Сердце в моей груди начинает биться чаще. Надо же, такая удача. Но мою радость умеряет осознание того, что теперь Кранс – и загадочный Игон – в курсе, кого мы ищем. – Ады Уоллес я, кажется, не знаю, – продолжает Кранс. – Фамилия распространенная, но никого конкретно не припомню. К моей досаде, я не понимаю, врет он или нет. Значит, нужно надавить, сделать так, чтобы он не замолкал. Возможно, Кранс что-нибудь сболтнет, ну или даст мне повод себя убедить. – Вы назвали себя Мореходами? – спрашиваю я, стараясь говорить бесстрастно. Он ухмыляется через плечо, а потом задирает рукав и показывает татуировку. Сине-черный якорь, окруженный красной скрученной веревкой. – Лучшие контрабандисты в округе Маяк, – с гордостью говорит Кранс. – Вы заказываете, мы приносим. – И ты состоишь в Гвардии? От этого вопроса его улыбка гаснет. Кранс опускает рукав и слегка кивает, но никакого более убедительного ответа не дает. – Я так понимаю, Игон – тоже капитан? – Я ускоряю шаг, чуть не наступая Крансу на пятки. Он напрягается при моем приближении, и я замечаю, как волоски у него на шее становятся дыбом. – А ты тогда кто? Его заместитель? – Нас звания не волнуют, – отвечает Кранс, уклоняясь от моих расспросов. Но я только начала. Остальные смотрят на меня, смущенные моим поведением. «Килорн понял бы. Более того, он бы подыграл». – Извини, Кранс. Эти слова полны тошнотворной сладости. Я говорю как придворная дама, а не как ловкая воровка, и он начинает злиться. – Меня просто интересуют наши братья и сестры в Бухте. Скажи, что вынудило тебя присоединиться к нашему делу? Неприятная тишина. Оглянувшись, я вижу, что друзья Кранса тоже затихли. Их глаза кажутся почти черными в тусклом свете. – Вас убедила Фарли? Или что? – настаиваю я, ожидая хоть какого-то отклика. Но Кранс не отвечает. И по мне прокатывается страх. О чем он умалчивает? – Или ты сам разыскал Гвардию, как сделала я? Конечно, у меня был очень хороший повод. Я думала, что Шейд мертв, и мечтала о мести. Я вступила в Гвардию, потому что хотела убить людей, которые погубили моего брата. Тишина. Но Кранс ускоряет шаг. Я явно затронула за живое. – Кого у тебя отняли Серебряные? Я ожидаю, что Шейд выбранит меня за назойливость, но он молчит. Он не сводит глаз с лица Кранса, пытаясь понять, что же скрывает контрабандист. А Кранс точно что-то скрывает от нас, и мы все начинаем это чувствовать. Даже Фарли подбирается, хотя минуту назад казалась такой дружелюбной. Она что-то поняла, увидела то, чего не замечала раньше. Она сует руку под куртку, очевидно, нащупывая еще один спрятанный нож. А Кэл с самого начала не терял бдительности. Его огонь горит, угрожая рассеять мрак. И вновь я думаю про туннель. Он начинает казаться могилой. – Где Мелодия? – негромко спрашивает Фарли, осторожно вытянув руку, чтобы оставить Кранса. Мы тоже останавливаемся, и мне кажется, я слышу, как стук наших сердец отдается от стен туннеля. – Игон ни за что не послал бы тебя одного. Я медленно отодвигаюсь и становлюсь спиной к стене, чтобы видеть и Кранса, и его спутников. Кэл делает то же самое, повторяя мои движения. Из его свободной руки вырывается небольшое пламя – оно наготове и ждет. Мои собственные искры пляшут под кожей – крошечные фиолетово-белые молнии. Эти маленькие нити чистой энергии приятно удерживать. Транспорта над нами стало больше; очевидно, мы неподалеку от городских ворот, а может быть, прямо под ними. «Не лучшее место для стычки». Потому что без драки, кажется, не обойдется. – Где Мелодия? – повторяет Фарли, и ее клинок рассекает воздух. В нем отражается огонь. Пятна света играют на лице Кранса. – Кранс? Он не моргает, несмотря на ослепительный блеск ножа. Его глаза полны искреннего сожаления. Этого достаточно, чтобы я ощутила дрожь ужаса. – Ты же знаешь, кто мы такие, кто такой Игон. Мы преступники, Фарли. Деньги и выживание – вот что нам надо. Я его прекрасно понимаю. Но я свернула с этого пути. Я больше не крыса, а девочка-молния, и у меня теперь слишком много идеалов. Свобода, месть, равенство… все, что пробуждает искры во мне и придает решимости, которая не позволяет остановиться. Спутники Кранса движутся так же медленно, как и я. Они достают спрятанные пистолеты. Три пистолета в трех подрагивающих руках. Очевидно, у Кранса тоже есть оружие, но он не спешит за него хвататься. Он пытается что-то объяснить, сделать так, чтобы мы поняли, что именно сейчас произойдет. И я уж точно понимаю. Предательство хорошо знакомо мне, но тем не менее у меня что-то обрывается в животе, а тело застывает от страха. Я изо всех сил стараюсь игнорировать это ощущение, не терять бдительности. – Они забрали ее, – негромко говорит Кранс. – И послали Игону сегодня утром ее указательный палец. По всей Гавани то же самое: нет банды, которая кого-то или что-то не потеряла бы. Мореходы, Черепа… Забрали даже сынишку Рикета, который уже много лет не в деле. Плюс имущество. – Он замолкает и мрачно свистит. – Ничего смешного тут нет. – Но почему? – тихо спрашиваю я, не решаясь отвести взгляд от женщины, которая стоит ближе ко мне. Она пристально смотрит на меня. Голос Кранса звучит низко, хрипло и печально. – Из-за тебя, девочка-молния. Тебя ищут не только охранники и армия. Мы тоже. Все шайки контрабандистов, все воровские банды отсюда и до Дельфи. За вами охотятся, мисс Бэрроу, днем и ночью, Серебряные и свои. Простите, но вариантов нет. Его извинение предназначено не мне, а Фарли и моему брату. Друзьям, которых он предал. Тем, кто оказался в смертельной опасности из-за меня. – Что за ловушку ты расставил? – рычит Шейд, стараясь выглядеть внушительно, несмотря на зажатый под мышкой костыль. – Что ждет нас у выхода? – То, что тебе не понравится, Кролик. В неверном свете огня, моих искр и фонарика я чуть не пропускаю быстрый взгляд Кранса. Он падает на балку рядом со мной. Потолок над нами потрескался и осел, сквозь обломки бетона проглядывает земля… – Ах ты мерзавец, – рычит Шейд – слишком громко, преувеличенно грозно. Такое ощущение, что он в любой момент нанесет удар. Брат идеально отвлекает внимание на себя. Ну вот, началось. Трое Мореходов вскидывают пистолеты, целясь в Шейда. В самое быстрое существо на свете. Как только он заносит кулак, они спускают курки – и пули пронзают воздух. Я пригибаюсь, оглушенная выстрелами, которые раздаются так близко, но в то же время не перестаю следить за самым главным – за брусом, подпирающим потолок. Вспышка молнии расщепляет дерево и обугливает его до сердцевины. Балка ломается и падает, и я направляю вторую молнию к потрескавшемуся потолку. Кэл отскакивает в сторону, к Крансу и Фарли, увертываясь от падающих кусков бетона. Будь у меня время, я испугалась бы перспективы оказаться погребенной здесь вместе с Мореходами, но знакомая рука стискивает мое запястье. Я закрываю глаза, подавляя тошноту, и приземляюсь несколькими метрами дальше. Мы опередили Кранса и Фарли, которая помогает Кэлу подняться на ноги. Туннель за ними обрушился. Земля, бетон и три изломанных тела. Кранс бросает последний взгляд на своих павших Мореходов и достает из спрятанной кобуры пистолет. На одно ослепительное мгновение кажется, что сейчас он меня застрелит. Но вместо этого Кранс окидывает своим пронзительным взглядом туннель, который весь дрожит вокруг нас. Его губы движутся, выговаривая единственное слово: – Бегите. Глава 14 Налево, направо, снова налево, придурки. Отрывистые команды Кранса отдаются в туннелях, направляя наши торопливые шаги. Доносящееся время от времени эхо очередного обвала заставляет нас двигаться как можно скорее – мы запустили цепную реакцию, и туннели рушатся один за другим. Пару раз потолок падает так близко, что я слышу резкий хруст ломающихся балок. Крысы бегут вместе с нами, выскакивая из темноты. Я вздрагиваю, когда они проносятся по моим ногам, хлеща меня своими голыми хвостами, как крошечными кнутами. В Подпорах было мало крыс – их утопило бы половодье – и при виде волн грязного черного меха я покрываюсь мурашками, но изо всех сил подавляю отвращение. Кэл тоже не любит крыс и размахивает пылающим кулаком, отгоняя грызунов всякий раз, когда они подбегают слишком близко. За нами клубится пыль, наполняя воздух, и фонарик Кранса в темноте совершенно бесполезен. Остальные полагаются на осязание и вытягивают руки, чтобы касаться стен туннеля, но я сосредоточена на мире над нами – на сети электрических проводов и катящихся транспортов. В моей голове вырисовывается карта, накладываясь на бумажную, которую я почти заучила наизусть. Я ощущаю все, что находится в расширяющихся пределах моей досягаемости. Ощущение ошеломляющее, но я пробиваюсь сквозь него, заставляя себя впитывать все, что можно. Над головой шумят транспорты, направляясь в сторону первого обрушения. Некоторые объезжают переулками, очевидно избегая провалов в земле и опасных обломков. Мы отвлекли их внимание. Отлично. Туннели – своя стихия для Фарли и Кранса. Королевство пыли. Но именно Кэл должен вывести нас из темноты, и мы оба отмечаем иронию судьбы. Когда мы упираемся в тупик – дверь служебного входа, которая наглухо заварена – Кэлу не нужно говорить, что делать. Он выходит вперед, вытягивает, руки, браслет сверкает – и вырывается жаркое белое пламя. Оно танцует у него в ладонях; взявшись за дверные петли, Кэл нагревает их, так что они растекаются алыми каплями железа. Следующее препятствие – железная решетка, покрытая ржавчиной, – не представляет особого труда, и Кэл срывает ее за считаные секунды. И вновь обваливающийся туннель содрогается, как от удара грома, но на сей раз намного дальше от нас. Гораздо убедительней крысы, которые уже успокоились и исчезают в темноте, возвращаясь туда, откуда пришли. Их маленькие тени приносят мне странное извращенное облегчение. Мы вместе перегнали смерть. Кранс указывает на сломанную решетку, намекая, что надо идти дальше. Но Кэл медлит, держась раскаленной рукой за железо. Когда он ослабляет хватку, я вижу отпечаток ладони на красном металле. – Барахолка? – спрашивает он, глядя в туннель. Кэл знает Причальную гавань гораздо лучше, чем я. В конце концов, он останавливался в Океанском Холме всякий раз, когда королевская семья посещала эти края. Несомненно, Кэл вволю лазал по здешним докам и закоулкам, точно так же, как в тот день, когда мы с ним познакомились. – Ага, – отвечает Кранс, коротко кивнув. – Максимально близко к Центру безопасности. Игон велел провести вас через Рыбный рынок и поставил Мореходов наготове, чтобы вас сцапать. Это не считая взвода охраны. Он не ожидает, что вы вылезете на Барахолке. Здесь никто из наших не сторожит. От того, как он это произносит, у меня сжимаются зубы. – Почему? – Барахолка – территория Черепов. «Черепа». Еще одна банда, украшенная татуировками, гораздо более зловещими, чем якоря Мореходов. Если бы не козни Мэйвена, они, возможно, помогли бы своей Красной сестре, но теперь они превратились во врагов, почти таких же опасных, как Серебряные солдаты.