* * * — Что это? — спросила Настя, открывая толстую зеленую папку. — Монография Ирины Сергеевны. У меня диссертация по проблеме показателей преступности, и она дала почитать, здесь есть очень интересные рассуждения о латентности. Экземпляр был почти «слепой», вероятно четвертый. Интересно, а где же первые три? — Давно она вам это дала? — Давно, сразу после Нового года. Я бы раньше принес, но подумал, раз у вас все равно есть первые экземпляры, то этот вам не нужен. А вчера мне сказали, что ваш сотрудник интересовался монографией Ирины Сергеевны… — Вас как зовут? — Антон. — Очень приятно. Так вот, Антон, вы не знаете случайно, где остальные экземпляры? Мы не смогли их найти. — Как это? — Антон неподдельно удивился. — Они лежали все вместе, в зеленых папках, все четыре экземпляра. Ирина Сергеевна при мне их доставала из сейфа. Она сказала, что три экземпляра пойдут в редакционно-издательский отдел, а четвертый ей не нужен, и я могу держать его у себя столько, сколько потребуется. Как же так? Настя неопределенно пожала плечами. — Скажите, Антон, вы никогда не были в Энске? — Ну как же не был. — Он широко улыбнулся. — А Ирина Сергеевна не просила вас привезти ей оттуда статистику по предварительному следствию? Настя задала вопрос для проформы, потому что уже знала ответ. Но реакция Антона ей не понравилась. Он напрягся, словно почуявший опасность зверь. — Так что, Антон? Просила или нет? Не утруждайте себя попыткой соврать, я знаю, что просила. И знаю, какие цифры вы ей оттуда привезли. Взгляните. Вот эти? Настя протянула ему листок Филатовой. Антон мельком взглянул на него и молча кивнул. — Почему вам так неприятен этот разговор? — мягко спросила Настя. — В том, что вы сделали, нет ничего противозаконного или неприличного. Антон упрямо молчал, глядя куда-то мимо Насти. — Хорошо, оставим это, — неожиданно сказала она. — Когда вы привезли Ирине Сергеевне статистику? — Прошлым летом, в августе, — с явным облегчением ответил Антон. — Припомните, пожалуйста, как это произошло. Какими словами она излагала свою просьбу. Может быть, что-то объясняла вам? — Она спросила, куда я собираюсь в ближайшее время в командировку. Я сказал, что в Кемерово. Она говорит: «Жаль. А в Энск вы не собираетесь?» Я ответил, что он у меня запланирован на ноябрь, но если нужно, я могу командировки поменять местами, большого значения это не имеет. Ну, она сказала, что будет очень мне признательна, если я сначала съезжу в Энск, потому что ей для работы нужна статистика, которой нет в Москве, в ГИЦе, а в зональном центре есть. И объяснила, какие данные ей нужны. Вот и все. — Ирина Сергеевна до этого никогда не говорила с вами об Энске? — Сейчас вспомню… Да нет, пожалуй. Только однажды спросила, где они защищаются. — Что делают? — не поняла Настя. — Где жители Энска защищают диссертации по юридическим дисциплинам, — терпеливо пояснил Антон. — И где же? — Обычно или в Москве, или в Екатеринбурге, в юридическом институте. Я ей так и сказал. — И больше ничего? — Больше ничего. — Еще вопрос, Антон. Ирина Сергеевна никогда не упоминала в связи с Энском имя Владимира Николаевича? — Не помню. Нет, кажется. — А фамилию Павлов? — Нет. — А не в связи? Упоминала? — Конечно. Она его автореферат искала. Точнее, искал я по ее просьбе. — Когда это было? — Год назад примерно. Она сказала, что есть очень интересная диссертация, с которой и мне не мешало бы ознакомиться, только она не помнит, кто автор, зато название знает. Я этот автореферат в библиотеке Академии МВД нашел. Автор — Павлов. — Теперь, Антон, будьте повнимательней. Мне нужно знать точно, что было сначала, что — потом. Как можно точнее. — Сначала был автореферат, это совершенно точно. Я помню, что списал с титульного листа выходные данные для Ирины Сергеевны, а читать его не стал, торопился. Я еще тогда подумал: до закрытия библиотеки на каникулы у меня целый месяц, успею в другой раз. В академии библиотека закрывается первого августа и до первого сентября не работает. Потом закрутился, так и не прочитал. Так вот, когда я ей привез выходные данные, она прочитала, что диссертация подготовлена на кафедре уголовного права юридического факультета Энского университета, и спросила, где защищаются жители Энска. А когда я ей ответил, она плечами пожала и говорит: «А этот почему-то в Саратове». Насчет командировок же разговор был накануне августовских событий, я как раз перед самым путчем улетел в Энск. — И все-таки вернемся к Энску, — плавно свернула Настя, когда ей показалось, что Антон достаточно освоился с ситуацией. — Вы разумный человек, юрист, вы прекрасно понимаете, что речь идет об убийстве. Ваша попытка что-то скрыть бессмысленна. Чем больше вы будете молчать, тем больше мы будем к вам приставать и не отстанем до тех пор, пока вы не скажете, что вы сделали в Энске такого, о чем вам неприятно говорить. Ирине Сергеевне повредить вы не можете, ее нет в живых. Вы боитесь за себя? Уверяю вас, мы все здесь взрослые люди, и что бы там, в Энске, вы ни натворили, грозить пальчиком вам не будут, тем более что вы выполняли просьбу научного руководителя, то есть человека, от которого вы зависели. Хотите, я попробую догадаться, что вы сделали? Антон сидел, по-прежнему уставившись в стену. — После того, как сняли с компьютера статистику для Ирины Сергеевны, вы пошли в картотеку и попросили выбрать карточки за несколько лет на уголовные дела, приостановленные по части два статьи сто девяносто пять. Верно? Он затравленно кивнул. — А потом? Что вы сделали потом? Сняли с них копии? — Нет. — Антон глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду. — Я только выписал фамилии следователей и подследственных и номера статей. Честное слово, это все. — Кто же вам позволил это сделать? — А… — Антон обреченно махнул рукой. — Меня там все знают, никто за мной не присматривал. — Где сейчас эти списки? — Не знаю. Я Ирине Сергеевне отдал. — И, конечно, никаких фамилий не помните? — Только следователей, и то не всех, а тех, чьи фамилии чаще всего встречались. А подследственных, конечно, нет. — Пишите, что вспомните. — Настя протянула ему бумагу. Пока Антон вспоминал фамилии следователей, Настя разыскала по телефону Мишу Доценко и попросила его срочно приехать. — Антон, вам придется задержаться здесь. Сейчас подъедет наш сотрудник, поможет вам восстановить фамилии подследственных. — Но я же сказал: не помню. — Это вам кажется, — усмехнулась Настя. — На самом деле вы просто не умеете вспоминать. А Михаил Александрович специально этому учился. Антон сидел насупившись. «Переживает, — сочувственно подумала Настя. — Выполнил просьбу научного руководителя на свою голову». — Послушайте, — вдруг заговорил Антон, — у меня в октябре защита диссертации. Если мне будут объявлять выговор, можно сделать так, чтобы не до защиты, а после?.. — Перестаньте, Антон. — Настя рассердилась. — Что вы как ребенок, честное слово! Никто не будет объявлять вам выговор, никто ничего не узнает. Вы что, первый день в милиции? Антон неопределенно покрутил головой, но немного успокоился. Убрав со стола все бумаги и заперев их в сейф, Настя оставила адъюнкта в своем кабинете и отправилась к Гордееву. — Порядок, Анастасия, — с облегчением сообщил он. — Рудник никуда не улетел. Посадил жену на самолет и вернулся в город. — В отпуск отправил? — Настя задала вопрос автоматически, мысли ее были далеко от Рудника и тем более от его жены. Но ответ Гордеева заставил ее чуть не подпрыгнуть. — В Энск. Наверное, к родителям. Они же оттуда в Москву года полтора как приехали. Славный город Энск! Не слишком ли часто ты упоминаешься в последние дни? Настя поделилась с начальником своими сомнениями. — Может быть, Рудник знаком с Павловым? Это можно было бы красиво использовать. Ты сказала Павлову, что уходишь в отпуск?