аналитический ум, привыкший к тому, что все имеет четкие причинно-следственные связи, отказывался воспринимать поступившую информацию. До разговора с Донским он обладал следующими данными:— Вере он небезразличен.— Вера едет на два месяца в Германию. Это связано с ее пациентом.— Вера никогда и никому не рассказывает о своих больных.— Вера — замечательная девушка.Сейчас Никита получил следующую информацию:— Вера едет с Донским.— Верина фотография — в его компьютере.— Донской — старый друг, врать не будет.Богданов сел за стол Донского и, глядя в улыбающиеся с экрана монитора Верины глаза, попытался построить на листе бумаги блок-схему алгоритма развития ситуации. Он рисовал прямоугольники, ромбики, стрелочки, и, как ни крути, получалось, что ничего не получалось. Никита смял бумажку и запустил ею в мусорную корзину. Не попал. Попытался сосредоточиться на работе. Тоже мимо. Тогда он собрал оставшихся в живых сотрудников «Ники», поздравил их с праздником и объявил, что до восьмого января в фирме каникулы. Все свободны.Близнецы и Анечка радостно зашумели, откуда-то появилась бутылка шампанского, запищала микроволновка, запахло пиццей.— Может, еще бутылочку купить? — спросил Паша.— Давай, — кивнул Никита, — и девчонкам конфет, мандаринов.Веселая компания, погуляв в офисе, захотела танцев. Богданов от дискотеки категорически отказался, предпочтя остаться наедине с Вериным изображением.Он вспоминал, как совсем недавно встречался с ней в Добром доме и не мог понять, когда все успело так резко измениться.Дом Васильченко Никите понравился. Он действительно был добрым — казалось, сами стены радушно приветствовали гостя, а обитатели, узнав, что Никита — друг Веры, всячески старались ему угодить. Сын Олега, маленький пацанчик, постоянно пытался объяснить, как пользоваться компьютером. И хотя Богданов ни слова из речи Ромки не понимал, его впервые не раздражали советы столь многоопытного юзера[26].Дочь Васильченко (та самая, о которой Олег почему-то сказал, что она и Верина дочь, хотя в таком случае Вера должна была родить ее лет в тринадцать) так живо интересовалась устройством компьютера, что Никита вынужден был прерваться с настройкой сети и начать флудить[27] на околокомпьютерные темы.Ужин прошел в такой мирной обстановке, что Богданов по-доброму позавидовал Вериным друзьям.Даже суровая повариха, у которой он имел неосторожность поинтересоваться, в каком супермаркете она покупает такое превосходное мясо, сначала возмутилась:— Ой! Я вас умоляю! Я шо — малахольная, изводить себя за такое мясо? Это же замордованная конина! За нее даже нельзя поиметь удовольствие поторговаться! Даже ребенок знает — иди ко мне, золотце, — что тот, кто не покупает мясо на базаре, таки да, уже собирается кого-то отравить! — а когда гость засобирался уходить, называла его не иначе как «Никитушкой» и «сыночкой».Васильченко пригласил Никиту встретить вместе Новый год, а Вера поехала с ним навестить Клеопатру.Никита решил, несмотря ни на что, не отказываться от приглашения Олега, тем более что он уже купил всем подарки. Лизе — розовый ноутбук, Ромке — X-Box[28] с набором дисков, Васильченко — флешку на 64 гигобайта, Аиде Степановне — подарочное издание кулинарной книги; не были забыты и Кристина с Виталием. А для Веры он подготовил даже два подарка: симпатичный модем, чтобы она всегда могла подключиться к Интернету, и кольцо с маленьким бриллиантиком, с помощью которого собирался дать девушке понять, что имеет честные и далеко идущие намерения.Вечером 31 декабря он поздравил Клеопатру с наступающим праздником, погрузил подарки в «Опель» и поехал навстречу неизвестности. Праздник прошел прекрасно. Маленький, почти семейный круг, замечательное шампанское и Вера — такая близкая, такая далекая. Никите безумно хотелось спросить у нее про Донского, но он боялся все испортить. Сочтет нужным — скажет сама. Вот только когда Богданов попытался подарить ей кольцо, она покачала головой и сказала:— Никита, мне очень хорошо с тобой, ты замечательный, добрый, искренний. Я еще никогда не встречала таких мужчин, как ты, но я не хочу, чтобы ты совершал опрометчивые поступки. Я уезжаю, и мне не хочется связывать тебя никакими обещаниями. Давай поговорим об этом, когда я вернусь?— Но почему? Ведь это просто подарок!— Это не просто подарок, — она покачала головой. — Ты обо мне ничего не знаешь…— И не хочу ничего знать, я люблю тебя, Вера! Хочешь, брошу к черту работу и поеду с тобой? Программисты везде нужны.— Но ведь ты так любишь свое дело, и потом, этот ваш проект — разве можно все бросить, отказаться?— Можно, — он обнял ее и понял, что ему все равно, с кем она едет завтра. Главное, что сегодня, здесь и сейчас, она с ним.А утром он ушел. Вернулся в холостяцкую берлогу, к компьютеру и Клеопатре, своим верным друзьям, выпил купленную по дороге бутылку пива, включил компьютер.— Ты хоть от меня не уйдешь? — спросил он у кошки, и она тихо проворчала что-то по-кошачьи.Глава 21Услышав, как за Александром захлопнулась дверь, Катя встала, прошла в комнату, не зажигая свет, легла на диван. Свернувшись калачиком под теплым одеялом, она вспоминала разговор с Донским, каждое сказанное им слово. Очередная дорожка, которая обязательно должна была привести к исполнению мечты, окончилась тупиком. Ну почему, почему так происходит?! Сначала Олег, потом Саша. Ведь она так старалась быть хорошей женой, не обращать внимания на грубость и измены. Он же не просто изменял ей — это нужно было для дела. Для того самого дела, которое должно обеспечить их семью, их будущих детей. Поэтому измены не причиняли боли. Если бы ей было неприятно, она смогла ему это объяснить, и он не стал бы так поступать. Или стал? Ну почему она все не рассказала Вере?! Сестра бы точно помогла разобраться, что к чему.Катя вдруг поняла, что очень хочет услышать Верин голос. Она вскочила, нашла сумку — мобильника не было. Катя вспомнила, что оставила его в офисе. Ничего, можно спросить у мамы. Катя набрала номер, но никто не ответил. Наверное, мать еще не пришла с работы. Вериного номера Катя не помнила. Зачем запоминать, если можно просто нажать на кнопку?Абсолютно не хотелось оставаться в пустой квартире. А вдруг Донской что-нибудь забыл и вернется? Что она ему скажет? Будет улыбаться, как будто ничего не произошло?«Ничего, подожду маму возле подъезда», — подумала девушка и стала собираться. Она бросила взгляд на отражение в зеркале и вздрогнула. Да, в таком виде не то что перед матерью появиться — из дома выйти стыдно: левая щека распухла, как у хомяка, приобрела красновато-синий оттенок, глаз, наоборот, сузился. Вспомнился вопрос матери: «Ты проститутка?» и слова Александра: «Дура! Ты забыла, где я тебя подобрал? В забегаловке дешевой! Сидела, выставлялась перед мужиками!»От этих мыслей стало невыносимо больно. Прежняя Катя обязательно заплакала бы, но повзрослевшая Катя вспомнила данное сестре обещание больше никогда не плакать из-за мужчин. Он ее, видите ли, в забегаловке подобрал! Но она-то себя не на помойке нашла! Отец называл ее Дианой-охотницей. Разве отважная богиня стала бы терпеть такое обращение? И совсем она не дура — Элеонора сказала, что у нее живой ум. Сам дурак! В конце концов, все мужики — дураки и сволочи, ну, может быть, кроме Олега, — решила Катя, наковыряла в морозильнике льда, приложила к щеке, легла на диван и включила телевизор.Она щелкала пультом, пока не нашла с детства любимую «Иронию судьбы» и вскоре так погрузилась в приключения героев, что даже забыла о своих горестях.Новый год Катя встретила одна, в пустой квартире. Маме она так и не дозвонилась, сама к телефону тоже не подходила — по городскому могли звонить только друзья Донского или он сам.«В Новом году все будет по-новому», — пообещала себе Катя. Захотелось шампанского, но в закромах нашлась только литровая бутылка «Бейлиса», а отсвечивать на улице глазом, украшенным пурпурно-черной розой, не хотелось. Катя налила в бокал густой кофейно-молочной жидкости и чокнулась с балагурящим на экране популярным шоуменом.— Все будет хорошо, — пообещал тот и подмигнул.Два следующих дня прошли в общениях с «Бейлисом» и телевизором, на третий день бутылка опустела, телевизор надоел. К тому же Катя вспомнила, что обещала Элеоноре выйти на практику, да и в «Нику» надо забежать, хотя там упорно никто не хотел подходить к телефону. «Кот из дома, мыши в пляс, — подумала Катя. — А может, Донской расщедрился и отпустил всех на рождественские каникулы?» Щека уже не была такой вызывающей, глаз приобрел привычные очертания. Если желтовато-зеленый фингал замазать тональным кремом, то он станет практически незаметным.Застегивая сапоги, Катя зацепилась за «молнию» Сашиным кольцом, тонкий ободок врезался в палец.— Вот черт! — выругалась девушка. — Не хочет, чтобы я ехала в «Дон»! Оставайся ждать своего хозяина, мне что-то расхотелось!Она стащила кольцо с пальца и швырнула на диван. Вслед за ним отправились ключи от квартиры.Захлопнув дверь, Катя набрала полную грудь воздуха, распрямила плечи и шагнула навстречу новой жизни.Олег поймал себя на том, что ему абсолютно не хочется ехать на работу. Он полностью растворился в атмосфере семейной идиллии, которой в последнее время был пропитан весь дом. Сейчас все его обитатели сосредоточились в белом зале, хотя назвать его таким было уже сложно. Несколько дней назад, придя с работы, Олег обнаружил, что диваны украсились разноцветными нашлепками подушек, тигровыми и леопардовыми шкурами, на стенах появились абстрактные композиции. И хотя в таком виде жилище больше напоминала цыганский табор, Олег не мог не согласиться, что оно стало теплее, уютнее и действительно добрее.Сейчас Лиза, Ромка, Кристина и Вера тренировались в общении с помощью ноутбуков. Они разбрелись по разным углам и устроили видеочат друг с другом.Олег краем глаза наблюдал, как Вера с Кристиной общаются со спрятавшимся за диваном Ромкой. Со стороны это напоминало веселую возню: девушки делали вид, что не слышат мальчика, просили сказать погромче, высунуть посильнее язык. Ромка старался изо всех сил, но насмешницы говорили, что ничего не понимают, тогда мальчик, махнув рукой на технику, выбегал из своего убежища и показывал, что он все делает правильно.«Надо и мне попробовать», — подумал Васильченко и, зайдя за диван, сел рядом с Ромкой.— Сынок, а папу научишь?Тот кивнул и, что-то рассказывая, начал быстро нажимать на кнопки.«Вот это да, когда же он так научился?» Олег вспомнил, как еще четыре месяца тому назад ребенок отворачивался, когда его о чем-то спрашивали. Что же за волшебница эта Вера! Как ей удалось все это сотворить с ними всеми?Он прошел в кабинет и позвонил Алевтине.— Алевтина Степановна, здравствуйте. Что у нас там сегодня срочного?— На два часа у вас запланирована встреча с Донским, больше ничего.Про Донского Олег совсем забыл, хотя тот был одним из самых важных его клиентов. Олег набрал номер Дмитрия.— Дима, привет, Васильченко. Насчет встречи в два часа ничего не изменилось?— Вроде нет, — ответил Донской, — а что?— Я подумал, может, у тебя какие-нибудь личные планы?— Личные! Это ты у нас, везунчик, холостой, можешь себе позволить, — рассмеялся Донской, — а меня моя семейка так достала за праздники, что с удовольствием сбежал от них на работу. Так что подъезжай, жду.Олег перезвонил Алевтине, сказал, что сегодня в офисе не появится, поэтому, если у нее нет ничего срочного, она тоже может отправляться домой.«Дон» занимал два этажа в офисном центре, расположенном в одном из самых живописных мест города, рядом с набережной и парком. Сейчас, зимой, замерзший парк выглядел диким, обнаженные ветки старых акаций на фоне непривычного для января голубого неба напоминали таинственные иероглифы. Природа словно замерла в предчувствии праздника. В воздухе явственно пахло чудесами.Олег вышел из машины, с удовольствием вдохнул волшебную свежесть. И тут он увидел девушку, входящую в дверь офисного центра, и почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз — девушка показалась очень знакомой. Олег ускорил шаг и почти догнал подошедшую к лифту незнакомку. На миг ему показалось, что это Катя, хотя Катя была рыжая, а шедшая впереди девушка — брюнетка. Да и походки были совсем разные — Катя всегда носила туфли на высоких каблуках, получалось у нее это не очень умело, поэтому ноги сгибались при ходьбе, как у молодого жеребенка. Девушка же была в сапожках на ровной подошве. Она не виляла бедрами, но движения ее казались настолько женственными, будто сама Мисс Вселенная посетила центр на набережной.С шипением открылись двери лифта, девушка вошла в кабину, Васильченко шагнул следом. Незнакомка поднесла руку к панели с кнопками:— Вам какой этаж?А Олег не мог ответить — он позабыл, как это делается, потому что на этой руке он увидел перстень. Тот самый, с восьмигранным красным сердоликом, который он подарил…— Катя!Вера еще раз проверила документы, свои и Вовкины. Она старалась взять себя в руки, понимая, что ее волнение передастся мальчику, но ничего не могла с собой поделать. Посмотрела на часы — скоро девять, время сбора всей семьи на традиционный завтрак. Она спустилась вниз. Тищенко с утра уже привез Володю, притихшего и расстроенного разлукой с матерью. Накануне Вера с Галиной битый час объясняли мальчику, почему мама не может с ним ехать и вместо нее едет Вера. Конечно, настоящей причины ребенку никто не открыл, поэтому не совсем согласованные доводы обеих женщин выглядели неубедительно. Но, встретившись со старыми друзьями Лизой и Ромкой, Володя немного успокоился. Надо помочь Кристине усадить детвору за стол — не успеешь оглянуться, как пора будет отправляться в аэропорт. Провожать Веру и Володю хотели все, а занесенные снегом дороги вряд ли позволят двигаться с большой скоростью. Лучше выехать пораньше, а там подождать.— А где Олег Васильевич? — спросила Вера у Кристины, заходя в столовую.— Не знаю, — пожала плечами та. — Аида сказала, что видела, как он вчера вернулся поздно ночью. С бабой.— Не может быть!— Ну почему не может? Он мужик приличный, с таким любая пойдет. Да ты не бойся, если что, Виталик нас отвезет — у него доверенность на «Ровера». А водит он даже лучше Олега.«А как же Катя?» — подумала Вера. Ей все-таки казалось, что у них с Олегом еще может что-нибудь получиться.Ровно в девять в столовую вошел Олег. Он был немного бледным, но таким счастливым, что Вера сразу поняла: все правда.— Ну что, готовы? — спросил он.— Готовы, готовы! — наперебой загалдели домочадцы.— Тогда объявляю соревнование: кто первый поест, тому на обратном пути дам порулить.Все дружно застучали ложками.В это время дверь в столовую открылась. На пороге в офисном костюме и хозяйских тапках на босу ногу стояла Катя и ничего не понимающими глазами смотрела на сидящую за столом компанию.— Катя! — Вера вскочила из-за стола. — Катюша, разве можно так пропадать, где твой телефон? Я звонила…И осеклась, нарвавшись на ненавидящий взгляд сестры.— Ты!.. Ты!.. Я доверяла тебе во всем! Уважала! А ты!— Кать, ты чего?Катя смотрела то на притихших детей, то на Веру, то на Олега.— Ты же украла мою мечту!Она резко развернулась и понеслась по коридору вглубь дома, Олег вскочил и побежал за ней.— Вера! Что это? — оторопела Кристина.Но Вера не могла ничего сказать. Она чувствовала, как задыхается от этих тяжелых, незаслуженных слов.Украла мечту? Почему?— Вер, что за курица? — спросила Кристина. — Ты ее знаешь? Что ты у нее украла?Вера сидела, опустив голову.— Ша, деточки, вы кушайте, кушайте! Чтоб вы мене были здоровы. Тётя приехала до нас с Бразылии, иде кричат много диких обезян. И шо теперь? Эта тетя, таки да, поедет до них обратно! — поддержала Аида и, нагнувшись поближе к Вере и Кристине, заговорщицки прошептала: — Хто же будет такую лярву держать в приличном доме! Видали, какой фингал?— Может, это Олег ее приласкал? — сказала Кристина.— Да шо ты несешь! — возразила Аида. — Фигнал точно с прошлого года! И разве Олег наш на такое способен? Он не то что ударить, крикнуть не сможет!В это время в столовой снова появился Васильченко, который тащил за собой упирающуюся Катю.Лицо его пылало яростью.— Почему не поели? — прогрохотал он.Лиза попыталась ответить за всех, но Олег перебил ее.— Тихо!Теперь уже завозмущался Ромка.— Тихо, я сказал! — снова заорал Олег. — Или я тихо сказал?Все застыли.— Теперь я буду говорить, а все слушать. И попробуйте кто-нибудь что-нибудь возразить. Сейчас одеваемся, выходим на улицу и садимся в машину. Аида Степановна и Катя, — тут он подтолкнул девушку вперед, — остаются дома. Для тех, кто не понял, объясняю: Катя — Верина сестра, и любить ее надо так же, как Веру.Вера заметила, что сестра где-то потеряла один тапок и стоит босой ногой на холодном полу.— А вы, — обратился он к Аиде, — до моего приезда рассказываете нашей гостье свои одесские мемуары.— Какие-такие амуры-шмамуры? — уточнила повариха.— Какие хотите. О вашем любимом привозе, Дюке, о том, кем был Паниковский до революции.— Шо мне за него рассказывать? Он мне шо — родственник?— Ну, за Паниковского не рассказывайте, — уже более миролюбиво разрешил Олег.Лиза сорвалась с места и выбежала из комнаты. Ромка, недолго думая, понесся следом. Володя Петров явно находился не в своей тарелке и, судя по выражению лица, был готов в любой момент броситься вслед за друзьями.— Куда это они? — уже спокойным тоном спросил Олег.— Вы же сказали, чтобы они одевались, вот и побежали, — ответила Вера и тоже встала. — Катя!Она подошла к сестре, взяла ее за руку, прикоснулась пальцами к щеке.— Бедная ты моя!В это время в комнату вернулись Лиза с Ромкой. В руках у девочки были розовые тапочки, украшенные стразами.— Вот, — она сунула тапки в руки Кате, — возьмите. — И добавила нравоучительным тоном: — Босиком нельзя ходить.Катя взяла тапки, непонимающим взглядом уставилась на россыпь искусственных бриллиантов и вдруг расплакалась.— Ну вот, опять принялась за мокрые дела! — ласково пожурила ее Вера. — А ведь обещала завязать!— Так я же не из-за мужиков, — сквозь слезы сказала Катя.Кристина приволокла теплый плед, Вера усадила сестру на диван, налила ей чаю. Обернувшись, Вера увидела, что вся компания разбежалась, и только Аида возвышалась посреди столовой подобно молчаливому Дюку Ришелье. Однако, в отличие от бесстрастного земляка, она вся дрожала от любопытства.— Я несколько раз хотела тебе все рассказать, но ты категорически не хотела слышать об Олеге. Не могла же я тебя заставить! Александр? — Вера кивнула на злополучный синяк.— Да! Ведь ты же знала, что я люблю Олега, и это все — дом, Олег, трое детей — и есть моя мечта! Надо было намекнуть!— Девочка моя, ты должна сама сделать свой выбор! Есть такая притча. Четыре человека отправились в путь искать счастья. Они шли по дороге, пока не уперлись в каменную стену. Один путник долго шел вдоль преграды и нашел калитку. Другому не терпелось побыстрее добраться до счастья, он перелез через стену, в кровь ободрав руки об натыканные сверху обломки битого стекла и едва не сломав себе шею. Третий был упрям. Он бился головой о стену, пока она не поддалась и не рухнула. Вот только в голове у упрямца что-то после этого испортилось. А четвертый был художником. Он повсюду носил с собой кисти и краски. Художник поднял голову, увидел, как прекрасны облака, сел, прислонившись спиной к стене, и стал их рисовать. А стена под ним мягко изогнулась как спинка кресла, чтобы художнику было удобнее.— По-твоему, я третий?— Нет, второй. А сейчас — извини, мне надо ехать. Я обязательно позвоню.— Я с тобой! — Катя схватила Веру за руку.— Нет, — Вера мягко освободилась, — оставайся здесь, постарайся разобраться в себе, это — Добрый дом, тут все тебе помогут. Только не реви!— А ты? Ты вернешься?— Конечно, куда я от вас всех денусь! — улыбнулась Вера. Она обняла сестру, замерла на мгновение. — Все, до встречи!— До встречи! Вер!— Что?— Прости меня!— За что?Аэропорт гудел. Лица… Много лиц… Радостные, озабоченные, печальные, они смешались в хоровод, который исполнял сложный танец, подчиненный замыслу опытного хореографа. У Веры кружилась голова, пересохло горло. Хотелось только одного: чтобы все это поскорее закончилось. А еще хотелось увидеть Никиту. Хотя бы на секунду. С момента последнего разговора они больше не общались. Вера понимала, что причиной охлаждения Никиты явилось ее нежелание рассказывать о проблемах своих пациентов. Если бы он пришел сейчас проводить ее, наверняка все утряслось бы, она смогла бы подобрать нужные слова. Но его не было.Зарегистрировавшись у стойки, они попрощались с притихшими Лизой и Ромкой, расстроенной Кристиной и сосредоточенным Олегом.Вовка, которого из новенькой комфортной электроколяски пришлось пересадить в обыкновенную аэропортовскую, чуть не плакал.Вера объяснила, что его «транспорт» сдали в багаж и в Германии обязательно вернут. Она понимала: мальчик огорчен не из-за коляски. Он боится оказаться беспомощным. Такой страх испытывает любой человек, лишенный возможности самостоятельно передвигаться, перед началом путешествия.— Не бойся, у нас с тобой все получится! — шепнула Вера на ухо Володе.А Олег отвел ее в сторонку:— Вера, не бери дурного в голову. Катька… Она не со зла…— Я и не беру. Мы уже разобрались. Береги ее, Олег, прошу тебя, — от волнения Вера забыла о всякой врачебной этике и перешла с отцом пациента на ты.— Я сделаю все, чтобы ей было хорошо, обещаю!Обнявшись и расцеловавшись со всеми, они с Вовкой прошли на посадку. Какая-то женщина испуганно крестилась.— Я так боюсь летать самолетами, так боюсь! — пожаловалась она Вере.— Не волнуйтесь, — твердо сказала Вера, — я знаю, ничего не случится.— Дай вам Бог здоровья, — перекрестилась женщина, — дай вам Бог…Вера не слышала, что просила женщина для нее у Бога, но на душе стало немного легче.Посадка в самолет прошла без проблем. У трапа стоял молодой мужчина, оказавшийся их персональным стюардом. Васильченко говорил Вере, что стюардессы помогут занести ребенка в самолет, но такого сервиса она не ожидала. Да и слово «стюардесса» у нее ассоциировалось с хрупкой красавицей, идущей между рядами кресел по салону самолета. О существовании стюардов, помогающих таким пассажирам, как они с Вовкой, Вера даже не подозревала.В самолете их посадили отдельно от остальных пассажиров. Стюард объяснил, что иногда летает два, а то и три колясочника, тогда гораздо сложнее, а когда проблемный пассажир только один, все пройдет как по маслу. Он показал кнопку, на которую надо нажимать, если понадобятся его услуги, и ушел.— Ну вот, видишь, — сказала Вера Вовке, — все хорошо, а