– Промедлишь с выбором – тебя силой возьмут. Я могу поддержать с юга, но ты знаешь – армия у меня с гулькин нос. Но если что… Ты на мать похожа, – невпопад сказал герцог, – а я ее очень любил. Сам хотел жениться, но пока думал, ее уж просватали… Ничего, хорошая пара вышла, и дети… ну а я встретил Арлин. Тоже люблю, но не так, как Кайрелин. Хотя зачем тебе об этом знать… – Спасибо, что сказал. Я смотрела вверх и видела, как рыжий ус дергается, будто герцог отчаянно гримасничает, сдерживая слезы. Неужели взрослый мужчина может вот так проявлять чувства? Должно быть, он уже выпил? Но нет, вроде бы вином не пахнет… – А кто хочет меня в жены, знаешь? Говорю же, если Одо что-то и задумал, то мне не сказал. Тем более я болела, никак не наверстаю… – Конечно, – он совладал с собой. – В Лариде мальчишек хватает, но все моложе тебя. Ерунда, разумеется, но по их представлениям – не положено. Нельзя, чтобы жена была старше. – Дядя, быстрее, сейчас партнеры сменятся! – Все хотят, – сказал он, взял меня медвежьими лапищами за талию, поднял повыше и покружил, как полагалось. Жаль, я не увидела, кто проделал этот же трюк с баронессой Эррен. – Когда королевство, считай, бесхозное… – Оно не бесхозное! – прошипела я ему в лицо. – Пусть попробуют взять! – В точности Кайрелин… – только и произнес дядя, выпустив меня. Теперь я попала в руки тому же юноше, ну и ладно, разговаривать с ним я не собиралась, хоть он и порывался. Потом был другой мужчина, и еще, и еще… Некоторые лица я узнавала, некоторые нет – наверно, это были иностранцы. И наконец круговерть танца замедлилась, потом и вовсе остановилась: погасли костры, свет приглушили, с потолка посыпались сияющие волшебные снежинки – пришла зима, а канцлер поймал меня под локоть и проводил на место. – Как вы? – едва слышно спросил он. – Голова немного кружится, но это ничего… – Отдохните немного. – Хорошо. – Мне нравится ваша покорность, но, сдается мне, это не к добру. Говорите сейчас же, что вы задумали! – Вдруг увидят? То есть по губам прочитают? – озвучила я свой страх. – Не сумеют – маги работают. Ну же, не тяните! И я пересказала свои мысли – о танцах и прочем. – Хорошо, – сказал канцлер. – Очень хорошо. Я уже понял: переубеждать вас бесполезно, но вы своим умом доходите до нужных выводов. Лишь бы не стало слишком поздно… Бал вы открыли, этого более чем достаточно. Если в силах – оставайтесь до конца, нет – я вас уведу в любой момент, как только скажете. – Вам тоже хочется быть не здесь, так? – Так, – усмехнулся он. – Дел выше головы, а я вынужден быть здесь. И раздвоиться не могу. Впрочем, на это я уже жаловался. Я подумала: вот удобно было бы иметь такого двойника, которому нравится заниматься тем, что тебе не по сердцу, и наоборот. Скажем, он танцует на балу, а ты изучаешь старинную книгу, или же ты едешь с визитом, а он отсыпается за вас двоих… Жаль, даже маги не сумеют такое устроить. Вернее, мэтр Оллен, может, сумел бы, но о нем мне думать не хотелось. – А что это за молодой человек, который был первым «охотником»? – шепнула я. – Не узнали? – недоуменно спросил канцлер. – Нет, как ни пыталась. – Это же друг детства Эвы, – вовсе уж неверяще произнес он. – Эддар Лорай, виконт Гальси. – Я даже имени такого не помню, – созналась я. – Вот дядю Рея узнала сразу же, а этого Эддара будто впервые увидела, клянусь! – Эва называет его просто Эдом или даже маленьким Эдом, потому что он долгое время был ниже ее ростом и только недавно вытянулся, – сказал канцлер. – Не путайтесь, не то он решит, будто вы за что-то на него обижены, начнет расспрашивать – а он очень настырен… Словом, это ни к чему. – Запомню. – Кстати, о чем вы так долго беседовали с Тамаем? – О том, что мне пора замуж, потому что страна, считай, бесхозная. Я, наверно, была резка… Но он сказал правду: если вы очень быстро не найдете королеве мужа, кто-нибудь может возжелать взять Дагнару силой, – шепотом сказала я. – Дядя обещал поддержать, но… – У него войско – курам на смех, – перебил канцлер. – Конкретные имена он называл? – Нет. Сказал только, что ларидийцы, наверно, хотели бы, но у них нет подходящих кандидатур. А про остальных вам лучше знать, разве нет? Про младшего иссенского принца мы еще когда говорили, к примеру. – Да, верно… Мы замолчали. Я смотрела на танцующих с королевского помоста – в глазах начало рябить от ярких движущихся пятен, а еще меня немного мутило, от духоты, наверно, и от волнения. – Сударыня. – Пальцы канцлера легли на мое запястье. – Вам дурно? – Пока нет, – честно сказала я, – но еще немного, и я опозорюсь… – Все в порядке. Праздник продолжится, как ему и полагается, а нам лучше уйти. Вы и так сделали больше, чем сумела бы любая на вашем месте. Встать можете? Я кивнула и уже привычно взялась за его локоть. Идти было тяжело, меня шатало на ходу, ноги подгибались, голова шла кругом, но я старалась не выдавать себя – нельзя допустить, чтобы кто-то увидел мою слабость, нельзя… Потом был знакомый провал портала, а затем – темнота… Когда я пришла в себя, кругом было тихо и темно. Судя по всему, я лежала на диване – попытавшись шевельнуться, я ощутила жесткий подлокотник под съехавшей маленькой подушкой. Раздеть меня никто не удосужился, однако корсаж был расстегнут, корсет заметно расслаблен, на ногах не оказалось туфель. Кажется, я покраснела, сообразив, что проделал все это сам канцлер, почему-то не пожелав позвать Нэну. Зато чем-то укрыл… Если судить на ощупь, это был никак не плед и не одеяло, а его мундир. Точно, вот ряд пуговиц, вот эполеты… Ну, однажды он уже так делал, хотя тогда это было не парадное одеяние. Я хотела встать, но расслышала голоса – разговаривали совсем рядом, в соседней комнате, оба голоса были мне хорошо знакомы, – и тут же затаилась в надежде узнать что-то новое. – Я в очередной раз спрашиваю: что вы с ней сделали, мэтр Оллен? – В голосе канцлера сквозило отчаяние, и я понимала его. Он ничего, совершенно ничего не мог поделать: настоящая королева не отличалась разумом от пятилетнего ребенка, а я… Если я умру, вряд ли кто-то заплачет обо мне, но что тогда станет с Дагнарой? Пускай я всего лишь фальшивка, но я… я очень убедительная фальшивка, во всяком случае, гожусь на то, чтобы обманывать если не самых дотошных и наблюдательных свитских дам, то послов и даже дядюшку… – Что вы сделали? Судя по всему, вопрос повторялся не первый раз, а ответа все не было. Если бы канцлер мог, он вытряс бы его из мэтра Оллена силой, но… он же еще не сошел с ума, чтобы бросаться на мага с кулаками! – Всего лишь испробовал новую методику, – сказал наконец придворный маг. – Хотя как посмотреть. На самом деле этому приему больше лет, чем Дагнаре. Нашел, знаешь ли, в одном манускрипте, да не представлялось случая использовать. Любопытнейшая вещь! – И что же? Я имею в виду – в связи с нашим случаем? – Ты будто не видишь? – Я вижу лишь, что эта девушка ведет себя странно. Вы скажете – чудо, что она вообще выжила, чудо, что не сошла с ума, в отличие от предыдущих, я же отвечу: вы сделали с ней что-то совершенно иное, нежели с прежними. Недаром она упоминала, что на вашем теле проявились какие-то рисунки, когда вы работали, тогда как я ничего подобного не различил! – Ах она еще и это углядела? – Сухой старческий смех дробно рассыпался в тишине. – Значит, я не ошибся. – Не ошиблись – в чем?! – Судя по голосу канцлера, он готов был вцепиться магу в горло, но не осмелился этого сделать. – Вы же сказали – она… «слабенькая», разве нет? – Ну, эта слабенькая оказалась сильнее прочих. Голова у нее уж точно крепче… Ладно тебе, Одо, ты сейчас начнешь дышать огнем, как зверь-дракон! Чего ты от меня добиваешься? – Хочу, чтобы вы сказали, что именно сотворили с девушкой. Чего от нее теперь ждать. Ну?.. – Кобылу свою понукать будешь, – прозвучал ответ, и я поняла, что сжала кулаки так, что ногти впиваются в ладони. – Я не твой слуга, Одо Химмелиц. – Вы забыли прибавить – герцог Мейнард, – ледяным тоном произносит канцлер. – Я прекрасно помню, что этим титулом твой отец обязан мне. И женитьбой на родственнице его величества – тоже. – Ах вот как… Ну что ж, мэтр Оллен: возможно, вы сожалеете об участии в жизни моей семьи, однако былого не воротишь. А вот настоящее все еще в наших руках, и поэтому я спрашиваю: чей же вы слуга, если не мой, законного регента? Я вспомнила, что он говорил о клятвах, и зажмурилась сильнее. – Не твое дело, – любезно ответил маг. – Со своим ты и без меня неплохо управляешься. А уж с этой девчонкой… – Вы ни разу даже не зашли к Эве, – сквозь зубы проговорил канцлер. Я понимала, до чего ему неприятно выпрашивать помощь, но что еще оставалось делать? – Ее больше не мучают припадки, но она… Возможно, вы сумели бы помочь! – Кто тебе сказал, что я не был у нее? Воцарилась тишина. – Я не в состоянии ее вылечить, – добавил мэтр Оллен. – Даже я на это не способен. Я могу только избавить ее от боли, но на самые радикальные методы ты бы согласия не дал, верно? Поэтому пришлось экспериментировать… И то – это поможет лишь на время. Думаешь, мне доставляло удовольствие наблюдать, как бедная девочка страдает? Как только я изыскал способ… – Но что вы… – Спрятал ее разум в детстве, когда самой страшной пыткой было то, что мама с папой не придут поцеловать ее на ночь. – Не понимаю… Какое это имеет отношение к ее болезни? – Слишком долго объяснять, Одо, да и вряд ли ты поймешь, – был ответ. – Но скажи: ведь лучше, когда Эва просто хнычет, когда никто, кроме тебя, не приходит к ней вечером, чем когда она бьется в припадке и костерит окружающих такими словами, что даже я краснею?