Люк серьезно кивнул. – Но это не отменяет того, что моя сестра – чудовище, – с усмешкой проговорил он. – Возьмешь ее на себя? – Конечно. – Я с нежностью коснулась губами его губ, поправила платье и вышла из ванной. На кресле у кровати была разложена одежда Люка – видимо, в наше отсутствие принесла Мария. Рита заглядывала в спальню из гостиной. Увидев меня, виновато опустила глаза. – Я вам, наверное, помешала, – не очень искренне покаялась она, отступив назад. – Немного, – хмыкнула я, бросив взгляд в зеркало. Глаза мои сияли, припухшие губы расползались в улыбке. Я вышла, прикрыв за собой дверь. В гостиной хлопотала горничная, накрывая на стол. – Мария, мы будем завтракать со всеми в дубовой столовой, – сообщила я, и эта прекрасная женщина не моргнув и глазом принялась собирать посуду и блюда обратно на тележку. – Попроси леди Шарлотту и лорда Бернарда присоединиться к нам через двадцать минут. – Прости, – грустно попросила Рита, когда Мария ушла. Взяла меня под руку, прижалась, положив голову на плечо. – Но ведь… мы тоже любим его, Марина. И тоже хотим его видеть. А он опять улетит через несколько дней… – Я понимаю, – сказала я умиротворенно, прислушиваясь к шагам в спальне, и погладила ее ладонь. – Надеюсь, наступит время, когда не нужно будет никуда торопиться, Рита. И мы больше не будем бояться кого-то потерять. Глава 10 Восемнадцатое апреля, Дармоншир, Марина Дубовую столовую заливало солнце, окна были открыты, и пахло здесь теплым деревом, свежим хлебом и молоком. А еще счастьем. Вейн вообще сейчас казался мне до краев заполненным счастьем и покоем. Вокруг все еще была война, но страх сейчас остался за стенами замка. Мы не забыли о ней – все, что произошло с Люком и с нами, было следствием войны, – но в эти моменты я действительно верила, что все самое страшное уже позади. Мой муж много ел и много говорил: о том, что случилось после крушения, о том, как слышал меня, как существовал эти дни, – а мы слушали, затаив дыхание. Я сидела рядом, попивала молоко, ела горячие булочки с ягодами и маком и то и дело касалась его бедра, поглаживая по колену, – и он усмехался в ответ на мои движения. Остальные делали вид, что не замечают нашего баловства – или на самом деле не замечали. Леди Лотта, Берни и Рита смотрели на него с таким обожанием, что Люк периодически сбивался и принимался молча резать отбивную, а я – умиляться, пока не осознавала, что и сама гляжу на него так же. – Кто бы мог подумать, что это вообще возможно, – проговорил Берни, когда Люк закончил рассказ и с облегчением принялся за кофе. – Ты не задавал себе вопрос, почему именно ты? Почему эти духи не сделали того же для Луциуса Инландера или Гюнтера Блакори? Краем глаза я заметила, как тревожно пошевелилась леди Лотта. – Задавал, – хрипло проговорил Люк. – Но я пока не знаю ответа. – Мартин что-то говорил об этом, пока нес меня к усыпальнице, – неуверенно вступила я в разговор. – О том, что ты последний из рода Инлия, но я не гарантирую, что верно запомнила. Я была в неадеквате. Тебе бы поговорить с ним или с Викторией. – Поговорю, – пообещал он. – И с духами тоже. – Люк посмотрел на мать. – Мам, ты в порядке? – Отхожу от переживаний, милый, – вымученно улыбнулась леди Шарлотта. – Все хорошо. – Как ты можешь быть последним, если есть еще и я, и Берни? – удивленно проговорила Маргарета. – Ну хорошо, может, речь о старших сыновьях, но ведь не всех белых аристократов Инляндии уничтожили? Таммингтон точно жив еще, – тут она смутилась. – Не то чтобы я интересовалась… просто слышала об этом. – Я проверю, – усмехнулся Люк. Он нашел под столом мою руку, сжал, и я чувствовала себя школьницей на первом свидании. – Перед аварией как раз планировал облететь очаги сопротивления: нужно понимать, можно ли ждать от них поддержки в случае наступления. Так что сегодня я в разведку до позиций врага, а завтра – долечу до твоего Таммингтона. – Правда? На самом деле он мне понравился, – призналась Рита с вызовом. – Милая, – обрадовалась леди Лотта, – неужели? Какая хорошая новость. – Осталось уговорить жениха, – с иронией вставил Люк. Леди Шарлотта небрежно махнула рукой – мол, был бы жив, а остальное – пустяшное дело. – Скоро улетаешь? – спросила я вполголоса, поглаживая его пальцы. – После обеда, – отозвался он. – Но я ненадолго. До ужина вернусь. «К тебе», – не договорил он, но я поняла и прерывисто вздохнула от чувства стеснения в груди. Никогда не думала, что можно любить кого-то так, что от простого присутствия рядом хочется плакать и смеяться одновременно. – Тогда я съезжу на форты, – проговорила я. – Попрошу Энтери снова меня сопроводить. Я не спрашивала, но это было вопросом. И Люк, на секунду сжав мою руку, глухо ответил: – Возьми с собой охрану. И будь осторожна. На какие ты поедешь? – Седьмой и Восьмой. – Я долила себе еще молока, и Люк, уже допивший кофе, как-то странно посмотрел на мой стакан. – Я могу с тобой съездить, – предложил Бернард с готовностью. – Что, майор Лариди нынче служит в Седьмом? – ехидно поинтересовалась Рита. – Нет, вернулась в Восьмой к своим серениткам сразу после нападения на Вейн, – буркнул Берни угрюмо. – Снова обучает снайперов. Но, – он посмотрел на меня, – я поеду вовсе не из-за нее. Мы… поговорили, когда она уезжала из замка. Мы деликатно не стали спрашивать, чем закончился разговор. И так всем было понятно. Кроме Риты. – И что она сказала? – с жадным любопытством спросила младшая Кембритч. Бернард аккуратно складывал перед собой тканевую салфетку и молчал. В этом молчании Люк протянул руку к кувшину с молоком, налил себе, недоверчиво принюхался и начал пить. – Милый, ты же ненавидишь молоко, – изумилась леди Шарлотта. Все мгновенно переключили внимание с мрачного Берни на Люка. – Я тоже так думал, – удивленно-настороженно отозвался мой супруг, отставив стакан. – И даже помню, какой мерзостью оно мне казалось. А сейчас – вкусно. – Ничего удивительного, – фыркнула Рита, – змеи любят молоко, так что тебе сам Инлий велел. – Верно. Вот и славно, – невозмутимо поддержала ее моя свекровь, – оно полезно для здоровья, я с детства тебе это толковала, Люк. – Глядишь, так совсем правильным станешь, – проворчала я в его сторону. Люк усмехнулся. Склонился к моему виску, чтобы поцеловать, положил ладонь мне на колено – мы сидели почти бедро к бедру – и неслышно сообщил, касаясь губами уха: – Нам с тобой это не грозит, детка. – Очень на это надеюсь, – пробормотала я так же тихо, усиленно улыбаясь родственникам, разглядывающим нас с разной степенью умиления, и чувствуя, как Люк медленно двигает ладонью по внутренней поверхности моего бедра, подтягивая ткань платья вверх. Пальцы его обжигали кожу, и я едва удерживалась, чтобы не закусить губу или не засмеяться. Он снова поцеловал меня в висок, и я прикрыла глаза. Его точно никакая смерть не исправит. И слава богам. – Боги, это так сладко, что мне не нужен десерт, – восхитилась Маргарета. – Завидуешь? – беззлобно хмыкнула я, сжимая ноги, ибо мой муж уже начал вытворять что-то почти неприличное. – На самом деле да, – призналась она со смешком. – Это лучше, чем когда вы были в ссоре. – Маргарета, – укоризненно одернула ее мать. – Что? – откликнулась Рита с невинным видом. – Как будто мы ничего не замечали. Да с вами за одним столом было невозможно находиться. Хотя иногда это было даже забавно. – Н-не скажи, – пробормотала я и, с невозмутимым видом погладив балующегося милорда по ноге, впилась в нее ногтями. Люк едва слышно засмеялся, но понятливо опустил платье и сжал мои пальцы. И хорошо, а то еще немного – и я бы точно начала краснеть. А затем бы выволокла его светлость из столовой, чтобы наконец-то оторваться от души. – Чем сейчас займетесь? – безмятежно поинтересовалась леди Лотта. Я ощущала, как Люк смотрит на меня, и изо всех сил старалась не рассмеяться. – Пока я здесь, надо поприветствовать слуг, – проговорил он, лаская мои пальцы. – Попрошу Ирвинса их собрать. – Конечно, – поддержала я серьезно. – И пообщаться с доктором Кастером. – Он дразнил кончиками пальцев кожу у моего брачного браслета. – И с персоналом лазарета. И с больными. – Безусловно, – снова откликнулась я почти не дрожащим голосом. Его прикосновения делали меня нетерпеливой. И безрассудной. Словно не было этих месяцев войны, боли, нервов, словно мы все еще были теми безумными влюбленными, которым весь мир нипочем, только бы быть рядом. – И с Леймином по поводу охраны замка, – продолжал Люк задумчиво. – И с Майки, – подсказала я нежно, снова проскользив ладонью по его бедру. – Да, – хрипло проговорил Люк. – С Майки. Точно. – И еще в твоем кабинете два ящика писем. – Я повернулась к мужу, глядя ему в глаза и продолжая его поглаживать. Он криво усмехался – мол, смелее, детка, – и даже чуть откинулся на стуле, словно приглашая забраться верхом, расстегнуть рубашку и целовать, пока в глазах не потемнеет. Видят боги, я едва удержалась. – Мы обязательно посетим кабинет, – пообещал он так многозначительно, с такой тьмой в глазах, что я от греха подальше убрала руку и с неловкостью поглядела на родных: всем должно было быть понятно, что мы занимаемся непотребством. Но то ли Кембритчи были так хорошо воспитаны, то ли мы за время отношений в совершенстве овладели искусством маскировки, но взгляды их были полны только доброжелательного интереса. – Много дел, – сказала я им сожалеюще. – Очень много, – хрипло поддержал мой муж и встал. – Стоит приступить к ним прямо сейчас, правда? Марина?