– Ну, это не моя забота. – Что дальше? – спрашивает Кэл, в котором вновь ожил солдат. Он расправляет плечи под потрепанной рубашкой и поворачивает голову туда-сюда, держа в поле зрения оба конца коридора. В ответ Шейд вытягивает руку. – А теперь мы прыгнем, – отвечает он. Я первая берусь за его руку и держусь крепко. Даже если я не могу доверять Килорну, Кэлу и всем остальным, я доверяю способностям. Силе. Власти. Огонь Кэла, моя молния, скорость Шейда… ничто и никто не причинит нам вреда. Пока мы вместе, я никогда больше не окажусь в тюрьме. Глава 9 Бункер вспышками света и цвета проносится мимо. Я успеваю заметить лишь фрагменты, по мере того как Шейд прыжками перемещает нас по зданию. Он широко расставил руки, чтобы мы могли ухватиться. Брат достаточно силен, чтобы забрать всех: мы никого не бросили. Я вижу дверь, стену, пол. Охрана выскакивает из-за каждого угла, кричит, стреляет, но мы нигде не задерживаемся надолго. Один раз мы приземляемся в переполненной комнате, где гудит электричество, а все стены утыканы экранами и радиооборудованием. Я даже успеваю заметить сложенные в углу видеокамеры, прежде чем люди в комнате успевают отреагировать. Мы исчезаем – и вот я уже, щурясь, смотрю на солнце над водой. На сей раз Озерные подбираются достаточно близко, и я вижу их лица, бледные в лучах заката. Под моими ногами песок. Еще прыжок – и там уже бетон. С края взлетной полосы мы разом переносимся к ангару. Шейд морщится от усилий, его мускулы напряжены, жилы на шее вздулись. Последний рывок – и мы внутри, где прохладно и относительно тихо. Когда мир наконец перестает изгибаться и растягиваться, я чуть не падаю. И едва сдерживаю тошноту. Но Килорн помогает мне устоять на ногах, давая увидеть, ради чего мы все это проделали. В ангаре высятся два реактивных самолета, широко раскинувших темные крылья. Тот, что ближе к нам, – небольшой, на одного человека. У него серебристый корпус и крылья с оранжевыми кончиками. «Дракон», – догадываюсь я, вспомнив быстрые смертоносные самолеты, которые поливали нас огнем в Наэрси. Тот, что побольше, – угольно-черный, угрожающий, с массивным корпусом и без всяких отличительных знаков. Я никогда не видела ничего подобного; интересно, видел ли Кэл. В конце концов, именно ему придется управлять этой штукой, если только у Фарли, которая полна секретов, случайно не найдется еще одного полезного умения. Судя по тому, как она, широко раскрыв глаза, смотрит на самолет, вряд ли. – Что вы здесь делаете? Голос странно отдается в ангаре, отлетая от стен. Человек, который появляется под крылом Дракона, вовсе не похож на солдата – на нем серый комбинезон, а не синяя Озерная форма. Руки у него черны от машинного масла. Видимо, это механик. Он явно замечает и костыль Шейда, и синяки на лице у Килорна. – Я… я должен сообщить вашему начальству. – Да сообщай, – рявкает Фарли, вновь становясь капитаном до мозга костей. Учитывая ее шрам и решительно сжатые зубы, удивительно, что механик не валится в обморок на месте. – У нас строгий приказ от полковника. Она быстрым движением направляет Кэла к черному самолету. – Открывай ангар. Механик продолжает колебаться, пока Кэл ведет нас к хвосту самолета. Когда мы проходим под крылом, принц поднимает руку и касается холодного металла. – Черный Бегун, – быстро поясняет он. – Большой и быстрый. – И краденый, – добавляю я. Кэл сдержанно кивает, придя к тому же заключению, что и я. – С аэродрома в Дельфи. «Маневры», – сказала как-то за завтраком королева Элара. Она отмахнулась от слухов об угоне самолетов легким движением салатной вилки, унизив ныне покойного полковника Макантос в присутствии всей своей свиты. Тогда я решила, что королева врет, пытаясь замять действия Гвардии, но в то же время и усомнилась – кто способен украсть самолет, тем более два? Очевидно, Алая гвардия. Задняя часть Черного Бегуна распахнута, как рот – получился трап для погрузки. В данном случае груз – это мы. Шейд идет первым, тяжело опираясь на костыль; лицо у него бледное и мокрое от усталости. Большое количество прыжков на нем сказались. Следом шагает Килорн, который тянет за собой меня, а Кэл замыкает шествие. Я все еще слышу эхо голоса Фарли, когда мы забираемся внутрь и нашариваем дорогу в полутьме. Вдоль стен тянутся сиденья, и с каждого свисают крепкие ремни. Места достаточно, чтобы перевезти два десятка человек. Интересно, куда этот самолет летал в последний раз и кого возил. Эти люди остались в живых или погибли? И не разделим ли мы их судьбу? – Мэра, ты мне нужна, – говорит Кэл, проталкиваясь мимо меня в носовую часть самолета. Он тяжело опускается в пилотское кресло, глядя на таинственную панель управления, полную кнопок и рычагов. Все приборы на нуле; ничто не оживляет самолет, кроме стука наших сердец. Сквозь толстое стекло кабины я вижу дверь ангара – по-прежнему закрытую – и Фарли, которая продолжает спорить с механиком. Вздохнув, я сажусь рядом с Кэлом и начинаю пристегиваться. – Чем я могу помочь? Пряжки щелкают, когда я подтягиваю все ремни по очереди. Если мы полетим, я не хочу болтаться по салону. – У этой штуки есть аккумулятор, но его надо запустить, а я не уверен, что механик нам поможет, – говорит Кэл, сверкнув глазами. – Сделай то, что ты так хорошо умеешь. – Ладно. Меня охватывает решимость, могучая, как молния. «Это все равно что включить лампу или камеру, – говорю я себе. – Только намного больше и сложнее… и жизненно важно». Я ненадолго задумываюсь, реально ли это. Хватит ли моих сил, чтобы запустить огромный самолет. Но образ молнии – белой, фиолетовой, грозной – устремляющейся с небес в Чашу Костей, напоминает мне о том, кто я такая. Если уж я в силах породить грозу, оживить самолет будет нетрудно. Вытянув руки, я кладу ладони на приборную панель. Не знаю, с чего начать. Я ничего не чувствую. Мои пальцы пританцовывают по металлу в поисках чего-то, за что можно ухватиться. Что я сумею использовать. Искры пробуждаются под кожей, ожидая призыва. – Кэл, – произношу я сквозь зубы, не желая издавать громких звуков. Он понимает и быстро берется за дело – лезет под панель управления. Металл рвется с громким визгом, плавясь по краям. Кэл отдирает верхнюю крышку. Внутри оказывается масса проводов, целые мотки, переплетенные друг с другом. Они напоминают вены под кожей. Нужно лишь заставить их ожить. Почти бессознательно я погружаю в месиво проводов руку и позволяю собственным искрам вырваться на волю. Они сами пробиваются дальше, ища, куда бы им влиться. Когда мои пальцы касаются особенно толстого провода – круглого, гладкого шнура, который идеально ложится в ладонь – я невольно улыбаюсь и закрываю глаза. Надо сосредоточиться. Я слегка нажимаю, направляя свою силу в нужное русло. Она разносится по самолету, разделяясь и растекаясь разными путями, но я гоню искры все дальше. Когда они достигают мотора и огромного аккумулятора, моя хватка усиливается, ногти впиваются в кожу. «Ну же». Я чувствую, как сама вливаюсь в аккумулятор и наполняю его, пока не касаюсь хранящейся в нем энергии. Я наклоняю голову и кладу ее на приборную панель, позволяя прохладному металлу охладить мою пылающую кожу. Один последний толчок – и плотина рушится. Энергия пробивается сквозь стены и провода. Я не вижу, как Черный Бегун оживает, но чувствую это. – Отлично, – говорит Кэл, быстро сжав мое плечо. В соответствии с нашим уговором, это прикосновение коротко. Нельзя отвлекаться, особенно сейчас. Я открываю глаза и вижу его руки, танцующие на приборной панели. Он переключает рычажки и двигает рукоятки, как будто наугад. Когда я откидываюсь на спинку кресла, моего плеча касается еще одна рука. Килорн ее не убирает, но его жест до странности ласков. Он даже не смотрит на меня – только на самолет. На лице у него смесь восторга и ужаса. Килорн похож на ребенка, когда стоит вот так, с разинутым ртом и широко раскрытыми глазами. Я и сама чувствую себя маленькой, сидя в брюхе воздушного судна и готовясь к тому, о чем мы никогда даже не мечтали. «Рыбацкий мальчишка и девочка-молния сейчас полетят». – Она что, думает, что я пробью носом стенку? – бормочет Кэл. Улыбки давно пропал и след. Он смотрит через плечо и кого-то ищет взглядом – не меня, а моего брата. – Шейд! Тот, кажется, вот-вот упадет в обморок – и с сомнением качает головой. – Я не умею двигать такие большие предметы… и такие сложные. Даже когда я не устал. Ему больно это говорить, хотя у Шейда нет причин стыдиться. Но Шейд носит фамилию Бэрроу, а мы все не любим признавать слабость. – Но я могу забрать Фарли, – добавляет он и тянется к ремню. Килорн знает моего брата не хуже, чем я, и толкает его обратно на сиденье. – От тебя мертвого не будет проку, Бэрроу, – говорит он, заставив себя криво улыбнуться. – Я сам открою ангар. – Не утруждайся, – прерываю я, неотрывно глядя за стекло. Я направляю энергию вперед, и с громким скрипучим стоном дверь ангара начинает открываться. Мерно и неуклонно она отрывается от пола. Механик явно озадачен; пока он разглядывает механизм, управляющий дверью, Фарли срывается с места. Она исчезает из виду, опережая поднимающуюся дверь. В ангар врывается сияние заката, пересеченное длинными полосами теней. Перекрывая выход, стоят два десятка солдат. Это не только Озерные, но и бойцы Гвардии, опознаваемые по алым кушакам и шарфам. Все они стоят, прицелившись в Черного Бегуна, но медлят и не решаются стрелять. К моему облегчению, я не вижу среди них Бри или Трами. Один из Озерных выходит вперед – судя по белым полоскам на форме, капитан или лейтенант. Он что-то кричит, вытянув руку. По губам можно прочесть слово «стойте». Но сквозь усиливающийся рев моторов ничего не слышно. – Вперед! – кричит Фарли, появившись в хвосте самолета. Она бросается на ближайшее сиденье и дрожащими руками застегивает ремень. Кэла не нужно просить дважды. Его руки стремительно тянут и нажимают, самым естественным образом. Но я слышу, как он что-то бормочет, словно молитву, напоминая себе, что делать. Черный Бегун катится вперед, и одновременно встает на место задний трап, с приятным пневматическим шипением запечатав внутренность самолета. «Обратной дороги нет». – Ладно, поехали, – говорит Кэл, почти с восторгом устраиваясь поудобнее в пилотском кресле. Без всякого предупреждения он берется за рычаг на приборной панели, двигает его вперед, и самолет повинуется. Он едет, угрожая столкнуться с шеренгой солдат. Я стискиваю зубы, ожидая увидеть раздавленные тела, но солдаты разбегаются, спасаясь от Черного Бегуна и его мстительного пилота. Мы вырываемся из ангара, набирая скорость с каждой секундой, и обнаруживаем на взлетной полосе хаос. Мимо казарм, направляясь к нам, несутся транспорты, взвод солдат палит с крыши. Пули впиваются в металлический корпус самолета, но не пробивают его. Черный Бегун сделан из крепкого материала. Он катится, катится, а потом круто сворачивает налево, так что нас всех бросает вбок. Достается в основном Килорну, который не сумел как следует пристегнуться. Он стукается головой о стенку и чертыхается, потирая покрытое синяками лицо. – Ты уверен, что умеешь водить эту штуку? – рычит он, обращая весь свой гнев на Кэла. Презрительно усмехнувшись, тот продолжает набирать скорость. В иллюминатор я вижу, как транспорты отстают, не в состоянии угнаться за нами. Но взлетная полоса, пустая и серая, скоро закончится. Невысокие зеленые холмы и приземистые деревья никогда еще не выглядели так угрожающе. – Кэл, – выдыхаю я, надеясь, что он услышит мой голос сквозь вой моторов. – Кэл. У меня за спиной Килорн возится с ремнем, но руки у него так дрожат, что ничего не выходит. – Бэрроу, тебя хватит на один последний прыжок? – кричит он, взглянув на моего брата. Шейд, кажется, его не слышит. Он смотрит вперед, бледный от ужаса. Холмы приближаются. Осталось несколько секунд до столкновения. Я представляю, как самолет перевалит через них, зависнет на мгновение, а потом опрокинется вверх тормашками и взорвется. «По крайней мере, Кэл это переживет». Но Кэл не позволит нам умереть. Только не сегодня. Он с силой налегает на очередной рычаг, так что на кулаке у него проступают вены. И вдруг холмы уходят вниз, как скатерть, которую сдернули со стола. Я вижу перед собой не остров, а синее осеннее небо. Дух захватывает от ощущения, что мы взлетаем. Неведомая сила прижимает меня к спинке сиденья, уши почти болезненно закладывает. Килорн подавляет вскрик, Шейд тихонько ругается. Фарли никак не реагирует. Она застыла, и глаза у нее широко раскрыты от удивления. За последние несколько месяцев я пережила много странных вещей, но все они не сравнятся с полетом. Удивительный контраст – с одной стороны, я чувствую мощное движение поднимающегося самолета, каждый щелчок моторов, которые несут нас в небо, а с другой – мое тело так бессильно, неподвижно, зависимо от механизмов вокруг. Это хуже, чем стремительный мотоцикл Кэла, но одновременно и лучше. Прикусив губу, я стараюсь не закрывать глаза. Мы поднимаемся выше и выше, ничего не слыша, кроме рева моторов и стука собственных сердец. Мимо несутся клочья облаков, раздвигаясь, как белые занавески. Я невольно подаюсь вперед и почти утыкаюсь носом в стекло, чтобы посмотреть, что там. Внизу поворачивается остров – серо-зеленое пятно на фоне стального синего моря – с каждой секундой делаясь все меньше. Вскоре уже невозможно различить взлетную полосу и казармы.