— Я сказал, сиди спокойно, — сказал Галл с металлом в голосе. — И руки положи так, чтобы я их видел. Третий раз повторять не буду. — Черт с тобой, — вздохнула Настя, сворачиваясь калачиком на диване. — Раз в жизни мне мужик ужин приготовит — все-таки приятно. Трудись, шеф-повар. Галл подивился ее самообладанию. Похоже, она и в самом деле профессиональная шантажистка. И не глупа, весьма не глупа. * * * Машина въехала в соседний двор. Из нее выскочили трое мужчин и бегом кинулись к стоящему возле арки микроавтобусу. — Что там? — задыхаясь, спросил Гордеев. — Ужинать собираются. Он ее подозревает. Усадил в углу на диван и не разрешает встать. Собирается торчать там до утра. — Черт знает что, — задумчиво проворчал Виктор Алексеевич, — интересно, что он задумал? Кстати, — он повернулся к Короткову, — а где Ларцев? — С утра был в Бутырке, — пожал плечами Юра. — Больше не объявлялся. — Найди-ка его. Может, он что-нибудь нам прояснит. Коротков подсел к радиотелефону. * * * Володя Ларцев неподвижно сидел в больничном коридоре, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить уснувшую у него на коленях дочь. На душе было черно. Наташа лежала в палате интенсивной терапии, и, судя по лицам врачей, выходящих оттуда, все было хуже некуда. * * * Настя с аппетитом ела омлет, хоть и не была голодна. В ней проснулся экспериментатор. Интересно съесть ужин, приготовленный убийцей. — Вкусно! — похвалила она вполне искренне. — Ты, наверное, холостой? — А ты, наверное, очень любопытная, — в тон ей ответил Галл. — Естественно, — засмеялась она, — если бы я не была любопытной, у меня не было бы денег. — Ну, денег-то у тебя, по всему видно, не так уж много, раз ты до сих пор новую машину не купила. Что скажешь? — поддел ее Галл. «Удачно!» — подумала Настя. Она медленно отложила вилку и сузила глаза. — Значит, ты все-таки мент. Вот ты и попался. — Почему? — непритворно удивился Галл. — Павлов про мои автомобильные дела не может знать. А милиция знает. Да и с адресом мне пока не все понятно. Как ты меня нашел, если Павлов тебе моего адреса не давал, а? — Откуда ты знаешь, что не давал? Он в МВД работает, ему твой адрес узнать — раз плюнуть. — Не свисти. — Она презрительно скривила губы. — Я здесь не прописана. Здесь прописан мой экс-супруг, а у него фамилия другая. До конца жизни буду гордиться, что меня капитан милиции кормил яичницей собственного приготовления. Или ты уже майор? Покажи удостоверение, хочу поглядеть, как ты в форме выглядишь. — А тебя в самом деле Ларисой зовут? — парировал Галл. — Покажи-ка паспорт. — Ты же вставать не разрешаешь, — усмехнулась она. — Принеси сумку из прихожей. Не сводя глаз с женщины, Галл медленно вышел в прихожую и тут же вернулся с сумкой в руках. Настя протянула руку, но он сам открыл замок-«молнию» и высыпал содержимое сумки на кухонный стол. — Ну ты и наглец, — возмутилась она. Галл, не обращая внимания на ее слова, открыл паспорт. Настя была спокойна, она знала, что Юра Коротков сделал все, как надо. И содержимое сумки она проверяла по нескольку раз в день, там тоже не должно быть ничего подозрительного. — Убедился, контролер? — насмешливо спросила она. — Теперь вымой посуду и свари даме кофе. А заодно покажи мне свои документы, чтобы все по-честному. — Обойдешься, — буркнул Галл, неторопливо собирая рассыпанные по столу дамские мелочи и складывая их в сумку. — Но имя-то у тебя какое-нибудь есть? Мне же с тобой всю ночь разговаривать. — Какое-нибудь есть. Выбирай любое, какое тебе нравится. Хоть Вася, хоть Петя. — Мне нравится изысканное имя Эммануил. Можно, я буду называть тебя Эммануилом? — Называй как хочешь. Какой губкой посуду мыть? Галл поставил тарелки в раковину, привычным жестом повязал висевший на крючке фартук. — Нет, хозяйственный ты мой, Эммануил тебе не подходит. Надо что-нибудь попроще. Придумала! Ты будешь Михрюткой. Годится? * * * — Что она делает? — с ужасом сказал Коротков. — Зачем она его дразнит? Она же выведет его из себя. Он ее прибьет со злости. Нашла, с кем шутки шутить — с наемным убийцей. Сумасшедшая. — Беда в том, что мы так и не знаем, убийца это или нет. Будем надеяться, что она даст нам понять. Ты нашел Ларцева? — Его нигде нет — ни дома, ни на работе. — Родителям звонил? — Звонил. Они ничего не знают. — А родители жены? — Она из Куйбышева. Родители там живут. — Вот разгильдяй! * * * Галл разлил в чашки дымящийся кофе. Он думал о том, что если забыть обо всем, то жизнь может иногда показаться удивительно приятной. Чистая уютная кухня, красивая женщина в изящном пеньюаре, крепкий горячий кофе, неспешная беседа — чем не семейная идиллия? Почему в его жизни нет этому места? — Сахару достаточно? — спросил он, когда Настя отхлебнула кофе. — В самый раз, спасибо. Подай, пожалуйста, сигареты. Галл протянул ей пачку и зажигалку, придвинул пепельницу. Он невольно залюбовался ее длинными пальцами с безупречным маникюром, когда она доставала из пачки сигарету. — А ты что, не куришь? — спросила она, сделав глубокую затяжку. — Нет. И никогда не курил. А вот ты зачем себя травишь, если у тебя сердце слабое? — Да ну тебя. Настя повертела сигарету, прочертила ею в воздухе какой-то замысловатый символ. — Мое здоровье никому не нужно. Да и сама я никому не нужна. Мужа нет, детей нет. Родители далеко, небось забыли уже про меня. Что меня ждет? Одинокая старость в приюте для престарелых. Веселая перспектива. Лучше уж до такой старости не дожить. Галл понял, что сейчас она не шутит. В глазах — настоящая боль.