- Узнают о чем? - спросила Лакост. - Где кобрадор? - Вы на него смотрите. Офицеры Сюртэ уставились на Матео. А тот указал на Патрика. На Лею. На себя самого. - Кобрадором были мы, - сказал он. Закрыв глаза и опустив голову, Гамаш секунду обдумывал услышанное. Так же, как и на острове больных, проклятых и обездоленных, кобрадор Трех Сосен не являлся одним единственным человеком. Он был идеей. Сообществом совести. Они все были кобрадором. - А Кати? - спросил Гамаш. - Она была им вчера, - ответила Лея. - Мы решили назвать это финальным выходом, после недавнего ночного нападения. Становилось опасно. Так что, как только Кати закончит свою вахту, мы все отправимся по домам, независимо от того, сломим мы Антона или нет. Но, как вы знаете… Как были наивны эти четверо, подумал Гамаш. Они решили, что могут угрожать кому-то без последствий. Притащив сюда кобрадора, они разбудили нечто большее, чем совесть. Да и историю оригинальных кобрадоров они плохо исследовали. Те публично обвиняли своих мучителей в моральных преступлениях, но платить за это приходилось отнюдь не сильным мира сего. Именно кобрадоров хватали и убивали. Как убили и Кати. Гамаш посмотрел на Лакост и Бовуара. Те смотрели на него. Все подумали об одном и том же. Бита. На ней три отчетливых следа ДНК. Кати Эванс. Небольшой, почти незаметный след Жаклин. И след Антона Буше. Бита буквально покрыта следами его ДНК. Бита рассказывала ту же историю, что и компания друзей. Антон Буше сорвался. Прошлой ночью он пробрался вслед за кобрадором сквозь темноту и снежный шторм к задней стене церкви, в подвал. И расправился с ним. Даже маску не снял. Так и не узнал, кого убил только что. Хотя, это странно само по себе. Разве Антону не хотелось узнать, кто так неустанно его преследовал? - Как вы попадали и выбирались из подвала? - спросил Гамаш. - Через дверь, естественно, - ответил Матео. Гамаш кивнул. С этого момента надо быть исключительно осторожным. - Вы не боялись, что вас могут увидеть? - Да кто смотрит в ту сторону после наступления темноты? - спросил в свою очередь Матео. - В церковь больше никто не ходит. По нашим данным, это самое безопасное место. Гораздо лучше, чем если бы кобрадор снял комнату в B&B. - Мы снимали костюм, - объясняла Лея, - и оставляли его там для следующего участника. И если бы нас кто-то увидел, мы бы просто сознались во всем. В любом случае, Антона мы довели до ручки. Да и ничего незаконного мы не делали. - Или аморального, - добавил Матео. - До сегодняшнего вечера, - возразил Гамаш. - Но не мы же убивали Кати, - возразила Лея. - Уж это-то очевидно. - Но мы ее убили, - проговорила Жаклин. - Если бы мы не создали кобрадора, она была бы жива. Если бы я не захотела, чтобы Антон заплатил, она была бы жива. Я знаю Антона лучше, чем кто-либо. Знаю его характер. Если что-то не по нему, он становится злым. Но я не думала, что он пойдет на убийство. Такого я не предполагала. Жаклин взглянула на Патрика. - Мне так жаль. Я должна была предвидеть, что он нанесет удар. Он убил Кати и в этом моя вина. - Зачем он ее убил? - спросил Гамаш. - Ну, вообще-то он же не знал, что убивает Кати, - заметил Матео. - Он убивал кобрадора, который, очевидно, знал его тайну. - И что это за тайна? - спросил Гамаш. - Эдуар, конечно, - ответила Лея. Гамаш снова кивнул. Но потом покачал головой: - Это бессмысленно. Видите ли, он вас всех сразу узнал. Знал вас, как друзей Эдуара. И если подозревал, что костюм кобрадора скрывает одного из вас, то не мог не понимать, что убив одного из вас, оставляет в живых еще троих. - И к тому же, - вступил Бовуар, - он мне обо всем рассказал. - Обо всем? - спросила Лея. - Oui. О продаже наркотиков и смерти Эдуара. Если Антон был готов во всем сознаться, зачем убивать, чтобы это не всплыло наружу? Гамаш обернулся к Жаклин. - Единственный человек, которого он не узнал - вы. Но опять же, он никогда раньше вас не встречал. По крайней мере, не в университете. Ваш брат никогда не брал вас с собой, когда покупал наркотики. Знал, как вы к этому относитесь. Жаклин, сестра Эдуара, кивнула. - Я должен вас арестовать, - сказал ей Гамаш, и та снова согласно кивнула. - За кобрадора, - проговорила она. - За убийство Кати Эванс. - Но это какое-то безумие! - возмутилась Лея. - Ее убил Антон. Вы же знаете. И если он все вам рассказал сегодня днем, то лишь для того, чтобы прикрыть свою задницу. Скорее всего, он и узнал нас только после убийства. Сегодня, когда мы все ждали в бистро. И про Эдуара рассказал затем, что понимал - вы и так дознаетесь. - Снова манипуляции? - спросил Гамаш, сурово взглянув на нее. - Он умен, - вступил Матео. - Ради бога, не дайте себя обдурить. Вы не представляете, что он за человек. Он не такой, каким кажется. - А вы? - спросил их Гамаш. Лея Ру посмотрела прямо в глаза Гамашу. Ей не понравилось то, что она там увидела. - Простите, - сказал тот, поднимаясь. - Понимаю, вы хотели, как лучше. Все начиналось так невинно. Никто не должен был пострадать, даже Антон. Вам просто хотелось справедливости для Эдуара. Вы хотели, чтобы наркодилер знал, что вы знаете. Но вы не понимали, что вас используют. Не видели, что в действительности происходит. - А вы? - повторила его вопрос Лея. - Что происходит? - заговорил Патрик, заметив, что офицеры Сюртэ уводят Жаклин. - Что это все значит? Она убила Кати? Я не понимаю. Покидая бистро, Гамаш сказал Жаклин: - Вам потребуется основательная защита. - О чем вы? Вы что, правд, арестуете меня? - Арестую. По обвинению в убийстве Кати Эванс. Даже Лакост с Бовуаром удивились, но Жаклин буквально пребывала в шоке: - Вы же знаете, что это Антон! Знаете, что я не убивала Кати, и все равно меня арестуете? - возмутилась она. - Зачем?! - И тут ее паника перешла в прозрение: - Я поняла. Потому что у вас нет достаточных улик против него. Вы хотите, чтобы он думал, что избежит наказания. Теперь моя очередь становится кобрадором. Постоят за то, во что я верю, не смотря на риск. Вы об этом меня просите? - Ваша совесть чиста? - спросил ее Гамаш. - Чиста. Он ей поверил. Про свою совесть он того же самого сказать не мог. * * * Шеф-инспектор Изабель Лакост сидела спиной к Матео Биссонетту и Лее Ру. Избегала их взглядов. Отчасти из-за обвинения, читавшегося в их глазах. Потому что невинную женщину судят за то, чего она не совершала. И Лакост это прекрасно известно. Да, в их взглядах безошибочно читался гнев. Еще одной причиной была необходимость сосредоточиться на американце и его помощнике, так уверенно чувствующих себя на виду у всех. Неужели они здесь лишь для дружеского parlez? Делять территорию с коллегой из Квебека, особенно теперь, когда Сюртэ выведены за рамки уравнения? Празднуют отправку в путь своего нового товара - «крокодила»? Или затеиваются разборки? Зачем делиться, если можно получить все?