Лихо обняло ртом лицо Юры, и воздуха не стало совсем. Гл.6 Я думала, что мы пойдем в центр, но Егор свернул в тупик, чем изрядно озадачил меня и напугал Фому. Говорят, это самый длинный перегон из всех, около полукилометра, здесь оставляют составы на ночь, вот только это все равно тупик. Оттуда никуда не выйти, только назад, на платформу. И, зная это, Егор все равно повел нас туда. Добить решил? Никогда не возникало мысли узнать, как высоко находится станция. Но пришлось. Пришлось прыгать к рельсам, переступать через технические растяжки и уходить в темноту, где еле-еле тлели лампы. Шли мы долго, куда дольше положенного полукилометра, а тоннель не заканчивался. Меня мутило, за спиной ворчал Фома, Егор шел впереди, чеканя шаг. За спиной остался Юра, последнее, что я видела, как он отцепляется от Льва и заваливается на спину. Где-то дальше, в начале улицы, маячило то жуткое существо, а потом была только темная станция, побитая взрывом, раззявленная пасть тоннеля и тычки Егора, чтобы мы бежали быстрее. – Как на ладони, ни фонарь зажечь, ни костер запалить, – ругался Фома. – И что мы сюда полезли? Они сейчас за нами пойдут и быстро нагонят. Глаза уже привыкли к темноте, и света хватило, чтобы я увидела, с каким лицом он оборачивается, не обращая внимания на наставления Егора. Ему одновременно и очень хотелось увидеть Юру, и было страшно обнаружить существо, которое играло нами. Мотало по району, куда оно захочет, туда мы и идем, сколько ему надо, столько и сидим в доме. Надо ему, чтобы мы дошли до метро, и мы радостно, как бараны, пошли. Абсолютно уверенные, что это наше решение. Что вообще было нашим решением за это время? * * * Егор не любил метро. Если можно было доехать поверху на автобусах, он именно так и делал. Он знал все пересечения нужных ему маршрутов, примерное время прибытия каждого автобуса, сколько времени в пробках он может простоять и где есть выделенная полоса, по которой автобус доедет очень быстро до нужного места. Иными словами, Егор делал все, чтобы минимизировать метро в своей жизни. Если была возможность ехать на такси, он тратил деньги, если друзья могли подкинуть, он радостно соглашался трястись в старой машине. Возможно, молодой человек сам себе это придумал, но в метро ему становилось плохо. Ощущалось давление земли и бетона, замкнутое пространство и невозможность сбежать, если что-то случится. Вот это «если что-то» всегда было решающим аргументом не ехать на метро. – Тебе лечиться надо, – смеялись над Егором друзья, но тем не менее подвозили куда надо. Егор ничем не мог объяснить своего страха подземки. Разве что он на интуитивном уровне понимал: помимо людей и составов, в тоннелях скрывается что-то еще. Что пришло сюда почти сразу, как только запустили строительство, что присасывается к людям, обвивая их своим синим языком. Метро – идеальное место для жизни Лихо. Сотни тысяч людей проходят тут ежедневно, можно вообще никогда не выбираться на поверхность и постоянно получать новые души – шведский стол для самой гнилой сущности. В метро Егору пришлось все-таки спуститься. Снег валил с такой силой, что дороги встали. Под землей была давка, а на открытых участках составы периодически тормозили, чтобы работники метрополитена успевали очистить пути от заносов. Возвращался Егор очень поздно, практически на последнем поезде. После тяжелого, изматывающего дня очень хотелось спать, и он в итоге отрубился. В вагоне больше никого не было, никто не пришел на конечной, чтобы его разбудить. Поезд просто погасил свет и поехал в отстойник. Утром выехал уже без Егора. * * * – Я очень надеюсь, что он умер быстро, – нервно проговорил Фома, в очередной раз оборачиваясь. Егор посмотрел на него и покачал головой. – Хотя бы недолго мучился? Опять отрицательный ответ. Фома закричал и стукнул в стену кулаком. – Что за срань вообще происходит? Откуда ты это знаешь? – Если ты не заметил, эта тварь доползла до метро, а после двинулась к Юрию. – Егор остановился возле проржавевшей металлической двери. – Выводы делай сам. Дверь никак не поддавалась, только ручка прокручивалась от каждого толчка. – Ты уверен, что нам вообще туда? – Фома не стал развивать тему с Юрой. – Прямо стена, – сухо отозвался Егор. – То есть ты нас в тупик завел? Фома шагнул чуть дальше двери и наткнулся на кирпичную кладку. Дорога была замурована, и, судя по всему, недавно. – Обойдем, – коротко ответил Егор. Он крепко схватился за ручку, вжал ее в дверь: – Иду туда, куда не звали. – Ручка опустилась, дверь плавно поехала в сторону, а за дверью был лес, поляна и кострище. И я снова почувствовала в словах приказ. Чужую волю, которую не оспоришь, не нарушишь. – Это что за колдовство? Если бы я была Фомой, я бы умерла от стыда, наверное. Только идиот мог не догадаться, что Егор специально показывает, кто он. Он знает, что случилось с Юрой, открыл дверь туда, куда она из тоннеля никак не могла открыться. Но Фома упрямо этого не видел. – Меня такому не учили, – продолжал гнуть свое Фома. – Ты бы и не научился. – Егор даже не пытался быть этичным. – А ты не хами! – Фома завелся и перехватил топор, но договорить не успел: из тоннеля послышался противный свистящий звук. Фома первый вылетел на поляну, мы юркнули следом. Дверь захлопнулась с громким лязгом и пропала. – А теперь поговорим. Егор быстро подошел к Фоме, перехватил топор и громко произнес: – Тебе так хочется спать, что ложишься и засыпаешь прямо сейчас. – И снова чужая непреклонная воля. Фома растерянно моргнул, кивнул и принялся устраиваться возле кострища на самом длинном бревне, оставив два коротких обрубка без внимания. Егор задумчиво смотрел, как тот укладывает топор под голову, натягивает сверху капюшон, скребет спину, кряхтит, а затем затихает. – Дайте огня. В кострище затлели угли, а потом разгорелся жаркий костер. Я стояла и смотрела на это все, а в голове мартышка била в тарелки. Егор колдует. Нет, не так. ЕГОР! КОЛДУЕТ! – Нам надо поговорить. – Он повернулся ко мне. Но какие слова были после, я уже не слышала: мои ноги сами сорвались с места, и я ломанулась сквозь деревья прочь. Подальше от убийцы, от колдовства, от костра и человека с топором. Хватит с меня, хватит! Я хочу домой, я хочу проснуться. Мне плохо, и меня буквально тошнит от страха. Я надеялась, что Егор не побежит за мной, но сквозь собственное сбитое дыхание я слышала чужие шаги. Убийца пытался меня догнать. Я так никогда не бежала, ни марафон в школе, ни догоняя уходящий поезд. Ни даже на собеседование в вуз. Но этого все равно было недостаточно. Ноги у Егора были длиннее моих. Он ловко подрезал меня, подставил подножку, и я полетела на землю, обдирая руки о ветки. Сам он тоже не удержался, рухнул рядом и вцепился мне в плечо. Я заорала: – Прекрати! Ну прекрати же! Нам надо поговорить! От внезапной гонки силы все ушли, адреналин все еще бил в висках, но ему на смену уже приходило отупение. Я даже не могла нормально сопротивляться, хотя очень хотелось его лягнуть в отместку за мои ободранные ладони. Егор навис сверху и серьезно посмотрел на меня. – Давай сразу проясним два момента. – Он тоже тяжело дышал, каждую фразу выдавал после длинной паузы. – Во-первых, я не собираюсь тебя убивать. Во-вторых, я делаю все, чтобы ты отсюда выбралась и помогла всем нам. Смысл сказанного доходил до меня медленно. Сначала я восстановила дыхание и сфокусировалась на серых глазах Егора. Глубоко вздохнула и выдала: – Ты мне руку придавил.