Наверняка я походила на мокрую курицу, от ярости которой перья летели в разные стороны, но я не могла уйти, не выложив всё на чистоту. – Тебя однажды предали, и мне жаль. Но я не твоя Лиза и никогда не была такой. Меня тоже предавали, но я не секунду не сравнивала тебя со Скоттом. Любовь заслуживает второго шанса, пусть первый и провалился. – Я задыхалась, пока кричала на Тома, но он всё так же прятался внутри. – Но вместо того, чтобы дать второй шанс мне, ты поступил, как настоящий трус. Ты сбежал и нашёл себе предлог для побега. Ну всё, я почувствовала, будто бездонный резервуар внутри опустошился. Всё выплеснулось наружу со словами. Я притихла и больше не хотела сдуть весь этот дом к чертям. – Я уважала твоё желание сохранить историю только вашей и не выносить её на обозрение всего мира. Я только хотела знать причину и… за эти три дня думала, что заслужила её узнать. Но, – я последний раз заглянула в щель между шторами в надежде увидеть Тома хотя бы через стекло, но видела лишь тень на полу, не больше. – Видимо, для тебя самого всё, что было между нами, ничего не значило. Дыхание копошилось в груди, как птичка, уставшая биться в прутья клетки. Стекло запотевало от моей одышки, но чего я ждала? Что мужчина, в которого я влюбилась, по невероятному стечению обстоятельств так же сильно влюбился в меня? Что он закроет глаза на обиду, чтобы открыть дверь и своё сердце заодно? В чужих курортных романах так может и бывает. Но, как видно, не в моём. – Я влюбилась в тебя, Том Хадсон. – Уже тише, но всё с той же болью сказала я своё последнее слово закрытой двери. – А ты даже не впустишь меня в дом. Да пошёл ты! Я развернулась, чтобы проделать такой же тяжкий путь до дома, пару раз погрязнуть в месиве из грязи и травы, испортить причёску ещё сильнее и замёрзнуть так, что ни огонь камина, ни ворс тёплого одеяла не согреют меня. Но за спиной скрипнули петли, а деревянные половицы крыльца осветились тёплым, уютным светом. Внутри этого светового прямоугольника – моя застывшая тень. Том открыл! Но когда я развернулась, то не увидела Тома. Только блондинку, такую же мокрую, как и я. Вот только её намочил не дождь, ведь вместо облепившей тела одежды на ней было одно лишь банное полотенце. Оно перетягивало её загорелую, подтянутую фигуру, покрытую бисеринками влаги. Выставляло напоказ каждый совершенный изгиб тела. Голубые глаза внимательно оглядели меня с ног до головы, а пухлые губы раскрылись, чтобы спросить что-то. Но я не услышала, что они говорят. Я вообще не слышала ничего, кроме шума дождя и стука собственного сердца, которое, судя по всему, собралось в полёт. Я не могла ни секунды дольше оставаться на пороге Тома и пустилась бежать. Техас вопросительно ойкнул, когда я влетела в дом, хлопнула дверью так, что стены затряслись, и с ходу метнулась в спальню. Он поплёлся за мной, намереваясь расспросить о хозяине, но я не могла нормально соображать, не говоря уже о том, чтобы составлять из букв целые предложения. Как быстро можно собрать вещи, когда ты мечтаешь оказаться где угодно, лишь бы не там, где твоё сердце разлетелось на миллиарды осколков? Мне понадобилось всего десять минут. Одежда мятым комком впихнулась в чемодан. Сверху их придавил фотоаппарат, ноутбук и банные мелочи. Автобус на Чарлстон уходил завтра в десять тридцать утра, но я не собиралась дожидаться его здесь, в «Грин Вэлли», пусть даже по новостям объявят о всемирном потопе. Хватит с меня отпуска, хватит любви и курортных романов, и уж тем более хватит Тома Хадсона. Я пою ему серенады о любви, а он подсылает свою полуголую любовницу встречать меня. Как подло! Как низко! Так не поступают, когда любят! Я клялась, что не буду лить слёзы по мужчине, но так больно мне ещё не делал ни один из них. – Прости, Техас. – Хлюпнула я носом, но не смогла даже прикоснуться к нему, чтобы утешить. А он был совсем сбит с толку, казался не просто потерянным, а обезумевшим от тревоги. Принялся бегать по гостиной и лаять, будто хотел что-то сказать. – Я скажу Мэдди, чтобы забрала тебя. Прости. Ты очень хороший пёс. Прощай. Я заперла Техаса на ключ и потащила чемодан к воротам. В домике администрации никого не было, поэтому я положила ключ на стойку, выкрала клочок бумажки из стопки около регистрационной книги и начёркала почти без разбору послание для Мэдди. Слёзы вперемежку с дождём застилали глаза. Не хотелось прощаться с ней вот так, но я ни секунды не могла оставаться в «Грин Вэлли». Мэдди! Прости, что пришлось уехать не простившись. Техас заперт в коттедже. Присмотри за ним, пока его хозяин занят делами поинтереснее. Жаль, что с твоей историей ничего не вышло. Была рада знакомству. Прощай. Джекки. Всё, что я хотела сказать, с горем пополам уместилось в три строчки. Арендованная «киа» завелась со второй попытки – видно, промёрзла не меньше моего. Я в последний раз взглянула на вывеску на воротах. «Добро пожаловать в «Грин Вэлли»»! Не думала, что уеду отсюда вот так. На ночь глядя, залитая слезами и ледяным ливнем. С разбитым сердцем и треснувшей верой в любовь. Нога нащупала педаль газа и вдавила её в самый пол. Поскорее бы убраться от всего, что напоминает мне о Томе. Через пять минут еле различимые контуры «Грин Вэлли» полностью исчезли с горизонта. *** Баклажаны в медово-лимонной карамели от Клавдии Иннес Мосби, Миссури «Разыскивается любовь всей моей жизни. Главные приметы: брюнетка, родинка над верхней губой, карие глаза, превосходно готовит баклажаны». Необычное объявление о розыске, правда? Но до чего романтичное. Оно порадовало ни одного прохожего в Крокетт-Крик, что в Мосби. В новом, едва появившемся на карте города жилом квартале, только-только закончилось возведение последней крыши. Сорок шесть уютных домиков выросли, как грибы после дождя, посреди пустынного городка и тут же разлетелись с аукциона по привлекательной стоимости. Люди всё прибывали и прибывали, заполняя тишину голосами, выхлопами грузовичков и шелестом коробок. Всего за месяц застройщик распродал все дома кроме одного. Идеальное местечко для неспешной жизни за сущие гроши – да ещё и Канзас-Сити в получасе езды. Кто о таком не мечтает? Квартал Крокетт-Крик заполнился быстрее, чем литровая банка сильным напором воды. Все жильцы загорелись желанием отпраздновать новоселье, а заодно перезнакомиться с новыми соседями, так что было решено устроить приветственную вечеринку. Гарриет Дуддл, вездесущая и излишне активная женщина лет сорока с небольшим, тут же напросилась провести сборище у себя на заднем дворе. Она уже успела не только вступить в ряды местной общины, но и стать её предводительницей. Если у кого и были возражения, то никто не пожелал тягаться энтузиазмом со столь опасно пылкой и азартной особой. В субботу вечером ровно в шесть к коттеджу Гарриет Дуддл принялся стекаться народ со всех уголков Крокетт-Крик. Семьи с детьми, одинокие волки и молодожёны – всем нашлось местечко. С заднего дворика мисс Дуддл уже разносились манящие запахи барбекю и хот-догов, но, по правилам новоиспечённого сообщества, каждый гость должен был принести что-то с собой. Под навесом разместили стол, куда бы можно было поставить всё съестное добро, что притащат соседи. Он просто ломился от разнообразия цветов, вкусов и запахов. Ещё бы! Почти пятьдесят блюд от каждого из обитателей Крокетт-Крик. Целый шведский стол. Вечеринка вышла на ура, и заслуги Гарриет Дуддл здесь были не при чём. Просто все соседи оказались добрыми и весёлыми, быстро нашли общий язык и спелись как в караоке, так и в остальном. На следующее утро все уже здоровались при встрече, выходя за воскресной газеткой, пробегая несколько миль или выгуливая собак. Некоторые даже останавливались, чтобы переброситься парочкой слов и обсудить вчерашний праздник. Но главной темой дня стали забавные объявления, которые развесили на каждом столбе. «Разыскивается любовь всей моей жизни. Главные приметы: брюнетка, родинка над верхней губой, карие глаза, превосходно готовит баклажаны». Написано коряво, но с душой. А снизу телефонный номер того самого романтика, которого покорили баклажаны с вечеринки. И имя – Трэвис. Соседи усмехались и припоминали сладковатый привкус тушеных баклажанов в лимонно-медовой карамели, но не могли вспомнить женщину, что принесла их с собой. Объявления висели целую неделю, и жильцы уже начали сами переживать за судьбу несчастного влюблённого. Отыскал он брюнетку с баклажанами или нет? Если она была на вечеринке, значит, местная и должна бы отозваться на призыв. Питер Каупленд из домика номер одиннадцать не удержался и позвонил по номеру из объявления. – Здравствуйте, Трэвис. Извините за любопытство, но как успехи с поисками баклажанной девушки? – Спросил он, искренне надеясь получить ответ. К счастью, Трэвис не разозлился на то, что кто-то так нагло лезет в его личную жизнь, и вздохнул: – Никак. Никто мне так и не перезвонил. Питер взглянул на жену, которая поджаривала яйца на завтрак, и почувствовал такую любовь и такую благодарность за то, что нашёл её. Что не пришлось вот так уповать на случай, что его любимая увидит объявление и перезвонит. И решил, что просто обязан помочь несчастному отыскать его любовь, раз уж нашёл свою. – Я могу вам чем-то помочь? – Искренне спросил он. – Даже не знаю, чем. Разве что поможете обойти каждый дом. Трэвис сказал это в шутку, даже не думая, что незнакомец в трубке поможет ему вторгнуться в частную жизнь соседей Крокетт-Крик, но тот на удивление воодушевлённо ответил: – Почему нет? Давайте начнём сегодня же вечером. И странная парочка разделилась, обследуя дома и расспрашивая, не поживает ли по этому адресу темноволосая красотка, что умеет готовить самые вкусные в мире баклажаны. Целый вечер ушёл на эту любовно-поисковую операцию, но всё тщетно. Незнакомка так и не попалась в сети. Теперь уже весь квартал съедало любопытство, кто же эта загадочная дама, раз не одна из жителей Крокетт-Крик? На следующий день Трэвису позвонили уже семь человек с вопросами, могут ли они чем-то помочь. Такое участие растрогало его до глубины души и помогло понять, что он выбрал лучшее место для переезда. Через неделю развернулась настоящая поисковая операция, но баклажанной девушки так и не нашли. Зона поисков расширилась и охватывала теперь не только новый жилой квартал, но и весь Мосби. Объявления появились на всех столбах и витринах города, на доске у почтового отделения и даже рядом с фотографиями подозреваемых у полицейского участка. А незнакомка так и не звонила. Но Трэвис не хотел опускать руки. Ещё ни в одну женщину он так не влюблялся, хотя сам даже имени её не знал. Казалось бы, как такое возможно? Они встретились у стола с закусками как раз в тот момент, когда Трэвис накладывал на тарелку порцию баклажанов в медово-лимонной карамели, когда она подошла сбоку и произнесла: – Не боитесь отравиться моей стряпнёй? Стоило Трэвису лишь взглянуть на неё, как он понял: никогда ещё он не встречал такой красивой женщины. Они заболтались и даже не спросили имён друг друга, телефонов или адресов. А потом вездесущая Гарриет Дуддл потянула Трэвиса за руку в толпу, и женщина исчезла. Когда он вернулся к столику с закусками, её там не было. Как и ни в одном другом месте дома мисс Дуддл. А баклажаны оказались самым вкусным, что Трэвис ел в жизни. К концу вечера он доел всё блюдо, словно так мог воскресить в памяти образ незнакомки, в которую успел влюбиться с первого взгляда, с первого слова и с первого укуса. Объявление о розыске попало в местные и даже штатские газеты. Про Трэвиса даже сняли репортаж, где он описывал женщину своей мечты и просил позвонить, если он хоть капельку ей понравился. Но она не звонила. Через две недели Трэвис отчаялся и решил, что не судьба ему познакомиться со своей любовью. Чтобы хоть как-то развеяться после всей этой истории, он отправился погостить на выходные к сестре, что жила в Канзас-Сити. Они целый день гуляли по музеям, театрам и паркам, а вечером решили заглянуть в ресторанчик «Таун Топик». Еда – вот что может поднять даже самое упавшее настроение. И вот, Трэвис просматривал меню и ни о чём таком не думал, как увидел то, что заставило его подскочить. – Ты чего? – Спросила сестра. – Баклажаны в медово-лимонной карамели! – Почти прокричал Трэвис на весь ресторан. – Не думала, что ты такой большой поклонник баклажанов. В душе Трэвиса снова загорелась надежда. Он сделал заказ и принялся ждать, но каждая минута была длиннее реки Миссисипи. Если эти баклажаны по вкусу окажутся такими же, как те с вечеринки, Трэвис станет самым счастливым парнем на свете. Потому что он её найдёт! Когда официант принёс тарелку с заказом, Трэвис чуть не просверлил её взглядом. Сравнивал: похожи ли эти баклажаны на те, что он ел две недели назад. И вывод был очевиден: они идентичны. Трясущейся рукой Трэвис поднёс вилку с кусочком медово-лимонного баклажана ко рту и приготовился разочароваться… Но чуть не завопил от счастья. Это они! Те самые баклажаны с вечеринки. Значит, она здесь. Та девушка работала в этом ресторане, по-другому такое совпадение не объяснить! Еле сдержавшись, чтобы не помчаться на кухню, Трэвис попросил официанта позвать повара, который готовил его блюдо. – Вам что-то не понравилось? – Встревоженно, но вежливо полюбопытствовал официант. – Нет-нет. Просто хотел поблагодарить повара за такое вкусное угощение. Сестра посмеивалась напротив, наблюдая, как Трэвис грызёт ногти и пялится на дверь, ведущую на кухню. Она слышала историю про вечеринку и баклажаны уже раз сто, но не верила, что брат отыщет эту женщину. Если бы она хотела, то бы давно ему перезвонила. И тут вышла она. Трэвис чуть не упал со стула. Такая же красивая, только вместо шляпы – поварской колпак. Она тоже узнала в Трэвисе человека, с которым проболтала всю вечеринку, пока не сбежала. – Я нашёл вас! – Только и сказал Трэвис, когда она подошла к их столику. – Я думал, что уже никогда вас не увижу! И боялся, что не смогу сказать, что влюбился в вас, как идиот. Как повара её вызывали ни один раз. Пожаловаться на пресное рагу или похвалить за сочный стейк. Но признаться в любви? Такое было впервые. Весь ресторан наблюдал за ними с умилением. Даже скептичная и циничная сестрица.