пальцы его чуть подрагивали. Светлой дымкой были окутаны рука и нога, и по цвету кожи очень заметны были стыки отросших конечностей. Пятен от заживших ожогов на нем оказалось больше, чем здоровой кожи. Почти не осталось волос. Не было бровей и ресниц. Самый прекрасный мужчина в мире. Мой невозможный, живой, подаривший мне чудо Люк. – Люк, Люк, – позвала я, лихорадочно касаясь его лица, плеч, груди: чтобы убедиться, чтобы окончательно понять, что это не сон. Он вздохнул глубже, ноздри его затрепетали. – Живой, правда живой, – я неверяще оглянулась на застывших в отдалении магов, дрожащими руками взяла ладонь мужа, поцеловала, прижала к щеке. – Невозможно, невероятно… Пальцы его чуть дернулись, царапнув мою кожу проявившимися когтями. – Ты слышишь меня? – торопливо прошептала я: слезы мои капали на хрусталь и россыпи камней. – Ты ведь знаешь, что я тебя люблю? Безумно, Люк, безумно, мне без тебя не дышится, не живется… вернись ко мне, прошу… посмотри на меня. Над ним начало сгущаться серебристое сияние. Дыхание его учащалось, по мышцам пробегала дрожь, на миг промелькнули клыки. Теперь я знала, что он проснется. Что он слышит меня. – Со мной тяжело, – проговорила я, склоняясь ниже. Серебристая дымка вокруг его тела гладила меня прохладой. – Но, клянусь, мне не нужно другого мужа, и я вся твоя, вся… и ты мой, Люк, и я не отпущу тебя больше. Пожалуйста, вернись ко мне. Ты мне очень нужен. Я сняла второй браслет со своей руки и надела ему на запястье. – Вот так, – шепнула я ему на ухо. Ладонь его сжалась в кулак. Дыхание участилось. – Я люблю тебя, – повторила я и поцеловала мужа в сухие холодные губы. Они дрогнули в ответ. Приоткрылись. Люк сделал глубокий вдох и словно втянул в себя все тепло из моего тела и намного больше, поглощая, опустошая, разогреваясь, – я вцепилась руками в его плечи, заставляя себя не отстраняться и не бояться, отдавая все, что ему нужно. Запульсировала вокруг нас серебристая дымка, ноги мои ослабели. Запекло губу – Люк прокусил ее, слизнул выступившую кровь змеиным языком… я застонала, отшатываясь… И Люк открыл глаза. Змеиные мутные глаза с голубой радужкой. Изогнулся с шипением, скорчился, снося меня со стола – я свалилась на шкуры, и меня дернули назад, потащили за холм из драгоценных камней. – Отпусти, – крикнула я Мартину. – Он меня не тронет. – А если тронет? – проворчал маг, заталкивая меня за холм. – Может, ему подкрепиться захочется… – друг осекся, задирая голову. Виктория буркнула что-то ругательное. Я повернулась. Люк сменил ипостась и сейчас нависал над нами, шипя, как десять паровозов и угрожающе раскрыв перьевой воротник. Глаза его мерцали белым. – Марина, – Мартин дернул меня к себе, вокруг засверкал его щит, – уходим. А то что-то не вижу в нем особой радос… Змей, клацнув на него клювом, с шипением рванул к нам, и блакориец, вскинув руки, ударил чем-то таким мощным, что Люк отлетел назад, в огромную арку, забарахтался, цепляясь за край, и под мой визг свалился вниз, в море, увлекая за собой кучи драгоценных камней. У меня заболело в груди. – Что ты наделал? – заорала я Марту. – Что? Ты убил его? – Рефлекс, да и Молот-Шквал завалялся, – покаялся он, опять хватая меня за руку. – Прости, но у тебя всего один друг, и он недавно женился, между прочим. Эй, великий и древний. Ты где? Что происходит? Я задрала голову. Под потолком клубился ветер. – Я предупреждалссс, – донеслось оттуда ехидное, – змеенышшш проссснетсся как посссле инициасссии, безсссмозглый… голодный, инсссстинкты обоссстрены… – С ним все в порядке? – крикнула я нервно. – Он не разбился?