Глава 24 Перед тем, как войти в храм Богини, нужно избавиться от суетных мыслей, открыть сердце и разум Ей, великой… Двуединой, как я уже привыкла ее называть. Только у меня не получается: я не могу перестать думать о Лугре. О том, что станет с ее жителями: ведь случившееся намного хуже, чем потеря работы теми же работниками затопленных шахт – у них оставалось немного денег, пожитки… И главное, жизнь! Пока она теплится, еще можно на что-то надеяться… Я останавливаюсь перед каменным изваянием… И ничего не вижу. Это просто статуя, у которой даже не слишком хорошо проработано лицо – именно поэтому в его чертах можно узнать кого угодно. «В прошлый раз я тоже не верила», – мелькает в голове. И я иду вперед и обнимаю колени каменной женщины, невыносимо холодной и безразличной, совершенно не той, к которой я обращалась совсем недавно! Она молчит, молчу и я, только яростные мысли кипят в голове. «Тебе без разницы, что случилось в Лугре? – кажется, я выцарапываю это название ногтями на белом камне. – Что для тебя эти несчастные… Ты взмахнула рукой со сна – и их не стало! А что мне сказать людям? Что им сказать?..» Она не отвечает. Наверно, сегодняшнее Ее напутствие предназначено настоящей Эве, не мне, и я не дождусь ни совета, ни слова ободрения, ничего. Что ж, значит, придется справляться самой. Я не одна, в конце концов! – Ваше величество, – баронесса Эррен касается моего плеча. – Пора. – Иду, – отзываюсь я. И я готова уже подняться на ноги, когда понимаю вдруг, что мое запястье заперто в каменном кольце, холодном донельзя. И не Богиня обнимает меня – Безымянная крепко держит за руку и смотрит в упор: испытующе, с интересом. – Я не сдамся, – шепотом произношу я и перехватываю ее руку. Мне не хватит сил растопить Ее холод своим теплом, но я спасу, кого сумею. Не отдам, как бы Она ни старалась! А Она улыбается, наклоняется ко мне и целует в лоб, и я вдруг прихожу в себя. Дамы выводят меня на лестницу. По-прежнему серо и пасмурно. Если Данкир не постарается, у нас ничего не выйдет. Я иду вниз, шаг за шагом, опустив голову, а вокруг – тишина. Так не должно быть, и я останавливаюсь. – В Лугре несчастье, – говорю я и знаю, что меня слышат все. – Плотину прорвало, сошел сель. Я не могу праздновать, когда у людей беда. Все увеселения отменяются. А вчерашний бал… я еще не знала. Доложили только утром. Простите меня… Лестница кажется бесконечной. Слезы капают на подол, на гладкие, истертые ногами многих предшественниц ступени – одна, две, дюжина… Это не слезы, понимаю я, это дождь. Холодный весенний дождь, который омывает мое лицо, а платье под ним делается… как первоцветы. Я спрашивала потом: графиня Эттари видела его лиловым, графиня Ларан – синим, а баронесса Эррен – розовым, а кто-то из свитских – вовсе зеленым, как молодая трава. Но об этом я узнала после… Солнце все-таки проглянуло среди туч – Данкир, похоже, переоценил свои силы, и это все, на что его хватило. Но радуга тоже появилась – всего одна на этот раз, но очень яркая. И тогда я остановилась и сказала так громко, как только могла: – Нужны добровольцы – спасать Лугру! Туда уже отправлены войска и медики, но этого мало. Необходимы люди на простые и тяжелые работы: разгребать завалы, строить дома, кашеварить, стирать, смотреть за ранеными – врачей на всех не хватит… – Где записываться, ваше величество? – гаркнул кто-то таким басом, что с фонаря с испуганным воплем сорвалась ворона. – Я каменотес бывший, руки еще дело помнят! – Я прачкой пойду, – добавила крепкая старуха. – При госпитале в войну служила, все помню. Выкрики раздавались один за другим, и я едва сумела вставить: – Вам заплачено будет, обещаю… Вот! – Я сняла с руки драгоценный браслет – солнце ярко вспыхнуло на гранях самоцветов. – Мои дамы… – Дамы поддержат, – сказала графиня Эттари. – Тем более вы правы, ваше величество, «королевский крап» уже не в моде. Пускай используют на благие цели. Я ответила ей благодарной улыбкой и добавила: – Тогда собирайтесь, кто желает. – Я тоже желаю! – едва докричался тот паренек, что так и стоял позади моей кареты. – Я все умею: шить, стряпать, хоть выгребные ямы копать! – А сказал – не настоящая… – пробасил каменотес, каким-то образом успевший пробраться поближе. Хотя что ему, с таким ростом и сложением. – Поди сюда… если ее величество пустит, конечно. Я кивнула. – Ну! Парень крепкий – к делу пристроим. А то ишь, залил шары с утра пораньше и несет невесть что… – Он отвесил смутьяну звонкий щелбан. – Ничего! Проветрится – поумнеет! – Бери его на поруки, уважаемый, и делай с ним что угодно, – сказала я. – Итак… Праздника не будет. Потраченное на приготовления не вернуть, но хотя бы угощения не пропадут, пригодятся людям Лугры. И вот еще: пострадавшие остались не только без крова. У них теперь вообще ничего нет, и даже ваши старые сапоги могут кому-то пригодиться. Сударыня? – Я повернулась к Эттари. – Когда отбывает эшелон с материальной помощью? – Сегодня к вечеру, ваше величество, – быстро сообразила она. Может, и не получится отправить еще один поезд именно этим вечером, но… – Организуйте пункты приема помощи для пострадавших. Можно мобильные – пускай курсируют по улицам. Не каждый пойдет через весь город, даже если ему есть чем поделиться с обездоленными. – Как вам будет угодно, ваше величество. – Тогда идемте. У нас много дел. А записываться добровольцами можно прямо здесь. – Я указала на подножие лестницы и кивнула свитским: – Поставьте палатку, что ли, и посадите пару писцов. Мне нужны в Лугре все, кто еще не забыл, как работать руками! Я прибуду туда, как только позволят дела. Люди уже не гомонили, молчали. Мокли под холодным дождем, провожали мой кортеж взглядами. Хотела бы я знать, о чем они думают… Вот так, не успев переодеться после церемонии, я вновь окунулась в бездну бюрократии. Кажется, скоро научусь спать, как Одо, – по два-три часа, урывками, пускай даже от этого портится цвет лица. Новости разнеслись мгновенно, и вот уже предлагают помощь ларидийцы – им до Лугры рукой подать, иссенцы тоже готовы опробовать какие-то свои механизмы, но в это я даже не пытаюсь вникать: с ходу точно не получится. – Химмелиц через две долины от Лугры, – коротко ответил Одо на мой неуклюжий вопрос. – И там ничего не произошло – так, обычный паводок, смыло пару пастушьих хижин. Наверно, потому, что в Химмелице не строят плотины – незачем. Там нет ни заводов, ни настолько больших поселений, чтобы пришлось отводить туда воду. Да и рек крупных нет. Я взялась за голову: как уложить туда происходящее? – Нужно побывать там, – сказала я наконец. – Обязательно. Но не сию минуту: для начала вам нужно выспаться. Вы похожи на умертвие. – Вы тоже. – Мне простительно, я уже немолод, а вы едва перешагнули порог совершеннолетия. Поэтому – заканчиваем с бумагами, и вы немедленно отправляетесь спать. Десяти капель сонного зелья вполне хватит. Вы же не потеряли мой флакон? У меня снова заалели уши. – Так и знал, что это вы его стащили, – невозмутимо произнес Одо. – Только зачем? Оставшимся зельем отравиться насмерть не получится, да вы и не похожи на бледную страдалицу из романа, которая скорее выпьет яд, нежели соединится с нелюбимым. Скорее, вы этого несчастного напоите, и не снотворным, а крысиным ядом… – Вот видите, вы и сами все отлично понимаете, – храбро ответила я, хотя мелькали у меня подобные мысли. – Да… Простите, я верну вам флакон. В нем не убыло ни капли. – Да оставьте уж себе, будто у меня еще не найдется… Чему вы улыбаетесь? – Я теперь знаю, что даже королевские служанки небрежно убирают в комнатах. Я спрятала этот флакон за ножкой кровати, и что вы думаете? С него даже пыль не смахнули! – В самом деле забавно… – Он посмотрел на часы. – Я проведаю Эву с вашего позволения, сударыня. Она никак не могла уснуть, должно быть, от перевозбуждения, а давать ей зелье без разрешения Боммарда я побоялся. Только к рассвету забылась сном… А я так и метался туда-обратно. – Разрешите, я с вами? Она ведь захочет узнать, как прошла церемония. Только бы мне переодеться во что-нибудь попроще, а то ей немедленно потребуется такое же платье! – Переодевайтесь, только быстро. – Одо снова взглянул на циферблат. – И вот что… Он вдруг поднялся во весь рост, навис надо мной… взял за руку и поднес ее к губам – это было как ожог. – Вы наше спасение, сударыня. Я говорю это не из чувства долга, я… Одо осекся. Я тоже молчала: что тут скажешь? Неужели мне не хотелось, чтобы меня ценили по заслугам, а не только из-за того, что я похожа на ее величество? Еще как хотелось! Я очень тщеславна, вот что мне удалось понять за последние месяцы. И мне не нравится, когда мои заслуги приписывают другим, вот только с этим ничего нельзя было поделать. Но хотя бы Одо знал, кто чего стоит… – Я пойду переодеваться, – сказала я и взглянула на его свободную руку – в ней Одо так и держал отцовские часы. – Время не ждет. Так? Клянусь, он улыбнулся по-настоящему… Эм и Эн живо сменили мое праздничное платье на повседневное, прическу тоже… Нэна принесла горячий травяной отвар, чтобы немного взбодриться, помолчала, потом сказала негромко: – Лугра все равно уже погибла, сударыня. Не нужно убивать еще и себя. – Я крепче, чем кажусь, Нэна. Если не забыли, в меня швыряли бомбу, но… – Разве я об этом, сударыня? Вы еще молоды и здоровы, но если будете так изводить себя, что станет с вами через десяток лет? Я сделала Эм и Эн знак испариться, и они послушались. Наверняка остались под дверью, но я не маг, я не могу защитить эту комнату… Ладно, пусть их! – Ты говоришь так, будто знаешь, как это бывает, Нэна. – Знаю. – Кто ты? Его превосходительство доверяет тебе, и ты совершенно точно в курсе… всего.