Она нацепила всю ту же Антонову футболку, в которой, надо признать, было очень удобно ходить по дому, вышла из спальни и громко спросила: – Эй, где все? Тишина была ей ответом, и на мгновение Лику объял ужас, что ночью, пока она спала, Влад Панфилов убил Антона. Впрочем, паническая волна спала, не успев превратиться в сбивающий с ног вал, потому что из дверей кухни выглянул Антон, живой и невредимый. – Привет, соня. Мы здесь. Иди завтракать. Потенциальный убийца Влад Панфилов сидел на том же месте, у окна, которое занимал и вечером. Он пил кофе из большой кружки с надписью «Silicon Valley». Интересно, Антон там бывал, что ли? Она задала свой вопрос вслух и прошествовала к своему месту за столом. Антон, колдовавший у кофеварки, тут же поставил перед ней чашку поменьше и без всяких надписей, но тоже с кофе, и пододвинул тарелку, на которой горкой лежали толстые, румяные оладьи. – Пей и ешь. Да, я там бывал, разумеется, годовую стажировку проходил. Пришлось ради этого даже в институте в академку уйти. Но оно того стоило. Опыта набрался бесценного, друзей приобрел. Так что все к лучшему. – А почему вернулся? Антон вдруг засмеялся. Необидно, но все равно, как над маленькой. – А мне нравится тут жить. У меня свой дом в Сестрорецке, работа, позволяющая делать все, что я люблю, при этом без необходимости сидеть по десять часов в душном офисе, родители, друзья… Да и вообще, я же тебе говорил, что ждал тебя. Если бы я остался в Америке, то как бы мы с тобой снова встретились? Против такого аргумента трудно поспорить. Действительно, никак. Лика сделала глоток кофе и взяла оладушек, откусила кусочек, снова хлебнула кофе. Божественно! Последнее слово она сказала вслух, как последнее время делала часто. – Договорились, – ответил Антон. – О чем? – не поняла Лика. – О том, что, когда ты переедешь из своего города в Сестрорецк, уволишься с работы, устроишься в фирму моего отца и начнешь новую жизнь, у тебя каждый день будут на завтрак пышные оладьи, вкусный кофе, ну, и что ты еще любишь. Я обещаю. Кажется, ей только что сделал предложение мальчик, которого она помнила сидящим на горшке. Мужчина на восемь лет младше. Человек, которого она начала узнавать заново пять дней назад. Или обещание каждое утро кормить ее завтраком не равнозначно предложению выйти замуж? Последний вопрос ей, к счастью, удалось удержать при себе, а то бы вышло совсем неудобно. – Какие у нас планы? – спросила Лика поспешно, скрывая смущение. – А что ты предлагаешь? – Я бы хотела съездить в больницу и проведать Викентия, раз он пришел в себя. Я чувствую себя немного виноватой, он получил предназначавшуюся мне отраву, а это нечестно. – Хвала богам, что это именно так, – в сердцах сказал Антон. – Страшно представить, что было бы, если бы эту воду выпила ты. Хорошо, мы съездим в больницу, а потом? Лика повернулась к Владу. – Есть какие-то идеи? Что мы должны сделать, пока вы тут сидите как мышь под веником? – Идеи есть. – Панфилов предпочел не обижаться. – Я долго думал, как именно я могу доказать свою невиновность. Я действительно всю ночь был дома один. Никто не сможет это ни подтвердить, ни опровергнуть. Есть только один способ доказать, что ни я, ни моя машина не появлялись на Пляжной улице той ночью. Это камеры на частных домах. – Да. Мне эта мысль пришла в голову, как только я узнала о том, что нашли тело Кати, – сообщила Лика с удовлетворением. – И я тогда сразу сказала капитану Спиридонову, что в округе немало новых современных домов, владельцы которых позаботились о безопасности. То есть камер действительно много. Спиридонов заверил меня, что полицейские этим занимаются. Обходят дома с просьбой показать записи видеонаблюдения, на которые могла попасть машина убийцы, которую он подогнал, чтобы вывезти тело. Антоша, ты можешь аккуратно выяснить у своего друга, что именно им удалось установить? – Спрошу, – кивнул Антон. – Он, правда, не в восторге от моего интереса к следствию, но, к счастью, у меня есть кое-что, что ему нужно. Так что, думаю, сговоримся. – Если камеры есть, то при минимальном везении нам удастся доказать, что моей машины там не было. При максимальном – полиция найдет машину убийцы. – Я бы на вашем месте особо не надеялся, что камеры помогут, – мягко предупредил Антон. – Почему? – Потому что если убийца – вы, то вы могли приехать на любой другой машине, необязательно на своей. Если убийца – кто-то другой, то он точно не идиот и тоже был в состоянии провернуть трюк с машиной. Что еще? Где вы были во время нападения на Эльмиру Степановну? Панфилов печально улыбнулся. – Не надо ловить меня на такой очевидности, – сказал он. – Я не знаю, когда на нее напали, поэтому не могу сказать, где я был. – Вчера в половине одиннадцатого утра. Вы уже сбежали из своего дома, оставив там браслет, и теоретически могли добраться до гостиницы. – Я и добрался, – мрачно продолжил Влад и, заметив насторожившийся Ликин и Антонов взгляд, поспешно пояснил: – Нет, в гостинице я не был. Я понимал, что мне туда нельзя. Я ждал неподалеку, за калиткой, ведущей к пляжу. Стоял под деревом, ждал Ирину, я знал, что она этой дорогой домой пойдет. – Зачем ждали? – Чтобы предупредить. Позвонить-то я не мог. Я телефон дома оставил, чтобы меня по нему не вычислили. Пересменка в десять, спустя несколько минут я увидел Иру. Мы с ней договорились, что она поспит после смены, чтобы не вызвать подозрений у отца, а после обеда мы с ней встретимся в Среднем парке. Так мы и поступили. На назначенную встречу Ира пришла очень расстроенной и рассказала мне о происшествии в гостинице. Мы сходили в гости к одной ее школьной подружке, а потом свалились к вам на голову. – Тогда у вас не было возможности напасть на Эльмиру Степановну, – сказала Лика. – На нее напали, когда Ирина уже ушла, а напарница была отправлена за лекарством. – Да, но это при условии, что Ирина не была сообщницей, – буднично заметил Антон. Панфилов сжал кулаки. – Такое чувство, что выхода вообще нет. А так не может быть. Выход всегда есть. Это аксиома. – Ладно, тогда будем надеяться на камеры. Пойду звонить Вадьке. На лице Панфилова отразилась тревога. – Я надеюсь, он сюда не заявится? Антон усмехнулся. – Вообще-то может. Мы действительно дружим, еще со школы. Да ладно, не журись, у нас так-то не принято заваливаться друг к другу в гости без предупреждения, так что в случае чего будете уходить, как писал Жванецкий, «огородами, к Котовскому». На лице Панфилова читалось непонимание. Он этой фразы явно не знал, зато Лика засмеялась. Антон Таланов нравился ей все больше. Еще и чувство юмора у него отличное, и Жванецкого знает, что для нынешних двадцативосьмилетних мальчиков скорее исключение из правил. Оставив Панфилова в доме одного, они сели в машину и отправились в больницу. По дороге Антон позвонил капитану Спиридонову. – Слушай, помнишь, ты просил меня об одной штуке? Так вот я все сделал. Если ты не передумал, то уже сегодня вечером можешь получить свой керамбит. Да ладно, не стоит благодарности. Точнее, стоит. Взамен поделись со мной информацией по ходу расследования. Кто вымогатель? Я – вымогатель? Вадик, ты оскорбляешь меня, своего друга, в лучших чувствах. Мы же должны понимать, что происходит, раз уж оказались в эпицентре событий. Тем более что это ни на что не влияющая мелочь. Скажи, вы уже опросили жителей особняков, выходящих на Пляжную улицу? У кого-нибудь на камере видеонаблюдения видно машины, которые проезжали туда и обратно той ночью, когда убили Екатерину Панфилову? Он замолчал, внимательно слушая ответ. Лицо его ничего не выражало, и Лика затаила дыхание, так ей было интересно. – Ладно, понял тебя. И на старуху бывает проруха. Нет, керамбит по-любому твой, я же обещал. Давай, увидимся. Он нажал на кнопку отбоя. – Зеро. Пустышка. В ту сторону домов немного. В одном месте стройка идет, так у них камера на двор настроена, чтобы стройматериалы не украли. В одном из домов хозяев нет. За границу уехали. Что там у них на камерах, непонятно. А все остальные дома довольно старые, либо камер видеонаблюдения нет, либо есть, но выключены. В общем, определить, на какой машине вывозили тело Катерины, не представляется возможным. Не повезло Панфилову. А может, наоборот, повезло. Если все-таки убил он, то теперь может быть уверен, что не наследил. Если мы ему расскажем, конечно. – Расскажем, – задумчиво проговорила Лика. – Хотя бы для того, чтобы посмотреть на его реакцию. А что такое «керамбит»? – Что? А… Это нож с изогнутым лезвием, имитирующим клык тигра, специально разработанный для юго-восточного азиатского боевого искусства силат. Нож обычно держат обратной хваткой, вдевая указательный палец в кольцо на рукоятке. – А твой одноклассник увлекается азиатскими боевыми искусствами? – Нет, – Антон снова рассмеялся, притянул Лику к себе и поцеловал, не отрывая глаз от дороги. Она, кстати, уже несколько раз обращала внимание на то, что он очень хорошо водит машину, легко, быстро, но безопасно, не нарушая правил. – Это игровой нож. Есть такая компьютерная игра Counter strike global offensive. Это – стрелялка, в которую играешь с другими игроками, команда на команду. Вадька на нее подсел пару лет назад и играет вполне себе профессионально. В этой игре есть так называемые скины. Это штуки, которые меняют внешний вид твоего оружия. То есть у игрока есть стандартное оружие, например, «АК-47», который выглядит как обычный автомат Калашникова. Но если купить на него скин, то он будет выглядеть по-другому. Скинов этих очень много и на каждый вид оружия. И их надо покупать за реальные деньги, причем цены начинаются от нескольких центов и доходят до сотен тысяч долларов, в зависимости от редкости. – Да ты что? – не поверила своим ушам Лика. – И люди выкладывают такие деньги просто за то, чтобы изменить вид автомата в компьютерной игре? – Люди выкладывают весьма солидные деньги и не за такое. В игре есть встроенный магазин, но также есть и черный рынок – сторонние сайты, которые торгуют скинами. И вот нашему Вадику позарез нужен был керамбит определенной окраски. Он стоит девятьсот восемьдесят шесть долларов, так что Вадик для начала копил деньги, чтобы его купить. А когда накопил, то начались санкции, Pay Pal не работает, в общем, оплатить эту хреновину нет никакой возможности. Кажется, Лика начинала понимать, в чем состоит услуга, оказанная Антоном бывшему однокласснику. Он же программист, причем, похоже, хороший. – И ты взломал для него этот магазин, чтобы не купить, а просто так получить этот самый изогнутый нож? – спросила она. – Что и говорить, хорошо иметь друга-хакера. Ради этого можно и информацией по ходу расследования поделиться. Ради экономии почти тысячи долларов. Антон снова рассмеялся. – Луша, во‐первых, это расхожий стереотип про программистов и хакеров, которые взламывают что угодно. Раздобыть информацию в Сети я действительно могу практически любую, но воровать игровое оружие – это все-таки другое. Красть некрасиво, даже если речь идет о керамбите. – И что ты тогда сделал? – Создал кошелек Pay Pal через VPN, зарегистрировал его в Европе. Перевел на него деньги со своей заграничной карты. У меня она есть, потому что я работал в Силиконовой долине. В общем, сегодня вечером я куплю этот керамбит, а Вадька, разумеется, отдаст мне эквивалент его стоимости в рублях. Он честный, неподкупный мент. Взяток не берет. Почему-то Лике было приятно это слышать. Капитан Спиридонов ей нравился. В больнице они быстро выяснили, в какой палате искать Викентия, и направились туда. Лика отметила, что ее начальник уже не в реанимации, а это означало, что его жизни и здоровью ничего не угрожает. Вот и хорошо, потому что чувство вины так и не отпустило ее до конца. Запоздало она подумала о том, что не договорилась сразу о платной одноместной палате. Леонтьев был снобом, вряд ли ему понравится лежать с кем-то рядом. И как же эта мысль не возникла у нее вчера, когда Ермолаев сообщил, что Викентий пришел в себя? К ее изумлению, его палата оказалась одноместной. В большое окно било августовское солнце, у окна стояла импортная функциональная кровать, на противоположной стене висел маленький телевизор. У входа Лика заметила дверь, ведущую в отдельный туалет. В целом палата выглядела свежеотремонтированной и чистой. Интересно, тут везде такие условия? Мысль промелькнула и ушла, потому что спящий до этого Викентий открыл глаза, заметил их с Антоном и тревожно завертел головой, словно искал кого-то еще. Не нашел и заметно успокоился. – Лика?! – Викеш, доброе утро, – сказала она, подошла поближе, села на стоящий у кровати стул, положила на тумбочку пакет с яблоками и апельсинами, поставила стаканчик с нарезанными кубиками дыни, который они купили в супермаркете по дороге. Викентий любил дыню, и ей хотелось его порадовать, словно это в какой-то степени искупало ее неизбывную вину. – Как ты себя чувствуешь? – Спасибо, уже лучше. Только спать все время хочется. Врачи сказали, что это – побочный эффект от того лекарства и скоро пройдет. – Вот и хорошо, что пройдет, – торопливо согласилась Лика, чувствовавшая себя крайне неуютно. – Викеш, я позвонила Татьяне. Извини, наверное, надо было подождать, пока ты придешь в себя, но я так испугалась.