Гамаш шагнул ближе. Отошел подальше. Затем снова вернулся. Зажмурил один глаз, когда ветер бросил ему в лицо пригоршню снега. Обернулся и вгляделся в темнеющий лес. * * * Гости B&B только что приступили к ужину, когда вошла Изабель Лакост. - Извините, что прерываю, - попросила она прощения. Но на самом деле там нечего было прерывать - кусочки пастушьего пирога нетронутыми лежали на тарелках. - Присоединяйтесь, - предложил Матео. - Тут довольно много. Изабель поняла сразу - приглашение неискреннее. Подумала - что будет, если она его примет. Для них прошедший день был тяжелым. По крайней мере, дли большинства из них. Они смотрели на нее, шеф-инспектор Лакост изучающе разглядывала их в ответ, предполагая, что один из присутствующих убийца. Просто она пока не знает, кто именно. - Merci. У меня имеется небольшой вопрос. Кое-что, что необходимо выяснить сразу. - Она обратилась к Патрику. - Я так понимаю, вы поддерживали отношения с семьей Эдуара Валькура. Это так? - Так. - Мне бы хотелось с ними переговорить, нужен их адрес или номер телефона, все, что у вас есть. - Но зачем? - удивилась Лея. Лакост повернулась к ней с улыбкой: - Я совсем забыла, что именно вы продвигали законопроект в его честь, не так ли? Вы тоже должны быть на связи с его семьей. Знаете, как с ними связаться? - Конечно, знаю, - ответила Лея. - Не лично я, конечно, но я могу узнать у своего помощника в Национальной ассамблее и сообщить вам. Ваш электронный адрес у меня уже есть. Лакост вручила каждому из них по визитной карточке еще при первом опросе. - Merci. Я бы хотела попытаться связаться с ними сегодня же вечером. - Она снова обернулась к Патрику. - Может у вас в контактах есть их данные? - Кажется, я их удалил, когда устанавливал обновление, - ответил тот. - Зачем вам нужно говорить с Валькурами? - снова вступила Лея. - Вы думаете, что они как-то замешаны в смерти Кати? - Нет, - уверила ее Лакост. - Не думаю. Но нам необходимо изучить прошлое мадам Эванс, и одним из невыясненных моментов является смерть вашего друга Эдуара. - Ничего невыясненного в нем нет, - отрезал Матео. - Он перебрал с дозой и упал с крыши. Кати тут ни при чем. Ее там даже не было. Как и Патрика. - Он повернулся к Патрику, но тот молча смотрел в пустоту. Матео подавил в себе всепоглощающее желание дать ему подзатыльник, стереть с его лица это жалкое щенячье выражение. - Я без проблем найду для вас номер их телефона и адрес, - уверила Лея. - Но придется подождать до утра. Договорились? - Если не сможете раньше, то конечно. И Лакост оставила их наедине с ужином, а сама снова вышла под ночной снегопад. Возвращалась она без координат Валькуров, но получила кое-что другое - уверенность: что бы там ни произошло, Лея Ру в центре всего. Она за главного. И Лакост вспомнила совет, который дают агентам Моссада. Совет, который Лакост нашла отвратительным, неверным по всем статьям. Пока ей не объяснили суть. Инструкция, выдаваемая израильским агентам, гласит: если встречаешь сопротивление во время атаки, убей первым делом женщину. Потому что если женщина зашла так далеко с оружием в руках, то она наиболее предана делу, менее всего склонна сдаться. Убей женщину первой. Лакост все еще ненавидела этот совет. Его простоту. Его примитивизм. Но больше всего она ненавидела истинность стоящей за всем этим философии. * * * Гамаш сделал несколько шагов по направлению к лесу. Прошел не очень далеко. Развернулся лицом к задней стене церкви и осветил фонариком землю под ногами. Снежинки сверкали в луче света. Он постоял так немного, запоминая увиденное. Достаточно яркий образ. Затем развернулся и посмотрел в сторону мрачного леса. В последний раз кинув озадаченный взгляд на заднюю стену, Гамаш вернулся к крыльцу, взошел по ступеням, вошел в тепло церкви, где Жан-Ги обстукивал перчатками пальто от снега. - Мадам Гамаш сказала, что вы ждете меня здесь. - В желудке у Бовуара заурчало, он прижал к животу ладонь, с укором посмотрел на Гамаша. Вместо того чтобы торчать в выстуженной церкви, они могли бы сейчас ужинать. - Зачем ты бродил снаружи? Что ты ищешь? - Контрабандистов. - Они пошли туда, - Жан-Ги ткнул пальцем в сторону кладбища. Повернувшись в указанном направлении, Гамаш нахмурился, задумавшись. Снег на его макушке таял, стекал по лицу и затылку, как-будто растапливала его интенсивность размышлений Гамаша. Ручеек пробрался за воротник и тек теперь по спине. Гамаш, передернув плечами, стал спускаться по ступеням в оперативный штаб. Глава 29 Тонкая струйка пота скатилась по шее шефа-суперинтенданта Гамаша и впитывалась в ворот рубашки. В сильно охлажденной атмосфере штаб-квартиры Сюртэ особенно чувствовалось, как промокшая рубашка липнет к телу. Гамашу так хотелось быстро принять душ и переодеться, но он решил, что это подождет до окончания оперативного собрания. Когда он вошел в конференц-зал, офицеры поднялись ему навстречу, но он жестом попросил их вернуться на места, сам же сел во главе стола. Гамаш смотрел на каждого из них, мужчин и женщин всех возрастов и званий. На тех, кто сиживал вокруг этого стола в том же составе, по крайней мере, раз в неделю, в течение года. Он припомнил личную беседу с каждым, когда выбирал, кто войдет в этот узкий круг. Из тысяч офицеров он выбрал лишь горстку, за их интеллект и решительность. За их умение работать в команде. За талант вести за собой, равно как и подчиняться приказам. За их мужество, отвагу и преданность. Не Гамашу. Не Сюртэ. Даже не Квебеку. Но квебекцам. Готовность защищать граждан провинции, иногда ценою жизни. Он взял самых перспективных, и предложил им вероятный, почти неизбежный крах их карьеры. А те согласились. Без споров, надо признать, не обходилось. Случалось это, когда далекая их цель скрывалась за суетой и шумом ежедневных насущных проблем. Или когда от них требовалось что-то, противоречащее их личной подготовке и морали. Оставаться в стороне, не реагировать на совершенные преступления - такое разрушало душу. Но они все-таки держались друг друга. И вот снова собрались вместе. Почти год они трудились над разработкой плана. Были настолько же собраны, целеустремлены, так же незаметны, как и картель, за которым они охотились. Дом из стекла, как назвала его судья Кориво. Невидимый в своей прозрачности. Вот чем они стали. Чем были сейчас. Хороший охотник, знал Гамаш, учится у своей жертвы. И он учился у картеля умению казаться неопасным. Умению сфокусироваться. Стать невидимым. Притвориться слабым, накапливая силу. Но настало время выйти из укрытия, для обеих сторон. К исходу этой ночи один победит. А другой будет разбит. Схватив салфетку, он утер с лица пот, не беспокоясь больше, какое впечатление произведет.