– И не мечтай! – успокаивает мою разбушевавшуюся фантазию Бергман. – Тогда какая тебе разница, какое на мне белье? – Я не хочу смотреть на твою задницу, зная, что там под платьем! Давлю в себе порыв уточнить, что на мою задницу смотреть совсем не обязательно. В конце концов, я не обязана надевать эти трусы на самом деле. В итоге Гера, разжившись бирками, отчаливает оплачивать покупки, а я просто напяливаю платье. Вернувшийся Герман разглядывает меня, матерится сквозь зубы и тащит в другой отдел, где я становлюсь обладателем черного закрытого платья до колен. Но и тут он недоволен. – Левина, как ты докатилась до такой участи при таких исходных? – злится он, пытаясь навесить на меня еще какой-то шарфик, чтобы прикрыть ненавистную тройку, которая в платье по фигуре и в новом лифаке выпирает только еще сильнее. Может, сказать ему, что шуба спасет положение почти наверняка? Ладно уж. Я отбираю у Бергмана свое пальто, облачаюсь, и он наконец выдыхает. – Теперь мне можно поесть, пап? – кривляюсь я. Как назло, как раз в этот момент к нам подходит продавец-консультант. Судя по выражению лица, она решает, что это у нас ролевые игры. Герман зло сверкает глазами. Вот у меня четкое ощущение, что я доиграюсь и уже скоро. И наконец принимаю мудрое решение помалкивать. А то я развлекаюсь тут, понимаешь, и могу остаться без сопровождающего на сраную свадьбу бывшего и троюродной сестры. Вот где страх! Поэтому по дороге в ближайшее от торгового центра кафе я не отсвечиваю, чем, кажется, напрягаю Бергмана еще сильнее. Он косится на меня: – Ты чего притихла? Пакость замышляешь? Ну как всегда. Когда ведешь себя хорошо, тебя обязательно в чем-то подозревают. Так и тянет оправдать опасения, но я держу себя в руках. – Устала, – отмахиваюсь я, и разговор умирает до тех пор, пока мы, усевшись за столиком, не переходим к обсуждению деталей договора. Вроде все, как договаривались, но что-то мне в этом контракте покоя не дает. Однако, день был чрезвычайно насыщен событиями, уловить, по какому поводу воет сигнализация моей интуиции, мне не удается. Пока я верчу в руках солидный документ аж на семи страницах, кто-то, походу, душнила похлеще меня, Бергману звонят. Я ни в коем случае не хочу подслушивать. Ничего подобного. Честно-честно. Мне просто все равно слышно. А что я наклоняюсь в сторону Германа, так это у меня спина затекла. – Видел фотку? – сквозь шум музыки на заднем фоне доносится из динамиков до меня мужской веселый голос. – Похоже, твоя красавица по пятницам тут тусит. Бросив на меня быстрый взгляд, Бергман смотрит что-то в телефоне, а у меня подгорает, что нихрена не видно. – Это где? – переспрашивает оживившийся Гера. – «Коломбина»? – Да! Тут ролик крутят с какой-то вечеринки, я подумал, похожа на ту девчонку, что ты прохлопал в субботу. Спросил у бармэна. Говорит, частая гостья. – Отлично, завтра идем в «Коломбину», – тут же решает Герман, и голос его звучит зловеще-предвкушающе. А у греющей уши меня шевелятся волосы на затылке. Мы завтра с девками-одногруппницами решили тряхнуть стариной именно в «Коломбине». Твою мать! Как перенести вечеринку из девяти баб, восемь из которых замужем и детные на другой день? Мы и место согласовывали полтора месяца, чуть не рассорились все. Чего делать? Пока я паникую, вцепившись в бумажки, Бергман начинает созвон. – Настен, завтра вечером все отменяется… Нет. Не могу. Я тебе позвоню. О-па! Какую-то кралю прокатили. Но Герман продолжает. – Танюш, утром в субботу никак не могу, буду уставший. Охренеть! Закончив, Бергман поворачивается ко мне, явно потеряв интерес к общению: – Левина, ты доела? Дочитала? Ну и все. Давай-ка я тебя мамочке отвезу. Глава 15. Шокирующее поведение Я с отвращением смотрю в зеркало. Кошмар. Можно даже не гримироваться. Не те уже мои годы, чтобы не спать до утра. Основным поводом для встречи с сокурсницами был личный праздник Ольги, которая откинулась после третьего декрета. Считай, из тюряги выпустили. Место и время мы согласовывали дотошно и заблаговременно, поэтому мне пришлось приложить немало усилий, чтобы закатились мы все-таки в другое место, а не в «Коломбину». Выложив девкам, как на духу, во что я вляпалась, мне все же удалось их переубедить. В общем и целом, вчера мы не пожалели. А вот сегодня со мной все отягчающие. Обычно я строго блюду правило ложиться спать не позже четырех утра, но вчера у меня никак не получалось утрамбовать вырвавшуюся на свободу Ольгу в такси. Она требовала женского общества, потому что она «угнетена мужским превосходством в семье», и не для того она «свалила на вечеринку, оставив мужа главным по сынарнику». Когда под утро мы вытряхивались из заведения у нее в одном глазу было пол-литра красного полусладкого, а в другом – пол-литра белого полусухого. Потому что «все такое вкусное и пахнет волей, а не пеленками». Я запихивала Ольгу на заднее сидение, она вытекала из другой двери и шла навстречу приключениям. И только когда я психанула и пообещала позвонить ее мужу, эта фурия кутежа резко выпрямилась, вытаращила стеклянные глаза и согласилась наконец отбыть к месту заключения. Понятия не имею, что с ней делал потом Артем. Чего-то меня все меньше тянет замуж. Хотя, если плодиться не так активно, может, замужем и не так плохо. По какой-то же причине Ольга согласилась вернуться домой, а не побежала до канадской границы. После вчерашнего мне бы еще поспать, но в девять утра позвонил злой, как сто чертей, Бергман и напомнил, что мы идем к Розе Моисеевне блистать на подмостках домашнего театра в амплуа счастливо влюбленных. Герман был ко мне суров, говорил громко и велел не опаздывать. Какая муха его укусила? Он ведь тоже вчера собирался тряхнуть исподним. Чего ему не спится-то? Походу, его вечеринка не удалась. В отличие от моей. Не хочу никуда. Хочу ванну из минералки и компресс на все тело. Ну почему все тетеньки старше пятидесяти устраивают день рождения спозаранку? Какой к черту день рождения в два часа утра в субботу? Что за тяга к утренникам? Мне нужно было быть готовой еще пятнадцать минут назад, а я прям даже и не знаю, как можно еще украсить то, что украсила вчерашняя пьянка. Фу. Плохая компания. Не буду с ними водиться. До нового года точно. Как противен этот мир. Даже мобильник звонит запредельно мерзко. Ну конечно, Герман Александрович. – Ты собралась? – Через пять минут буду готова, – кисло отвечаю я, почесывая татушку и разглядывая полотенце на мокрых волосах.