- Кто именно? - Глава картеля. Здесь, в Трех Соснах. - Мы знаем, - в трубке раздался голос Бовуара. - Именно поэтому ты там, верно? Чтобы следить? - Нет, я имею в виду главу американского картеля. Гамаш с Бовуаром переглянулись. - Уверена? - уточнил Гамаш. Задай ей этот вопрос кто другой, в любой другой обстановке, Лакост бы рассвирепела. Но сейчас она понимала желание шефа иметь твердую уверенность. - Да. Американского картеля.- Настойчивость в ее тоне превратила ее шепот в подобие шипения. - Черт, - выругался Бовуар. - Он тебя узнал? - Не знаю. С ним еще один человек, телохранитель или советник, долго рассматривал меня. Думаю, Антом рассказал им, кто я. - Охренительно, - проворчал Бовуар. - Но я заказала выпивку и даже помахала им. - Помахала? Ты помахала главе наркокартеля? - переспросил Бовуар. - Ну, я же не размахивала пистолетом, - ответила Лакост. - Мне нужно было убедить его в том, что я понятия не имею, кто он такой. Просто небольшой дружеский жест. Никогда не слышал о таких? Гамаш задумчиво кивнул. Мало кто обладал таким умом и так владел собой, как Лакост. Она правильно поступила. И если у американского картеля были сомнения в некомпетентности Сюртэ, то теперь они окончательно развеялись - одна из старших офицеров не опознала одного из крупнейших преступников Северной Америки. - Как поступим? - прошептала она. Дверная ручка туалета завертелась - кто-то желал войти. - Секундочку, - крикнула лакост, и ручка успокоилась. - Много их? - спросил Гамаш. - Американцев? Никого, кроме тех двоих в бистро. - Лакост еще сильнее понизила голос. - Глава картеля и мужчина постарше. Тот, который меня рассматривал. Да, подумал Гамаш. Как и в Канаде. С новыми опиатами, новой теневой экономикой, новыми технологиями, должно возникнуть новое руководство. Иногда оно приходит к власти через кровопролитие, как в Штатах, иногда передает эстафету новому поколению, как в Канаде. Теперь настало время молодых. И мало кто был так жесток, как молодые. Мужчины они или женщины, они еще не устали от кровавой резни, не приобрели к ней отвращение. По факту, они ею наслаждаются. Они способны как заказать убийство, так и исполнить его. Похищать, пытать и возвращать своих врагов их родственникам по кусочкам. Испытывали к этому абсурдную зависимость. От них не найти защиты никому. Полицейские, судьи, прокуроры, дети, матери, отцы - для убийц они все лишь мишени. Освобожденные от совести, палачи всемогущи. Бессмертны. Они уже не какие-нибудь богохульники, они боги. Если операция Сюртэ сегодня ночью провалится, начнется сумасшествие. Придется платить плотью и кровью. Им и их семьям. Гамаш не питал иллюзий насчет того, что поставлено на карту. - Как только прибудете, можем их сразу взять, - прошептала Лакост. - Я уверена. Вы еще далеко? - Будем через двадцать минут, - сообщил Бовуар и прибавил скорости. - Через пятнадцать. - А мне что делать? Гамаш прикинул в уме несколько вариантов. Он предполагал, что операция пройдет ночью в лесу. Не в бистро. Но в каком-то смысле так даже лучше. Значит, Туссен права - картели у них на крючке. Они настолько уверены, что Сюртэ не представляет опасности, что осмелели и встречаются в открытую. Такое случалось редко, было почти неслыханно, чтобы глава синдиката лично присутствовал на криминальной сделке. Обычно туда шлют помощников. Для этого они и существуют. А уж чтобы присутствовали оба главаря - случай исключительный. Да, все намного лучше, чем они смели надеяться. И одновременно хуже. Их план основывался на встрече в лесу, в окружении деревьев, а не в бистро, в окружении друзей и родных. - Мы не можем их пока арестовать, - заключил Гамаш твердо и спокойно. - У нас нет доказательства их вины. В этом проблема. Другое дело - их боевики, но и они наверняка побеспокоились, чтобы оставаться чистыми. Нам нужно поймать их на чем-то незаконном. А сидение в бистро таковым не является. - Бл**ь, бл**ь, бл**ская бл**ь, - пробубнил Бовуар. Мантра его не успокоила. Шеф был прав. Вся операция зависела от того, поймают они их в момент сделки, на месте, где «крокодил» пересечет границу или не поймают. Пока этого не произошло, у полиции нет неоспоримых улик против глав картелей. Да, они сейчас вдвоем, но в неправильном месте. И если сделка совершится в лесу, пока главари мирно беседуют в бистро, то это означает провал. Все потеряно. Буквально все. Бовуар уставился на Гамаша широко раскрытыми, полными вопроса глазами. Лакост ожидала ответа на другом конце линии. Им было слышно, как она дышит. А потом раздался дробный стук в дверь туалета. - Хэллоу?! - мужской голос, спрашивает по-английски. - Tabernac, - выругалась Лакост. - Думаю, это телохранитель. Уже выхожу! - бодро крикнула она. Гамаш понимал, что как только повесит трубу, не сможет связаться с Лакост снова. Его распоряжения должны быть четкими, окончательными. И быстрыми. Как выстрел. - Тут еще вот что, - послышался шепот Лакост, такой тихий, что они его едва расслышали. - Мадам Гамаш в бистро. С Анни и Оноре. Кровь отхлынула от лица Гамаша, он бросил взгляд на Бовуара, а тот крепче схватился за руль. Мотор машины взревел, скорость возросла. - Их надо оттуда увести, - сказал Жан-Ги. - Нет, погоди, - перебил его Гамаш. - Погоди. Секунду они ждали его решения. - Мы будем через пятнадцать минут… - Через десять, - уточнил Бовуар. - Пусть они там остаются. И позовите к себе Рут. - Ты шутишь? - выпалил Бовуар. Лакост нажала кнопку на сливном бачке, чтобы телохранитель не услышал голоса Бовуара, почти кричавшего. - Там же Оноре! - яростно вопил тот, словно до Гамаша не доходило. Потом снова, чуть тише: - Оноре. Словно весь мир для Бовуара сжался в одно единственное слово. - Анни, - прошептал он. Два слова. Рейн-Мари, подумал Гамаш. - Им нужно остаться. Это безопасно. Те двое встречаются в бистро, чтобы поговорить, а не перестрелять друг друга. - Откуда нам знать? - спросил Бовуар неестественно взлетевшим голосом. - Разве не было такого ни разу, чтобы parlez превращались в кровавую баню? - Non. Если бы у одного из них такое было на уме, то они встречались бы в лесу, в сопровождении боевиков. Не в бистро. Они жестокие, но не тупые. Гамаш говорил твердо, хотя не чувствовал себя уверенным. Но шеф-суперинтендант понимал, что, будучи старшим, не может позволить себе выказывать истинные эмоции. Не может требовать смелости от других, пока сам дрожит от страха. - Если мы не смогли предвидеть этого, - сказал Бовуар, - то и последствия не просчитаем. Они могут провернуть сделку прямо в бистро. На глазах у всех. Мы же сами сделали все возможное, чтобы они поверили в свою безнаказанность. Мы сами! - Он прав, - согласилась Лакост, включив воду. - Что мне делать тогда? Я должна буду их арестовать. Хотя бы попытаюсь. В помещении, полном людей. Оноре, подумал Гамаш. Анни. Рейн-Мари. Это не просто люди. Бовуар сильнее надавил на газ. Машина летела со скоростью 140 километров в час, и продолжала набирать обороты. Они съехали с шоссе и оказались на второстепенной дороге. На ней трудно было сохранять скорость. Машина, ударившись о корни, перелетела на асфальт.