– Но я, видимо, ошибалась. Вы самовлюблённый, наглый, хмурый тип, который постоянно ищет повод, чтобы поставить меня на место. И я никак не могу найти объяснение, почему. Чем так сильно насолила вам. Но я не ваша жена, чтобы выслушивать всё это! Поставив жирную точку во всём, что связано с Томом Хадсоном, я развернулась и хлопнула дверью так, что затряслось окно. Бросила розы на диван, позабыв о их нежных бутонах, и ещё некоторое время расхаживала по гостиной, чтобы успокоиться. Краем глаза я заметила, как фигура за дверью приблизилась к дому, подняла руку, чтобы постучать, но не решилась. И Том, так и не сказав последнего слова, оставил меня остывать в беспорядочных мыслях. А я ещё позволила мечтать о нём, сравнивать с Джейми и думать, что мы сможем находиться в одной комнате без желания покусать друг друга. Всё. Больше никаких мыслей о Томе Хадсоне и никакой мясной пиццы, спасающей от рака. Нужно отыскать другую историю для книги. *** Блинчики с клубничным джемом от Минни Талбот Билокси, Миссисипи Какой звук раздражает вас больше всего? Сирена скорой, орущая посреди ночи? Газонокосилка соседа, орудующая под окном в несусветную рань? Вопли детей в очереди, за которыми не следит нерасторопная мама? А что, если я скажу вам, что это самые прекрасные звуки на свете? Просто потому, что вы можете их слышать. Ведь кто-то просыпается каждый день в тишине, и мир для него беззвучен. Минни Талбот всегда ценила жизнь и всё, что та ей подарила. Но она и не задумывалась о том, как ей повезло в детстве слышать ругань родителей за стенкой, крик бывшего мужа по поводу плохо отглаженной рубашки, недовольное бормотание некоторых мамаш, на которых ей приходилось работать. Каждый звук, каждый вопль или ругань – подарок для того, кто не улавливает ни звука. Этому научил её пятилетний малыш Билли Хортон. Любовь к детям определила будущее Минни, едва та получила степень бакалавра в педагогическом колледже Хилсборо. Она успела проработать воспитательницей, учительницей младших классов, но, когда годы стали брать своё, снизила нагрузку и стала приходящей няней для детишек работающих родителей. Только представьте, сколько малышей она воспитала! Сколько характеров изучила! Минни попадались разные дети и разные родители. Строгие, деспотичные, чьи отпрыски шагу боялись ступить или мечтали всячески заработать одобрение. Мягкотелые, бесхребетные, которыми помыкали их же «цветы жизни». Но чаще всего встречались хорошие семьи, просто со своими маленькими проблемами. В семействе Хортонов такая проблема стала общим горем. Малыш Билли или Уильям Хэммонд Хортон младший родился с нарушением слуха. Так мягко его мама, Лиззи Хортон, объясняла незнакомцам недуг сына и скрашивала тот факт, что он абсолютно глух. Минни уже работала с детьми с разного рода заболеваниями или нарушениями поведения, поэтому глухота Билли ничуть её не пугала. Тем более что мальчонка был невероятно смышлёным, добрым и ласковым. Вот только мама его опекала так, словно у него не проблемы со слухом, а он сделан из стекла. На улице собирается дождь? Никаких прогулок, чтобы не простудиться. Мало ли как простуда может повлиять на слух. Никаких дурацких детских песенок или мультиков. Лиззи Хортон верила, что классической музыкой и развивающими передачами можно вернуть сыну возможность слышать. Никакого сахара и вредностей. В шкафах на кухне Хортонов водились только органические продукты и те, что входили в список Лиззи, как «полезные для слуха». А это всё, что неполезно для детской радости. Зелёные листовые овощи, злаки и бобовые, изюм, рыба и всё то, что вызывает у малышей слёзы. Вот только Билли было всего пять лет. Ему хотелось гулять по лужам, смотреть дурацкие мультики и есть шоколадки. Но он был послушным мальчиком, который никогда не капризничал и соглашался на любые мамины эксперименты. Минни днями и неделями ставила перед ним тарелки с чечевичной кашей, стаканы с морковно-тыквенными смузи и мисочки с салатами из одной травы – всё, как наказала её работодательница – и видела, как Билли сдерживается, лишь бы не скривиться. Благодарно кивает и принимается запихивать все эти полезности в рот. В один прекрасный день, когда Лиззи и отец Билли уже ушли на работу и пришло время завтрака, Минни взглянула на меловую доску на кухне, где хозяйка записывала дневной распорядок и меню. И громко фыркнула, да хотела ещё и отпустить парочку тяжёлых словечек, но сдержалась. Она не ругалась и не обзывала родителей при их детях, даже если оно того стоило. Даже если её всё равно не могли услышать. В тот день внутри Минни что-то щёлкнуло, и она не смогла поднять руку, чтобы «травить» Билли рыбным суфле и горстью сухофруктов «на десерт». Вместо этого она присела около играющего с грузовичком мальчика и на языке жестов – который разучила специально для Билли – спросила: –Что бы ты хотел на завтрак? Мальчик показал, что мама велела ему есть рыбу. Но Минни замотала головой. –Нет-нет. Что бы ты сам хотел? Такого смущения и даже испуга на лице пятилетки Минни ни разу в жизни не видела, хотя повидала много пятилеток. Он так глубоко задумался, что завис на ковре прямо с грузовиком в руках. А потом сбегал в свою спальню и принёс иллюстрированную книжку, одну из тех, что Минни читала ему перед сном, если родители допоздна засиживались на работе. Открыв книгу на нужной странице, Билли тыкнул пальчиком в картинку. И у Минни чуть сердце не разорвалось. –Блинчики? Ты хочешь блинчики, мой хороший? Тот радостно закивал. Казалось, что перед ней совершенно другой ребёнок. Светлый, беззаботный, лучезарный. Счастливый. –Хочу попробовать. – Показал Билли жестами, и Минни вовсе чуть не заплакала. –Ты никогда не пробовал блинчики? Глазёнки-пуговки стыдливо ответили «нет». Наверняка, его гиперзаботливая мамаша не давала сыну ничего, что «не было бы полезно для слуха». Лиззи Хортон никак не могла примириться, что её сын не такой как все. Что, скорее всего, всю оставшуюся жизнь он проживёт, так и не услышав шума дождя или этих дурацких детских песенок. А она хотела переделать Билли «под всех». И никогда не пекла ему блинчики. –Можно? – Спросил Билли. –Конечно. Я приготовлю тебе самые вкусные блинчики на свете! Хотя любые бы были для малыша самыми вкусными. –С клубничным джемом? –Обязательно. Минни широко улыбнулась и за ручку отвела ребёнка на кухню, усадила в высокий стул и на его глазах стала колдовать с яйцами и мукой. Давала попробовать сладкое тесто, обмакивая в миску палец. Позволила Билли съесть пару ложек клубничного джема прямо из банки. Увидь всё это Лиззи Хортон, у неё случился бы инфаркт, а Минни давно бы вылетела за дверь. Но она не видела. А Билли наверняка ничего не расскажет матери. Когда всё было готово, мальчик ещё несколько минут просто любовался упругими кругляшами у себя на тарелке. Аккуратно поливал стопку блинов тягучим джемом. И медленно подносил каждый кусочек ко рту. Лишь бы прочувствовать вкус сполна. Может, он и не мог слышать, но он мог чувствовать. И именно Минни подарила ему эту возможность. –Понравилось? – Спросила она, когда тот вылизал всё до последней капли. Вместо того, чтобы просто кивнуть или прорисовать руками «да» в воздухе, Билли заглянул Минни в самое сердце и сказал всего одно слово: –Спасибо. И эти семь звуков стали самым прекрасным, что Минни слышала в своей жизни. Билли ушёл в гостиную играть с грузовичком и дальше, а она проплакала добрых десять минут, пока мыла посуду. А когда вернулась, Билли обнял её и показал, что маме ни слова не скажет. Это стало их маленьким секретом. Минни проработала у Хортонов ещё два года, и каждый день они с Билли готовили что-то вкусное, о чём его мама даже не догадывалась. Но самым любимым завтраком Билли так и оставались блинчики с клубникой. P.S. Совет от Джекки. Не лишайте своего ребёнка маленьких радостей и удовольствий. Даже того ребёнка, что живёт в вас самом. Порой, и ему хочется чего-то вкусного, что сделает жизнь чуточку слаще. Глава 10 В тишине Саванны происходила какая-то магия. Я забралась в постель лишь к двенадцати, потратив пять часов на то, чтобы привести записи в порядок, и долго ещё ворочалась, не в силах уснуть из-за чувств, что переполняли мою постель. А проснулась с первыми лучами, бодрая и в хорошем расположении духа, словно проспала шестнадцать часов кряду. Дома, в Нью-Йорке, после такого беспокойного сна мне бы понадобились как минимум три чашки кофе или хороший пинок, чтобы выбраться из кровати, но не здесь. Через пять дней меня ждал автобус до Чарлстона, а я даже не начала проводить отпуск так, как проводят его нормальные люди. Так что сегодня не будет никаких историй, переписывания черновиков, и никакого Тома Хадсона. Я выберусь из заточения в «Грин Вэлли» и целый день проведу в городе. Сегодня мой выбор одежды пал на удобные джинсовые шорты и нежно-жёлтую блузку в стиле недозревшего лимона, но никакого кислого настроения. Запасы вещей таяли на глазах, а в такой жаре надеть дважды один и тот же наряд – самоубийственно глупо. Солнце ещё только зевало за окнами, стесняясь постучаться в дом, а духота уже давно нагло забралась внутрь и заполнила собой всю гостиную. В холодильнике оставалось ещё много запасов с прошлого похода на фермерский рынок, но сегодня мне не хотелось завтракать в этих четырёх стенах. Я отделалась лишь чашкой кофе и не ждала, что Техас навестит меня с утра пораньше. Его манили запахи сыра, мяса и теста, но никак не обжаренной арабики. Однако когда я вышла на террасу, чтобы выпить бодрящий напиток под симфонию птичьих трелей и шатающихся тополей, Техас уже был тут. Он не скрёбся в дом, не пытался заявить о своём присутствии громкими возмущениями, а просто лежал себе у ступеней, положив голову на вытянутые лапы. Выглядел он до жалости печальным. Даже не подскочил, чтобы совершить свой приветственный ритуал и оцарапать мои ноги когтями, пытаясь допрыгнуть до лица. Так и остался лежать, и лишь хлопающий по половицам хвост затрепыхался, как пойманная рыбка, показывая, что пёс рад меня видеть. – Ты чего здесь? – Ласково спросила я, присела на верхнюю ступеньку, и запустила пальцы в его шёлковую шерсть. – Пришёл извиниться за вчерашний вечер? Техас не ответил, а лишь стрельнул виноватыми глазами из-под бровей. – Не хотел, чтобы я шла с Джейми на свидание? Я не злюсь, дружок. Твоей верности и благородству может позавидовать любой хороший парень. – Я закатила глаза. – Вроде твоего хозяина. Техас поднял голову и внимательно на меня посмотрел, словно понял. Мы посидели на террасе, любуясь видом и думая каждый о своём. – Прости, Техас, но сегодня у меня нет для тебя угощения. Ступай к хозяину, а я отправлюсь в небольшое путешествие. Не дождавшись, пока он уйдёт, я вернулась в дом, взяла сумочку, ключи от машины и фотоаппарат, чтобы поснимать город на память. Хотя некоторые воспоминания об этом месте лучше бы и вовсе вычеркнуть. «Киа» заждалась меня у ворот в компании ещё пяти машин. Другие постояльцы ещё спали. Скоро они встанут к завтраку. Как и Джейми с мальчишками. Может, они будут искать встречи со мной в столовой, но мне не хотелось появляться там, особенно, после вчерашней ссоры с Томом. В это время многие заведения ещё были закрыты, так что я проделала длинный путь по мосту Тандерболт в гущу просыпающегося города, и отыскала «Свит Пай» на Полсон-стрит. Маленькую пекарню, что вовсю пыхтела ароматами, разжигающими аппетит даже на другом конце квартала. Я была единственной посетительницей, кто занял столик и сделал заказ. Пока хрустящее тесто круассана смешивалось во рту с шоколадной начинкой и доводило меня до экстаза, я наблюдала за обитателями Саванны в окно. Многие заглядывали в «Свит Пай», чтобы взять кофе навынос и побаловать себя свежими булочками, которые они съедят на ходу по пути на работу. Почти, как дома. Как здорово, что мне не нужно спешить к восьми утра в какой-нибудь скучный офис, чтобы следующие восемь часов исполнять поручения несносного босса или облизывать клиентов. Я могла насладиться вкусом своего завтрака сполна. До обеда я исследовала город с энтузиазмом туриста, только в мои гиды нанялся «Гугл». Походила по лабиринтам садов в Оуэнс-Томас Хаус, увидела Дом Пиратов и Большой колокол, приобщилась к истории в Морском музее и искусству в Богемской галерее. Купила пару сувениров для Сэнди, Келли и их четырёх отпрысков, и даже устроила себе мини-шопинг. Теперь придётся искать место в чемодане для нового летнего платья цвета морской волны, босоножек с витиеватыми ремешками и ещё парочки вещей. Соломенную шляпу с широкими полями и розовой лентой я сразу же водрузила на голову, чтобы хоть как-то спастись от теплового удара. В чемодан её не запихнёшь – буду возить в руках. Зато не стыдно будет попасться на глаза Джейми в следующий раз. Да, да, именно Джейми и никому другому. Есть что-то волшебное в том, чтобы путешествовать одной. И дело даже не в том, что ты идёшь, когда хочешь, строишь маршруты, куда хочешь, проводишь день, как хочешь. Ты будто узнаёшь себя даже больше, чем город вокруг. Ты звучишь тише, но учишься прислушиваться к себе, как к звонкому мотиву. Я пока не расслышала своё звучание, но мне оно напоминает лёгкий джаз или грустный блюз. И мне начинала нравится эта мелодия-соло. Городские просторы Саванны впечатлили меня, но я ведь так и не побывала за мостом. Там, где улицы перетекают в тропы, а дома – в деревья и холмы. Я собиралась пообедать в ресторанчике «Сырники миссис Уилкс» почти у самой набережной и вернуться к машине, припаркованной в двух улицах западнее, как увидела знакомые лица, идущие навстречу. Они же о чём-то весело болтали и не замечали никого вокруг. – Мэдди! – Позвала я. – Сэмми! Вот так встреча. Встретить этих представителей семейства Хадсон было одно удовольствие. Но при виде Мэдди в груди что-то кольнуло, потому что её глаза напомнили мне глаза её брата, в которых вчера бушевал ураган. – Джекки! – Похоже, меня тоже рады видеть. – Здравствуйте, мисс Джекки. – Мне нравилось как здешние дети называли меня «мисс Джекки». Такое прозвище шло мне куда как больше «мисс Адамс», которое звучало так, словно я престарелая тётушка, живущая с десятью котами. – Выбрались на прогулку? – Да вот, праздно провожу единственный короткий отпуск в году. А вы? – Водила этого хулигана в бассейн. – Я собираюсь попасть в школьную сборную по плаванью. – Похвалился Сэмми. – Ого, как здорово! Я и не думала, что ты такой хороший пловец. – Моя лесть пришлась мальчику по вкусу, и он широко улыбнулся, показав не только отсутствие двух передних зубов, но и своё расположение.