– Никакая я не великая. – Бурчала я в ответ. – И писала её не я, а сотня милых людей, переживших невероятные и трогательные события. Сэнди лишь покривлял меня – для него трогательность имела значение, но не настолько, как значки долларов в перспективе. Но ему простительно. Стал бы он продюсером «Снэки от Джекки», режиссёром тысячи рекламных роликов и настоящих голливудских кино, если бы пёкся о сентиментальной стороне дела? Уж вряд ли. Поэтому мы так хорошо друг другу подходили. Расчётливость и чувствительность – рука об руку. – Ты хорошо потрудилась, девочка. – Подмигнул мой добрый дядюшка Сэнди, довольный результатом проделанной работы. Годом потраченного времени и целого состояния, спущенного на билеты, гостиницы, навыки профессионалов, что собрали эту книгу из кусочков моих черновиков. Я написала каждую из сотни историй, но, заполучив пробный экземпляр книги в руки, уже не смогла его выпустить, пока не дочитала всю до конца. Закрывшись от мира в кабинетике в глубине студии, я несколько часов листала и листала книгу, вспоминая каждый город, каждое лицо с фотографий, каждый тембр голоса, который делился своей историей. Когда я отправлялась в путь, в Питтсбург, в самый первый город на карте маршрутов, я и не думала, что всё получится так… здорово. А ещё не думала, что одна из историй не попадёт на эти страницы. Что историю Мэдди и Тома Хадсонов заменит другая. А вместо рецепта мясной пиццы люди прочитают о венских вафлях от Джейми Фулера. Вафлях, которые соединили два сердца, что забыли дорогу друг к другу. Сэнди ушёл из студии ещё в обед, чтобы посмотреть на игру старшего сына Райана в баскетбол. Мы договорились встретиться в семь в ресторане «Скалини Фидели», чтобы отметить общий успех. Только вдвоём, как напарники, как добрые друзья. В «Скалини Фидели» подавали лучшие паппарделле, что для таких искушённых едоков, как мы, было лишним поводом заглянуть к ним на огонёк. Что-то я слишком засиделась с книгой, будто дитя убаюкивала. Из студии я выбралась, когда день уже тускнел и бликовал розовым солнцем в стекляшках Манхэттена. У меня был всего час, чтобы добраться до дома, покормить и приласкать Джинджер и сменить брюки на что-то более вечернее и подходящее к случаю. Ничего вычурного или из разряда «сверх», но в шкафу уже дожидалось новое чёрное платье, которое советует приобрести Коко Шанель каждой девушке. Простое, но изящное, с идеально сидящим лифом и обволакивающим силуэтом, который плавно расходится юбкой от колен до середины лодыжек. Сплошь из плотного кружева. Обычно я такое не ношу, но сегодня особый день. Джинджер укоризненно поглядывала с кровати на то, как я пролезаю в платье и застёгиваю молнию на спине с изяществом жирафа. Как подкрашиваюсь и подвиваю волосы, чтобы придать Джекки Адамс, по-соседски простой девушке, вид успешной бизнес-леди. У меня даже что-то получалось, хотя я никогда себя не чувствовала такой. «Снэки от Джекки» смотрят наравне с шоу Джимми Феллона, «Голосом Америки» или «Топ-моделью по-американски», но я остаюсь всё той же простушкой Джекки Адамс из Сент-Клера. Хотя теперь уже из Нью-Йорка, ведь мой дом официально перешёл к Стоунам. – Как я выгляжу? – Спросила я у Джинджер, но та не стала отвечать. Уткнула нос в подушку и попыталась всем своим видом показать, как сильно дуется, что я оставляю её одну. – Эй, я скоро вернусь. Выпью бокал шампанского с Сэнди, ты и соскучиться не успеешь. Несмотря на то, что я была уже при полном параде, я затянула Джинджер к себе на колени и задушила своей любовью, чтобы хватило на часы моей отлучки. Кажется, сработало, потому что она отправилась провожать меня к дверям, а не забилась в угол с показной обидой. Надев чёрные туфли на каблуках, я взяла маленькую сумочку, послала Джинджер воздушный поцелуй и спустилась вниз, где меня уже дожидалось вызванное такси. Я назвала адрес и стала разглядывать город, пролетающий за окном. Я скучала. По зажигающимся огням, палитре запахов и цветов, по вечно бегущим куда-то людям. Но ещё я скучала по тишине «Грин Вэлли», уюту Саванны и её неспешности. Разве можно любить два города одинаково сильно? Это ведь как любить двух мужчин – невозможно. Сердце должно принадлежать лишь одному. А моё, пусть до сих пор принадлежало Тому Хадсону, было печально и свободно. «Скалини Фидели» находился в Сохо, но вместо того, чтобы свернуть на Гудзон-стрит, таксист пропустил поворот и поехал по бруклинскому мосту. – Извините, – окликнула я его. – Но разве эта дорога ведёт к Сохо? – Не волнуйтесь. – Улыбнулся водитель как ни в чём не бывало. – На Гудзоне авария, пришлось бы стоять в пробке, поэтому мы поехали в объезд. – А, ну ладно. Я приняла ответ мужчина на веру, но та постепенно покидала меня, когда мы уезжали от Сохо всё дальше и дальше. Теперь я не на шутку разволновалась. Неужели я села в машину к маньяку? Он везёт меня за город! Достанет нож – и никто больше не увидит Джекки Адамс ни в телевизоре, ни в реальной жизни. Меня бросило в жар, я хотела уже вмешаться в это похищение, но позвонил Сэнди. Он меня и спасёт! – Сэнди, слава богу… Я… – Джекки, прости, но ничего не получится. – Что? – Ужин. Райан вывихнул ногу на игре, так что мы едем в больницу. – Чёрт, Сэнди, мне очень жаль. – Я закусила губу, когда машина свернула в Бруклин Хайтс. В темнеющем антураже вечера улицы выглядели немного устрашающе. – Может, мне приехать? – Нет, девочка. Не порти этот прекрасный вечер. – Голос Сэнди совсем не звучал расстроенным или напуганным. Словно наоборот, он в тайне радовался чему-то, о чём не хотел мне рассказывать. – Водитель отвезёт тебя в одно местечко, где ты отпразднуешь выход книги. – Не хочу я праздновать в одиночестве. Лучше перенесём… – Кто сказал, что ты будешь в одиночестве? – Что? – Снова попугаем спросила я и встретилась глазами с водителем в зеркале заднего вида. Он явно что-то задумал, отчего мне поплохело. – Не задавай лишних вопросов, Джекки. Просто езжай, куда тебя везут, и займи столик. – Сэнди! Я ничего не понимаю. Ты что-то подстроил? Меня везут не в «Скалини Фидели»? Боже, так это твоих рук дело? Я уж думала, меня похитили! Водитель засмеялся, и я хотя бы сейчас смогла немного расслабиться. Сэнди что-то задумал и сделал меня пешкой в своей игре. Вот только какие у неё правила? – Сэнди, говори же, что происходит! – Нет, дорогая, я ничего не скажу. – Я повернулась к водителю, чтобы спросить его, но Сэнди был слишком предупредителен и слишком хорошо знал меня. – И водителя не спрашивай, он не расколется. Просто делай, как я сказал. Наслаждайся поездкой, а потом займи один из столиков. Это всё, что от тебя требуется. Чао! – Сэнди! Но он уже бросил трубку и, я клянусь, напоследок разразился смехом, как злодей из фильмов, чья шалость удалась. – Вы ведь мне тоже не скажете, во что я ввязалась? – Спросила я водителя и тот весело замотал головой. Предатель. Он заодно с Сэнди. Во что меня втянули? Хорошо одно: меня не собирались увозить в тёмный лес и жестоко расправляться в глуши без свидетелей. Если, конечно, Сэнди не решил избавиться от своего бизнес-партнёра и не забрать все лавры от продаж «Ста рецептов счастья» себе. Не решил ведь? Я ещё находила повод про себя посмеяться, пока гадала, что значит это нью-йоркское приключение. А такси тем временем замедлило ход на подъезде к Барклайс-Центр, проехал площадь Гранд Арми и замер на пересечении Мейпл-стрит и Беддфорд авеню. Совсем не «Скалини Фидели» и даже близко не похоже. Стареющий фасад из серого кирпича и никаких статуй львов перед входом или парапетов с колоннами. Выделяли это место из череды ему подобных лишь зеленые навесы над выпученными окнами с надписями «Пицца от Марио». Что-то знакомое или мне кажется? Видя, что я не решаюсь покинуть салон, будто за дверью меня ждал палач с топором, таксист подтолкнул меня: – Мы на месте, можете выходить. – Вы уверены, что это здесь? – А как же! Я обольстительно улыбнулась – по крайней мере, попыталась сделать это именно обольстительно – и предприняла последнюю попытку: – Может, всё же скажете, что меня ждёт? – Разве интересно знать то, что готовит нам будущее? – Уж слишком по-философски ответил водитель. – Ведь гораздо приятнее сама дорога, а не конечный пункт. Не знать, куда тебя всё это приведёт. – Ну не знаю, – фыркнула я. – Это не вас похищает незнакомый таксист и привозит к какой-то забегаловке. Он ничуть не обиделся, потому что я послала ему самую широкую улыбку, на которую вообще была способна. Полезла в сумочку за деньгами, но тот замахал руками и предупредил, что за поездку уже заплачено. Да что здесь творится, чёрт возьми? Я смирилась со своей ролью куклы, но не понимала, зачем Сэнди дёргает меня за ниточки. Это розыгрыш? Затащить меня в пиццерию вместо итальянского ресторана, чтобы поглумиться. А я выглядела позорно нелепо в этом чёрном полувечернем платье на фоне джинсов и простых шорт. Ладно, была не была. Я ступила на тротуар в своих прекрасных туфлях. И устойчивый каблук мог бы снести целую ночь плясок на свадьбе, но еле выдержал моей неуверенности перед входом в пиццерию. Так, мне просто нужно войти и занять столик. На входе в зал меня не встретили ни Сэнди, ни хостес, лишь улыбчивые лица и глумливые глаза любителей пицц, которые оккупировали почти все столики. Они пришли по адресу, если хотели получить хлеба и зрелищ. Их «хлеб» пыхтел паром и плавал в океане начинок и растёкшегося сыра, ну а зрелищем была я в этом роскошном чёрном платье. Свободными оставалось лишь два столика. Половина Нью-Йорка, похоже, ужинала сегодня здесь. Ну, хотя бы никто меня не узнал и не стал привлекать ещё больше внимания просьбами расписаться на картонке с меню или рассказать, в чём секрет моей пышной фриттаты. Я всё же умостилась за столик у стены, где на меня упадёт не столько любопытствующих взглядов как там, у окна. Официант тут же принёс меню, но я даже не стала заглядывать в него, а осмотрелась по сторонам. Про меня, к счастью, подзабыли. Ещё бы! Когда рядом такая ароматная пицца, не посмеешь отвлечься, даже если сам Том Круз войдёт в двери. Что я здесь делаю? Что Сэнди от меня хочет? Через пять минут ситуация не хотела проясняться. Я сгорбилась над перечницей и солонкой, достала мобильник и попыталась позвонить Сэнди. Но меня перенаправляли в голосовую почту. Ну, он у меня попляшет, как только увидимся вживую. – Эй, Сэнди. – Притворно заворковала я, но мой приторный голосок исходил смертельным ядом. – Просто звоню тебе, чтобы напомнить. Как только я тебя увижу, прибью, ты понял? Лучше не попадайся мне не глаза недельку-другую. Ты ведь знаешь, я ненавижу глупые розыгрыши. В общем, как услышишь это сообщение, можешь покупать билеты на самолёт и скрываться где-нибудь в Панаме. Мне чуточку полегчало, когда я выпустила пар угрозами. Но это ничуть не помогло разобраться, что мне делать теперь. Телефон весело брякнул, чем взбесил меня ещё больше – нашёл когда веселиться. Пришло сообщение от Сэнди. Это не розыгрыш, девочка. Это рецепт счастья, который не попал в книгу. Наслаждайся. Чего? Что всё это…? – Не занято? Все мысли разом вылетели из головы. Этот голос… Его тембр… Строгость… Мне не нужно было поднимать голову, чтобы понять, кто стоял возле моего столика. Но я всё же сделала это. И онемела секунд на тридцать. Том – что б его – Хадсон. Ещё красивее, чем помнилось. Короткие волосы зачесал чуть на бок, гладко выбрил каждый сантиметр кожи. Видимо, чтобы эта сногсшибательная улыбка просматривалась ещё лучше. Никаких футболок или зелёных клетчатых рубашек в духе мачо с юга. Белая, хлопковая сорочка обтягивала его рельефное тело, отвлекая от улыбки. – Том… – Сумела наконец прошептать я. Но не успел он ответить, как шок сменился злостью. Он бросил меня. Влюбил в себя, а потом сбежал при первой же маленькой трудности. Разыграл из себя обиженного мальчика, хотя воспитан настоящим мужчиной. Может, любовь превращает мужчин в мальчиков? Довольно несправедливо, потому что девочек она превращает в женщин. – Так это всё ты подстроил! – Повысила я голос и не вскочила только ради приличий. Моё платье и так сделало меня хитом вечера, не хватало ещё потешить всех скандалом. – Не могу поверить! Сэнди обманул меня! Я ухожу. – Джекки… Прошу тебя, позволь мне всё объяснить… – У тебя было полно времени для этого. – Зашипела я, чтобы не доставлять соседним столикам удовольствия понаблюдать за драматичной сценой ссоры двух любовничков. – Но ты им не воспользовался. А просто сбежал. – Знаю. Но я вернулся. И я здесь, чтобы объясниться. Прошу. От улыбки не осталось ничего. Том выглядел виноватым и взволнованным. А под напором его умоляющих глаз сдался бы самый стойкий. – Ладно. У тебя пять минут, а потом я ухожу. Я держалась уверенно и дерзко, хотя внутри вся обмякла от волнения. Каждая пора заволновалась при виде Тома. Он всё ещё доводил меня до сумасшествия одним своим присутствием. И никакая злость или обида не изменили моих чувств. Но никакие объяснения не исправят того, что между нами случилось. Том сел напротив и поёжился. Рука непроизвольно потянулась к животу, но тут же отстранилась. Я и забыла о его ране. Кусок мачты проткнул плотную кожу чуть ниже и правее пупка, вошла в сбитые мышцы на восемь сантиметров. Чистая удача, счастливый случай… такое можно назвать как угодно, но мне повезло, что Том сейчас сидит напротив, и мне есть на кого злиться. Пару сантиметров выше, ниже, правее или левее и дощатое копьё могло бы задеть почки, кишечник или что-нибудь ещё. И уже только по этой причине я должна бы радоваться, что вижу Тома, целого и невредимого, но я злилась. Потому что обо всём об этом рассказала мне Мэдди, а не он сам.