Над отдать должное Бергману: вздрагивает он не сразу, а только когда поворачивается ко мне. Округлившиеся глаза и слегка побледневшее лицо становятся мне наградой. На лице его явно читаются сомнения в том, что мне вообще стоит что-либо предлагать. Какие мы нежные! Однако, что-то прикинув, Герман берет себя в руки и делает приглашающий жест за стол. Впрочем, говорить он начинает не сразу, видимо, голос его подводит. Или дар речи пропал от моей красы. Бергман разглядывает меня несколько минут, прежде чем спросить: – Это поприличнее? – Вы сами сказали, что ноги у меня красивые. Я для вас старалась, – постно отвечаю я. – Лично я считаю, что в человеке главное – внутренний мир, а все материальное – для пустышек. – Ну, разумеется, – бормочет Гера. – Как еще-то… Я кокетливо поправляю кудри в стиле незабвенной Людмилы Гурченко и закидываю ногу в потрясающих колготках цвета загара с сопливым блеском на другую ногу, распахивая полы пальто. И задеваю коленом колено Бергмана. В дело тут же вступает физика. Натуральные брюки Геры высекают из моей холодной после улицы синтетики искру, и нас жалит разряд статического электричества. Бергман пытается отодвинуться и смотрит под стол, куда ему деть свои длинные ножищи. И зависает. М-да. Юбец на мне условно приличный. Узкая юбка-карандаш, которую я не надевала уже лет эдак десять, всего на две ладони выше колена, а вот когда я сижу… – Герман, собеседнику принято смотреть в глаза, – привлекаю я внимание Геры. – На вашем месте, я бы складывал ноги на стол, – советует он. – На другое смотреть – настоящее испытание. – Давайте перейдем к делу, – поторапливаю я, хлопая утяжеленными тушью в четыре слоя ресницами и складывая куриной жопкой губы, намазанные помадой цвета фуксии. – Вы говорили о каком-то предложении. Вам нужно удалить зубы? Я прям слышу, как он ими скрипит. Еще немного и стоматология будет бессильна. – Нет, я предлагаю вам заработать на вашей уникальности. О как! Блин, мастер интриги. Сашке у него еще учиться и учиться. – Хотелось бы подробностей, – подталкиваю я Бергмана к сути встречи и в качестве стимуляции расстегиваю пальто и снимаю вязаный бабушкой розовый шарф. Герман как загипнотизированный смотрит на несказанно гармонирующий с моей коричневой юбкой горчичного цвета блузон под горло, украшенный брошью из чешского стекла. Ох уж эти мне ювелиры! Ничего он не понимает в этой жизни. Я в детстве душу готова была продать за то, чтоб мне ее хотя бы подержать дали! – Минуточку, – сипит Гера. Он встает и идет к стойке. Заказывает коньяк, выпивает рюмку прямо на кассе и, прихватив графинчик с собой, возвращается за стол. – Так, о чем это я… Мне нужна помощь определенного рода. Я не знаю, насколько вы хорошо знакомы с моей матерью… – С Розой Моисеевной я встречалась всего один раз, как раз позавчера. – Как вам повезло-то, – вздыхает Герман. – В общем, у нас с ней возникли некоторые разногласия. Моя позиция неизменна и непоколебима, но я задолбался выслушивать постоянное нытье на тему отсутствия внуков и вляпываться в подстроенные встречи с потенциальными невестами. – Я понимаю беспокойство Розы Моисеевны, вы уже не мальчик. Вам стоит подумать о семье с порядочной скромной женщиной… – Вас покусала моя мать? – огрызается Бергман на мой нудёж. – Увольте меня от этой хероты. Мне всего-то и надо дождаться пока родит Элька. Я на Раевского возлагаю большие надежды. А пока, чтобы сберечь нам всем нервы, в том числе и маме, у меня появился великолепный план. – Кто такая Элька и почему она должна рожать вместо вас? – не утерпев, спрашиваю я. Потому что фамилия Раевских в городе на слуху. Ну и может, Элька родит и моей маме кого-нибудь? [Историю Эли Бергман и Олега Раевского можно прочитать тут: https://litnet.com/ru/book/iskushenie-dlya-greshnika-b424868 ] – Племянница, – рушит мои надежды Герман. – Поразмыслив, я понял, что в мамином понимании только одна причина может послужить оправданием для отказа женихаться с подсунутым неликвидом. Разбитое сердце. Еле удерживаюсь, чтобы не заржать похабным образом. Он вообще знает, что это такое? Даже я уже помню с трудом, а эта кобелятина, похоже, никогда с таким не сталкивался. – И в чем же ваш план? – Вы, Яна, разобьете мне сердце, и я буду страдать. Года два. Не меньше. А там и Элька родит. И может, если мне повезет, то не один раз. Не ржать. Не ржать. Не ржать. – Мне льстит, что вы находите меня настолько неотразимой… – своей фразой я вызываю скорбный взгляд Бергмана. – Но таки что мне за это будет? Кажется, Роза Моисеевна все-таки плюнула мне в чай. Глава 9. Что может пойти не так? – Вот скажи, ты понимаешь, на что подписалась? – сонная Алка, к которой я нагрянула пытается до меня достучаться. Да-да, я не просто так выбрала местом встречи с Германом филармонию. Во-первых, конечно, не удержалась и в очередной раз ткнула носом в мою мнимую интеллигентность, а во-вторых, Медведева живет в соседнем доме. Мне же надо обсудить Бергмана? Иначе меня разорвет. – Пока не очень, – честно признаюсь я. – Зато я решила одну проблему. В результате торгов я добилась того, что Герман поедет со мной на эту чертову свадьбу. – Ты решила одну, и огребла кучу других. Ты уверена, что это равноценная сделка? – Да какие там больно проблемы? – пожимаю я плечами. Алка смотрит на меня, как на душевнобольную. – Тебе, походу, скучно живется в последнее время, раз тебя кидает в такие авантюры. Давай-ка подведем итоги сегодняшней встречи с Бергманом. Что получила ты? – Ну, эти два месяца он по моему требованию будет сопровождать меня на семейные сборища, поедет на эту свадьбу, притворится моим женихом перед Димкой. Стало быть, я не буду выглядеть непристроенной старой девой на его свадьбе, Наташка не будет смотреть на меня свысока, родня не будет сватать меня за дебила Вовчика, а если Димка меня еще и поревнует будет вообще хорошо. И уж совсем отлично, что маман отстанет от меня хоть на какое-то время, гордясь, что нашла наконец непутевой дочери хахаля. А еще я планирую паскудно сплагиатить Геру, и после нашего разрыва упоенно страдать, чтоб в меня не тыкали «тикающими часиками». Я победно смотрю на Медведеву. Видишь, какая я молодец! – Ты отдаешь себе отчет, что Бергман – это немножко не то же самое, что, например, Ленчик? – Пф-ф! Разумеется! Бергман даже лучше! Я ему нафиг не сперлась! – А теперь подобьем, что получает Герман, как его по отчеству? Я морщу лоб. – Кажись, Александрович. Но это не точно. – Вот. Ты уже близка к провалу. Так вот. Герман Александрович поимеет с тебя следующее: ты регулярно мозолишь глаза Розе Моисеевне, таскаешься на нужные мероприятия, помогаешь ему избавиться от опостылевших баб… – Все верно, – киваю я. – Почти тоже самое, что и он будет делать для меня в течении двух месяцев. – Только у него личная жизнь будет, а у тебя под надзором Розы Моисеевны и мамы вряд ли. – Два месяца как-нибудь переживу, – отмахиваюсь. – Ага, а горячий Бергман рядом, который до греха тебя доводит с одного пожатия задницы? Ты вот что со своим маскарадом делать будешь? Одно дело пару раз в неделю пугалом вырядиться, и совсем другое – жить в этом образе. – Ну, ноги он мои видел, буду приучать постепенно. И потом, он решился взяться за мое преображение. Я ему в этом мешать не стану. Как раз к свадьбе преображусь. Мне не сложно. – Я жопой чую проблемы, – вздыхает Медведева. Эта часть тела Алку подводит редко, и я начинаю беспокойно ерзать на своем месте. – И что? Мне теперь отказаться? Сдать назад? – А еще жопа говорит, что поздняк метаться, ты вляпалась. Только я тебя очень прошу: постарайся не втрескаться в Бергамана. Провести с ним ночь безопаснее, чем два месяца, – ворчит подруга, наливая себе воды. – Завалит он тебя, мать. Помяни мое слово. – Не-е-е! Тут я подстраховалась. Абсолютная стерильность отношений, все только в деловом ключе. Герман дал слово, что моя невинность останется при мне. Медведева закашливается, поперхнувшись. – Ставка на невинность, которой нет? Ты с ума сошла! А если он тебя раскусит? – Каким образом? – хлопаю я ресницами. – Да и даже если и так. Что он сделает? Обидится? В угол поставит? – Вообще-то Герман – бизнесмен, а они не любят, когда их водят за нос. Более того, то, что мы прикалываемся над ним, это только пока. Я очень сомневаюсь, что он дурак.