— Ты о Лидочке, что ли? — фыркаю я и в который раз за последний час кидаю взгляд на телефон. Тишина. Марина молчит. Что ж она трусиха-то такая? — Не о Лидочке, а о Лидии Максимовне. У меня давно не было такого отличного секретаря, Стёп. А с ней я сработался. На кой черт ты вообще к ней полез под юбку? — Не лазил я никуда! — Я даже от стола оттолкнулся и крутанулся в кресле. Глядя в глаза Яну соврать не так-то просто. Было дело. Лазил немного. Ну что ж поделаешь, если та самая юбка сама оказалась у меня на столе? Ещё и добровольно задранная настолько, что под неё и лезть-то особо не пришлось? — Степ, Лида сегодня рыдала в моем кабинете. И… даже на грудь ко мне порывалась со своими рыданиями. Мне на хрен не сдалось все это в офисе. — А казалась приличной ба… прости. — Я вскидываю руки, усмехаясь: если Ян ругается, хоть и вполне цензурно, значит, он уже закипает от ярости. — Разумной женщиной. Смешок с моих губ так и не срывается. Под взглядом Бестужева никому не хочется смеяться. Я привычный, меня он не пугает, но вот заставляет задуматься. — Я всего лишь ей сказал, чтобы она больше мне не звонила. Все. Одноразовый секс на рабочем месте ни к чему… — На моем рабочем месте, — Бестужев почти рычит. Но я по-прежнему не вижу берегов, не хочу видеть. Мне нравится временами издеваться над другом. Таким образом я каждый раз пытаюсь вытащить его из зоны комфорта, из той уютной шкурки, в которую он вжился, сделав свою жизнь буквально механической. У него даже отношений живых никогда нет. Только эскортницы для снятия напряжения, и то четко по расписанию. — Но-но-но. На своём рабочем месте, Ян Даниилович! Это мой стол и кабинет мой. — Я ещё и пальцем машу из стороны в сторону, а затем вовремя подрываюсь с места. Вовремя. Ещё чуть-чуть, и Ян бы мне вмазал. Хотя… это я опять преувеличиваю, ни разу у Бестужева не получилось дать мне по морде. Даже во время спаррингов в зале. — Это все, — Бестужев уже стоит напротив моего стола, с досадой смотрит на кулак, который оказался медленнее меня, и ведет головой, — мое, если ты забыл. — Черт, Ян, заканчивай уже. Она сама ко мне пришла. Сама раздвинула свои… черт! Не смотри на меня так, — уже практически рявкаю я. Потому что повеселились и хватит! Мне вон Марина ничего не отвечает на очень важный вопрос. Кино или ресторан? А я жду, между прочим. — Пусть так. — Друг кивает и трёт глаза, он тоже четко улавливает перемены во мне и, отступая от моего стола, приземляется в кресло для посетителей. — Но ты мог быть как-то деликатнее. Зачем влюбленной женщине говорить, что ты женишься? Да и ладно бы кто с улицы, но Лида… Я тебя уже столько раз просил держать в офисе свои… — Ян бросает выразительный взгляд на мой пах, — части тела при себе. — А что мне ещё было ей сказать, если я и правда женюсь? — Я возвращаюсь в рабочее кресло, не забыв при этом проверить и телефон на предмет входящих сообщений: пусто. Опять пусто. — На ком? — Ты ее не знаешь. — И как это я пропустил такое событие в твоей жизни? — Я просто не успел тебе рассказать. Вот, считай, что сейчас как раз делюсь… Я опять смотрю на телефон, испытывая почти судорожное желание залезть в базу и найти информацию по Марине. Но держусь, я даже в соцсетях ее искать не стал и очень об этом жалею. Так у меня было бы хотя бы ее фото. Хотя на кой черт мне оно, когда тонкие черты лица, яркие платиновые волосы и алые (особенно нижняя, слишком часто она ее кусает) губы так и стоят перед глазами. И никуда пропадать не собираются. Даже тогда, когда я о Марине и вовсе, казалось бы, не думаю. — Не успел? — Да, — морщусь я, звучит немного по-идиотски, согласен, — вчера увидел и влюбился. — Ты же сейчас не серьезно? — хмурится Ян, подаваясь вперёд и впиваясь в меня внимательным взглядом. А я тяжело выдыхаю и опять смотрю на телефон. Поторопился. Я сильно поторопился. Нужно было с ней ещё пообщаться. Да хоть даже о том ребёнке. А затем возвращаю взгляд к другу и с полной уверенностью отвечаю: — Да, Ян. Сам в шоке, но… так у меня впервые. Глава 4.2 — Как так, Стёп? — Ян ведет головой, разминая шею, этим он показывает, что устал от разговора, но все равно не заканчивает его. Чертов педант. — Как мне тебе объяснить? — Я злюсь, потому что сам не понимаю, как это можно объяснить или описать. То, что Марина красивая, и так понятно. Я всегда с особенным наслаждением любуюсь хорошенькими девушками. Это присуще любому мужику, но тут другое: я залип с первого взгляда. Такая солнечная, счастливая, и волосы эти белые-белые… Черт, они словно искрились. Я увидел ее на перекрестке, дожидаясь разрешающего сигнала светофора, и завис. Она стояла на тротуаре и фотографировала себя на фронтальную камеру. Если обычно все эти снимающие сами себя девочки казались мне похожими на обезьянок — милых и забавных, корчивших губки и бровки, то от Марины невозможно было оторвать взгляд. Она не корчилась, она искренне улыбалась своему смартфону. А лучше бы мне. Я тогда чуть не проворонил зеленый свет, но все же надавил на педаль газа, потому что блондинка тоже пошла вперед. Я ехал за ней до самого метро. А потом, как какой-то кретин, бросил машину, с трудом найдя место для парковки, и чуть не упустил Марину. И все же я был бы не я, если бы потерял ее из виду. Хотел подойди к ней на выходе из метро, но она слишком спешила, а потом и вовсе скрылась во дворе жилого дома. Да так быстро, что я и подъезда, в который она юркнула, не увидел даже. Уже тогда решил, что пробью всех жильцов, надеясь, что она прописана, а не просто снимает. Тогда все станет проблематичнее, нужно будет искать выход на камеры, что, в общем-то, не так сложно, но… Она быстро вышла из подъезда, да еще и с коляской. То, что это не ее ребенок, было понятно сразу, блондинке едва-едва стукнуло восемнадцать, если вообще исполнилось. На этих мыслях я дал себе мысленный подзатыльник, но не отступил. Проследил за ней до парка, а там просто решил обойти по кругу и выйти навстречу, полностью продумав, как именно буду знакомиться, но… под ноги мне свалилось колесо. И… как же кстати это было. Никогда я не считал себя фаталистом, напротив, был уверен, что человек сам вершитель собственной жизни. Но то колесо, что крутилось у моих ног волчком, расставило все по своим местам. «Судьба», — хмыкнул я тогда себе под нос. А потом погряз еще сильнее. Блондинка вблизи оказалась еще красивее: тонкая, нежная, такая вся словно невесомая, искренняя и… боязливая. Она именно боялась. То ли меня, то ли знакомиться со мной. Черт его знает, что было у нее в голове. Вытащить телефон из ее рюкзака было делом техники, потому что до этого я видел, как она его туда спрятала. Еле дотерпел до вечера и написал ей сообщение. Хотел переждать хотя бы до сегодня. И вот итог — так ступил, когда она все же ответила. — Ты меня пугаешь, — искренне произносит друг, когда я все же рассказываю ему краткую историю, лишенную всей той меланхоличной каши, что со вчерашнего дня поселилась в моей голове. — Я не верю… ты и метро. Метро и ты. Ян откидывается на спинку кресла, складывает руки на груди и вдруг довольно улыбается. — Ну и чего ты щеришься? — Да, я доволен, — улыбается он еще шире, — В то, что это все серьезно, я, конечно, не верю. Но вдруг мне больше не придется по твоей вине увольнять сотрудниц? — Ты Лиду все-таки уволил? — морщусь я. Виноватым себя не ощущаю, меня злит лишь тот каламбур, что Ян устроил, да еще и по лицу мне заехать пытался. — Конечно, я ее уволил. Она испачкала мой пиджак какой-то блестяще-коричневой дрянью, когда пыталась повиснуть на моей шее. — Ян морщится и дергает лацкан пиджака, я устремляю туда взгляд и вижу только черное пятно. — Тушью? — И тушью тоже. — Он морщится еще сильнее. — В любом случае вы оба не правы. Ты поступил по отношению к ней по-свински, она вообще по-идиотски. Повторяюсь, Стёп, мне вся эта ерунда здесь не нужна. На тебе я, к счастью, пар могу спустить. А с ней мне что было делать? — Да, увольнять меня не вариант, — усмехаюсь я, а затем опять тянусь за телефоном. — Как думаешь, она так стесняется, потому что няней подрабатывает? Или все же это сестра, а она что-то недоговаривает… — Я думаю, что твоя уверенность в том, что это не ее ребенок, какая-то слишком странная. Ну… притянутая, что ли. Хотя тебе виднее, ты же у нас по всей этой части. — Ян отряхивает брюки и поднимается. — Но ты все же пробей ее, Стёп. Если решил действительно ввязаться в отношения, пробей девчонку. Это логично, сам понимаешь. В конце концов, не мне тебя учить думать о безопасности. Это по твоей… — Ты уже говорил, — резко отвечаю я. — По моей части, ага. Дверь за Бестужевым захлопывается, а я откидываюсь на кресле и, закрыв глаза, начинаю их растирать. Глазные яблоки болят от напряжения. И я понимаю, что веду себя как идиот, но мне не хочется копать под Марину. Хочется, чтобы она сама со мной всем поделилась. Глава 4.3 Я даю ей время. Решаю не спешить и просто жду. Сначала до вечера, затем до утра, потом еще один день. И еще. К обеду третьего дня мое терпение рушится окончательно, и я пишу Марине сообщение: «Может быть, тогда парк?» Я понимаю, что опять тороплюсь, но сейчас давать заднюю бессмысленно, я уже позвал ее на свидание. Так что отступать поздно. Нужно лишь поменять правила. Сгладить их, сделать допустимыми для Марины. За эти дни ее образ в моей голове не приглушил своей яркости, но я то и дело ловлю себя на мысли, что, возможно, сам себе ее придумал. Нужно встретиться еще раз. Обязательно. «Днем», — добавляю я еще одно сообщение. И еще одно: «С Леной». Пусть берет с собой этого ребенка. Может, в том все и дело, что она не может отлучиться от работы? И опять в голову возвращаются слова Яна. Я гоню их от себя, как плешивых собак. Ну какой ей ребенок? Сама почти ребенок. И кольца обручального, между прочим, у нее нет. А такая девочка не стала бы рожать от кого попало. Видно же, что домашняя. И такая нежная… Мое тело уже привычно реагирует на мысли о Марине, и я с досадой поправляю ставшие вмиг неудобными брюки. Нервно беру телефон и прокручиваю всю нашу переписку. — Марина-Марина… ну же, — поторапливаю я ее.