– А я боялась, что больше никогда вас не увижу. Первым захлопал официант, а следом подхватили и все остальные. Аплодисменты звучали романтической симфонией на фоне поцелуя двух влюблённых, что даже не знали имён друг друга. Клавдия. Женщину его мечты звали Клавдия Иттон, и она уже три года работала в этом ресторане. В Крокетт-Крик её занесло попутным ветром. Получив в наследство от бабушки хорошенькую сумму, Клавдия решила попрощаться с противным арендодателем, что сдирал втридорога и неделями не чинил дверной замок, и перебраться куда-то пусть и подальше от Канзас-Сити, но в симпатичное тихое местечко. Своё местечко. Про Крокетт-Крик Клавдия услышала от знакомой и решила посмотреть, что почём. Она приготовила свои фирменные баклажаны и приехала в Мосби встретиться с агентом от застройщика и попала на вечеринку. В продаже остался лишь один коттедж, но он оказался слишком громадным для одной Клавдии, и она распрощалась с надеждой поселиться в новом квартале. Когда Трэвиса наглым образом увели, она решила, что пора ей возвращаться домой, но тот незнакомец с вечеринки не выходил у неё из головы. Она и не думала, что тоже понравилась ему, а всех объявлений о розыске и в глаза не видела, иначе давно бы уже села в машину и снова оказалась в Крокетт-Крик. Но судьба снова свела их вместе. И баклажаны в медово-лимонной карамели сыграли свою решающую роль. Клавдия и Трэвис уже полгода как живут вместе в его коттедже в Крокетт-Крик. Соседи радушно встретили новую соседку, разве что Гарриет Дуддл волновали вопросы поважнее, вроде выставленных посреди дороги мусорных баков и негодников, что успели расписать её гараж баллончиками. А с наследством влюблённые решили пока повременить и отложить до лучших времён. Может, на грандиозную свадьбу, кто знает? И уж на неё они пригласят всех жителей Крокетт-Крик, которые приложили свою руку к поискам настоящей любви Трэвиса. P.S. Совет от Джекки. Никогда не опускайте руки в борьбе за истинную любовь. Вот увидите, мир любыми способами попытается вам помочь. Подошлёт соседей в подмогу, даст подсказку зайти в нужный ресторан, проложит ваши пути так, чтобы они пересеклись в точке невозможного. Глава 19 Три часа колдобин и ухабов, и под звуки радионовостей автобус медленно вкатился в девяносто шестой по счёту город. Финишная прямая должна бы вызывать чувство облегчения – мои мучения, долгие странствия по незнакомым местам подходили к концу. Через две недели я окажусь дома, буду завтракать и ужинать с Джинджер вместо Техаса, просыпаться не раньше девяти под шум многоголосого мегаполиса вместо того, чтобы открывать глаза с первыми лучами в глуховатом спокойствии. Буду перетягивать одеяло с пустотой вместо того, чтобы делиться им с Томом. –…если бы его не обнаружила береговая охрана, то травмы могли бы быть куда серьёзнее… – разговаривало радио, повторяя новостной сюжет, что я слышала вчера. Жалко того беднягу на яхте, но я тут же перестала слушать. Впервые за всё «кулинарное турне» я не хочу возвращаться к прежней жизни. Может ли у человека быть несколько мест, которые бы он считал домом? Ещё полгода назад я бы лишь цинично хмыкнула, но мне хватило всего пары дней, чтобы ощутить себя на своём месте в Саванне. На какой-то миг она стала моим домом, пока Том не выставил меня вон своей выходкой. Чарлстон и Саванну разделяли всего каких-то сто тридцать миль, но ощущение складывалось такое, словно этот город ливни обошли стороной. Улицы суше, чем мерло. Небо яснее, чем ответ на детскую загадку. Когда я отъезжала с автовокзала Саванны, мои кроссовки промокли почти насквозь, хотя я давно не позволяю себе ходить в дешёвом кожзаме. Соломенная шляпка не влезла в чемодан, так что пришлось напялить её на голову, и смотрелась я совсем уж абсурдно. Женщина, плавно стремящаяся к своим тридцати, с мокрыми сосульками волос, с припухшими от слёз глазами. В джинсах, кроссовках и толстовке – образец спортивного стиля, который завершала соломенная шляпка. Вчера я свернула к первой же попавшейся гостинице за мостом Тандерболт. В «Даймонд Оукс» нашлось полно пустующих номеров. Мужчина за стойкой посочувствовал тому, как я вымокла, пробираясь от машины к холлу, но даже не разглядел дорожек от слёз на лице – те размыла дождевая вода, перемешала небесную влагу с солью. В номере ничего сверхъестественного: ванная комната, двуспальная кровать, комод с телевизором, да балкончик, но с видом на круглосуточный магазин, а не на просторы «Грин Вэлли». Никакой кухни для тех, кто любит поготовить на досуге. Не так уютно и совсем не по-домашнему, зато чисто, пусть покрывало на кровати и выглядело застиранным, а жёлтые пятна в уголках обоев напоминали ржавые кляксы. Ошпарив кожу горячим душем для согрева, я забралась в пушистый, хоть и изрядно выцветший голубой халат, развесила мокрые вещи сохнуть прямо на дверцах шкафа, а сама включила телевизор, чтобы он хоть немного напоминал, что я не так уж одинока. Пока в местных новостях показывали, как птица врезалась в лобовое стекло и стала источником массовой аварии, как работники начали недельную забастовку на бумажном комбинате «Интернешнл Пейпер», как штормовой циклон накрыл город непробиваемым колпаком, моё разбитое сердце уже не казалось такой грандиозной проблемой. Мой телефон не думал о таких мелочах, как воспитанность и личные границы, потому как принялся названивать, едва я уселась на кровати с ноутбуком. Несколько раз звонили с незнакомого номера, дважды – Мэдди. Её номер я сохранила в список контактов, как только мы с Сэнди заинтересовались её письмом и включили Саванну в маршрут «Ста рецептов счастья». На десятом звонке я выключила звук и попыталась сосредоточиться на письмах телезрителей. –… по прогнозам синоптиков, ливни затянутся ещё на два дня, но потом жители Саванны смогут снова насладиться солнцем и жарой… Пока вещал телевизор, я пробегала глазами по историям, пытаясь выбрать стоящую на замену истории Мэдди. Наброски своей я где-то потеряла и надеялась, что никто не заинтересуется этими писульками и просто выкинет в мусор, если подберёт на своём пути. Фоновый шум и хоть какое-то занятие отвлекали меня от мыслей о Томе и его предательстве. Как он мог? Не успел выскочить из моей постели, как затащил голую блондинку в свою. Так, никакого Тома и никаких блондинок. Про что я там читала? Ах да, шоколадный пончик, который предотвратил аварию. –… в Анкоридже бурый медведь забрался на задний двор супружеской пары и попытался разбить стекло веранды, но владельцам удалось отогнать животное громкими… Хм, а это интересно. Я отвлеклась на сюжет с бурым медведем-взломщиком и только сейчас поняла, как проголодалась, ведь так толком и не поужинала. Вряд ли в «Даймонд Оукс» доставляют еду в номер, но бежать под дождём до ближайшего магазина, пусть он и находился через дорогу, что-то не хотелось. Пришлось заказывать фастфуд в ближайшей забегаловке с едой на вынос. «Пицца от Марио». Посмотрим, Марио, как хороша твоя пицца. Пока я залазила в Интернет, над значком журнала вызовов висело уже двенадцать пропущенных. Немыслимо. И все от Мэдди. Едва ли Том обеспокоен моим отъездом. У него есть дела и поважнее. Длинноногие и полуобнажённые такие дела. «Марио» не торопился с визитом, так что к моменту последних новостей я уже почти на стену лезла от голода, успев перечитать пятнадцать писем. Лазанья, которая спасла ресторан от банкротства. Суп-лапша с плавленым сыром, которая помогла избежать штрафа за превышение скорости. Печенье на пиве, которое сплотило двух поссорившихся братьев. Всё не так невероятно, как пицца от рака. –…к берегу заказника Вассо Нешнел прибило полузатопленную яхту… Голос дикторши озвучивал мелькающие на экране кадры, но я не видела ничего, кроме букв на экране. –…потерпела крушение у Мун Ривер Пирс в семи милях вверх по течению… Так, запечённая печень лосося с ананасами тоже не подойдёт. Жуть какая. Кто вообще додумался присылать подобный рецепт в студию? –…по предварительной оценке, причиной крушения стала непогода и сильные волны в океане… Макароны с сыром уже были, хотя почему бы макаронам не сделать целую кучу людей счастливыми? Но нужно что-то другое. У нас ведь «Сто рецептов счастья», а не «Сто рецептов макарон с сыром». –…мужчина без сознания и доставлен в больницу. Яхта под названием… Стук в дверь оторвал мои глаза от письма некой Люсинды Потс о «печенье добра», а уши – от репортажа о печальных событиях на реке Уилмингтон. Я выключила звук и расплатилась с доставщиком пиццы, вручив солидную порцию на чай за то, что бедняга разъезжает по городу под таким дождём. – Посмотрим, Марио. – Я снова плюхнулась на кровать и открыла ещё горячую, дымящуюся ароматами коробку с пиццей. А этот Марио не поскупился на начинку. Кусочки мяса заполоняли всё пышное тесто, перемешивались с маринованными огурчиками и прямо тонули в плавленом сыре, как Саванна – в лужах. – Очень даже неплохо. – Похвалила я пиццу, пусть меня не слышал ни доставщик, ни мужчина с ресепшен, ни сам Марио. Так я и отрубилась с включённым ноутбуком, беззвучным телевизором и остывшими остатками пиццы. Жалкое зрелище. Но обида и сердечная боль выматывают похлеще пробежки на десять миль. Едва не опоздала на вокзал, так как ещё пришлось возвращать машину в прокат аэропорта. И вот я здесь. Чарлстон улыбался при встрече солнечными зайчиками, а в воздухе – ни капли влаги или намёка, что непогода Саванны доберётся и сюда вслед за мной. Я не стала тратить время на поиски презентабельной гостиницы и сняла номер в ближайшей от остановки автобуса. Как же мне повезло, что ближайшим оказался отель «Джеймс Айленд Парк» у одноимённого парка, по которому я точно прогуляюсь, как только немного приду в себя. Девушка за стойкой регистрации прищурилась, увидев меня в дверях. Частенько меня встречали таким взглядом: «Она или не она?» или «Где я могла видеть это лицо?». Девушка не переставала поглядывать на меня, пока я заполняла бланк. Словно искала подсказки, разбросанные по моему телу, но боялась спросить напрямую. Сотрудникам отелей не положено болтать на личные темы с постояльцами и уж тем более расспрашивать: «Не вы ли светите личиком в телевизоре?». Но, увидев моё имя в бланке, она всё же не удержалась. – Обалдеть! Вы та самая Джекки Адамс? Я невесело улыбнулась, хотя больше всего на свете хотела бы оказаться кем-нибудь другим. – Из шоу «Снэки от Джекки»? – Да, это я. – Врать поздно. Меня раскрыли. Надеюсь, эта милая девушка не станет уподобляться другим поклонникам кулинарных передач и не начнёт спрашивать совета по поводу всех рецептов, которые только знает. – Очуметь! Извините. – Ничего страшного. – Эта вольность наоборот позабавила меня. – Расскажу маме – не поверит. Она – ваша фанатка даже больше, чем я, хотя я редко пропускаю выпуски. – Спасибо, мне безумно приятно слышать. Я вытянула шею, выискивая взглядом ключ от долгожданного, тихого номера, где смогла бы насладиться своими печалями вдали от восторженных любителей телешоу, но девушка не распознала намёк. – Можно с вами сфотографироваться? И… и… может, подпишите книгу с рецептами? – Она немного покраснела. Ещё бы! Выдавать столько слов за такой короткий промежуток времени. – Конечно, книга не ваша, но… – Конечно… Линдси. – Я прочитала имя на её бейджике и, произнеся его вслух, заставила девушку сиять ярче бриллианта в обручальном кольце. Я стойко пережила короткую селфи-фотосессию, за что заслужила наконец свой ключик. – А книгу можно я принесу потом? Я была согласна на всё, даже станцевать чечётку на камеру, лишь бы поскорее закрыться в комнатке со своими мыслями. Но меня пронесло. Линдси не была одной из тех прилипал, которые считают своим долгом посоветовать мне, какое блюдо приготовить в следующем выпуске, или как правильнее разделывать крабов. Она получила своё фото и отпустила меня с миром. Точнее, с печалью. В Чарлстоне меня ждал Уолтер Эддисон и его история про пряники, которые вернули ему сына. Мистер Эддисон жил в Вудхейвене и готов был принять меня после работы в своём доме, где я смогу попробовать его знаменитые пряники и наделать столько фотографий, сколько нужно. До шести вечера оставалось столько времени, что я могла бы сойти с ума от любовных болячек и воспоминаний о Томе. Каждое хорошее из них перечёркивал вид той женщины, что встретила меня в неглиже. Боже, она ещё и слышала мою самозабвенную тираду о любви и доверии, которая предназначалась совершенно не ей. Где же был Том в этот момент? Стоял за шторой и посмеивался вместе с блондинкой над моим признанием? Лежал на кровати в спальне, в которой даже я ещё не побывала, и ждал, когда его пассия вернётся? Желудок свело таким сильным спазмом, словно у меня за секунду образовалась язва размером с арбуз. Почему до сих пор не диагностируют язвы сердца от неразделённой или утерянной любви? Хватит, Джекки Адамс! Я приказала себе остановиться. Хм, а иногда бывает полезно послушаться саму себя. Я так и замерла посреди симпатичного номера в стиле Прованс с чемоданом в одной руке и ключом в другой. Белая кладка кирпича на стенах, голубая рама кровати и голубые вкрапления цвета в интерьер в виде подушек, вазы с васильками и полупрозрачного тюля. Из окна виднелась буйная зелень парка, и мне, как будто годами не видевшей дневного света, как воздух понадобилось выбраться из четырёх стен. Больше гулять и знакомиться с городом, меньше думать. После заточения в коттедже под стражей суровых ливней ослепляющее солнце Чарлстона манило к себе. А я всегда открыта заманчивым предложениям. Вся моя одежда превратилась в ощипанный комок тряпья, так что я потратила время на шопинг. Сотрудница отеля подсказала неплохое местечко через улицу, где я нашла летящую, цветочную юбку ниже колена с обворожительным вырезом на бедре, несколько блузоподобных топиков и лёгкие шорты. Расплачиваясь за всё это добро, про себя я подметила, что за те же самые вещи в Нью-Йорке я отдала бы в три раза больше. Переодевшись в номере, я привела себя в порядок, главным образом замазывая припухлости от слёз под глазами пудрой. Лучшее средство от расставания с мужчиной – вкусная еда и яркие впечатления. Надеюсь, Чарлстон не обманет меня ни с тем, ни с другим. Целый день я наматывала мили по улочкам города, перекусывая свежими булочками и местными деликатесами. Я переготовила и перепробовала тысячи блюд, но в маленьких южных городках, вроде Чарлстона и Саванны, меня всё ещё могли удивить. Мэдди подала отличную идею: издать кулинарную книгу рецептов с юга и напичкать её теми необычными блюдами с такими же необычными названиями. Мне вспомнился наш с ней обед в «Сырниках миссис Уилкс», «Прыгающий Джон», и мысли сами перепрыгнули на Тома. Словно узнав, о чём я думаю, с расстояния в сотню миль, Мэдди снова попыталась дозвониться до меня. Её имя так и просило нажать зелёную кнопочку и просто сказать: «Алло». Но я не могла себя заставить. А она продолжала забивать мою голосовую почту сообщениями, которые навсегда останутся без ответа. – Мисс Адамс! – В девяносто шестой раз меня встречали с распростёртыми объятиями на своём пороге. За свои пятьдесят шесть лет Уолтер Эддисон растерял волосы и стройность, но не умение принимать гостей. Он заметно волновался, хоть и пытался скрыть бурлящие эмоции за суетливыми движениями. – Проходите, проходите! Я вошла в уютный дом, который постарел вместе с хозяином, но ещё старался произвести хорошее впечатление. Мистер Эддисон проводил меня на кухню и усадил за круглый столик, а сам кинулся снимать чайник с плиты. Была бы сейчас зима, он бы галантно отобрал у меня пальто, но ограничился лишь предложением: – Вы предпочитаете чай или кофе? – Кофе, спасибо большое. На столе уже стояли сахарница, конфетница и блюдечко с теми самыми пряниками, за рецептом которых я приехала. Через секунду к этому ансамблю прибавилось две чашки с горячими напитками, а сам хозяин присел напротив, предвкушая и одновременно страшась предстоящей беседы, словно я была Опрой, которая брала у него интервью для шоу, что смотрит весь мир. «Снэки от Джекки» пользовалось популярностью, но куда уж ему тягаться с Опрой. – Я ждал нашей встречи почти год. – Смутился мистер Эддисон, подталкивая сахарницу ко мне поближе. – Не могу поверить, что вы… сама Джекки Адамс сидит на моей кухне и пьёт кофе из сервиза моей жены.