Он выжил, но предпочёл оставаться мёртвым для меня. Мэдди до сих пор мне позванивает, как и я ей, хотя мне очень больно. Может, эта боль не сравниться с тем, как кусок мачты входит в твой живот. Но вероятнее всего, на то, как входит прямо в сердце. Его глаза не давали мне продохнуть, а руки будто тянулись ко мне через стол, но Том постоянно их одёргивал. – Пять минут уже пошли. – Предупредила я, стараясь не вестись на уговоры сердца потянуться к нему в ответ. – Я придурок, Джекки. – Мне это известно. Что-то ещё? – Ты имеешь право злиться… – Это уж точно, спасибо. Я видела, что обижаю его, но Том не переставал пытаться, хотя и прятал еле заметную улыбку. Вспоминал нашу первую встречу, когда мы вот так же обменивались «любезностями»? Я чуть было не улыбнулась в ответ, но не хотела терять преимущества. А оно всё ещё было на моей стороне. – Я пришёл сюда, чтобы во всём сознаться, но… – Он нервно усмехнулся. – Но все слова вылетели из головы. Ты такая… – Он смутился того, что позволил оглядеть меня всю. – Красивая. Невероятно красивая, Джекки. – Предполагалось, что это платье будет украшать собой ресторан «Скалини Фидели», а не… это место. Это твоя идея, подговорить Сэнди и обманом затащить меня сюда? – В его защиту скажу, что он долго не соглашался. Такой же упрямец, как и ты. – Том улыбнулся так, словно это была самая прекрасная человеческая черта. – Так вы познакомились… И как тебе Сэнди? – Такой, как ты и рассказывала. Нет, даже ещё лучше, раз согласился помочь мне. Ну, Сэнди точно отхватит своё. Однажды в пятом классе я чуть не сломала Карлу Макгири нос за то, что он подставил меня на тесте по математике. Что же я могу сделать с тем, кто продал меня человеку, которого я любила, а он меня нет? – Джекки, прости меня. – Внезапно тон Тома стал таким серьёзным, что у меня мурашки забегали по голым плечам. – Я поступил как идиот. Прости, что психанул тогда. Прости, что сбежал и не давал о себе знать. Прости, что не брал трубки в больнице и не перезванивал. – Должно быть, у тебя была веская причина так поступить… – Была. И, когда ты выслушаешь меня, может, поймёшь. Я демонстративно взглянула на часики на запястье и с важным видом позволила: – Ладно уж. Мои планы и так пошли псу под хвост. Том трижды поблагодарил за такой шанс и прочистил горло, словно собирался говорить следующие несколько часов. – После нашей стычки из-за сообщения Сэнди я сбежал, как обидчивый мальчишка, но не смог усидеть дома и помчался туда, куда мчусь всегда, если нужно время, чтобы успокоиться, перезарядиться и утопить тёмные мысли. На пристань Тёрнер-Крик. Мне срочно нужны были океан и штурвал, ветер и плеск волн. Дождь тогда лил всего день, а к ночи и вовсе поутих на какое-то время, поэтому я по глупости решил, что непогода миновала. Что нет никакой опасности в том, что я сплаваю к океану и назад. Том запустил пальцы в волосы, как делал всегда, когда нервничает, подпортил уложенную причёску, но от этого показался ещё более привлекательным. Но я тут же шикнула на себя, что не стану больше вестись на его фигурные скулы, бугристые мышцы и серые глаза. – И на какое-то время погода мне благоволила. – Продолжал Том, не замечая моих любований его лицом. – Я достаточно опытный моряк и справился бы с дождём, но под утро в океане разбушевался настоящий шторм. Я пытался уйти от него, уже почти добрался до реки Уилмингтон, как на яхту обрушилась такая волна, что меня просто откинуло в сторону. Том побледнел, вспоминая тот день. А я испугалась за него так, будто это он сейчас барахтался в океане на затопленной яхте. Не представляю, как ему было страшно в тот миг. – В устье реки, возле Вассо Нешэнел неровный, каменистый берег. Когда я потерял управление, яхту понесло именно туда. Правый борт разлетелся в щепки, мачта ударилась об отвесную скалу и согнулась пополам. Тогда-то её кусок и впился мне в живот. Боже. Слушать это – то же, что и видеть собственными глазами. Я хорошо представляла себе картину того, как Том корчится от боли и понимает, что яхта постепенно тонет. Нужно огромное мужество, чтобы выбраться из такой передряги живым. Но я молчала и слушала, как заворожённая. – Яхту начало затапливать, а я истекал кровью. В какой-то момент каюта полностью ушла под воду, и, теряя сознание, я видел, как всё её содержимое уплывает куда-то в открытый океан. Там был и мой телефон, так что я не смог бы вызвать помощь, даже если бы сумел добраться до каюты. Я терял сознание и не мог пройти и двух метров. Думал, что умру там. По собственной глупости. – Мне жаль, что ты пережил всё это… – Сглотнула я. – А мне нет. – Том внимательно посмотрел на меня. – Потому что, теряя сознание, я понял, что люблю тебя. Моё сердце скокнуло вверх и замерло. Том всё так же не спускал с меня глаз. Они блестели сероватыми алмазами от тех чувств, что разрывали его изнутри. – Вернее, я и раньше чувствовал то, что не чувствовал уже очень давно. Я влюбился в тебя ещё там, в аэропорту, когда ты поставила меня на место. – Он улыбнулся. – Меня это пугало. Сводило с ума. И я вёл себя по-дурацки, хамил и выводил тебя из себя, потому что однажды я уже влюблялся в девушку из Нью-Йорка. – Но я не Лиза. – В который раз повторила я. – Я знаю. Но порой так сложно переубедить себя, если ты уже заставил себя во что-то поверить. И я дал себе обещание никогда не связываться с девушками из больших городов. И уж тем более с теми, кто через несколько дней уедут, вернутся к своей обычной жизни. Как должна была уехать ты. Я не знала, что ответить. Думала, Тому я безразлична, но всё оказалось совсем по-другому? Я была слишком важна для него. Так сильно, что он боялся меня потерять, боялся той боли, что последует после расставания, после того, как пять дней моего отпуска в «Грин Вэлли» закончатся. Ему было проще сорвать пластырь до того, как тот прирастёт к коже. – У тебя в Нью-Йорке дом, работа на телевидении, миллионы зрителей! Как я мог тягаться со всем этим? Со своей гостиницей в глуши, скверным характером и псом, который лопает всё подряд. Ну вот, я хотя бы вызвал твою улыбку. Я и сама не заметила, как заулыбалась. Стараясь держаться как кремень, я всё ещё строила из себя оскорблённую женщину, потому что Том заслужил каждой моей хмурой морщинки. Но внутри всё стало по-другому. Злость, разочарование и боль постепенно выходили из тела, из сердца и других важных органов, смешиваясь с запахами пиццы и шумом голосов. – Мне нравится в «Грин Вэлли». – Тихо возразила я, опустив глаза, чтобы Том не увидел в них все мои чувства. – Но не так сильно, как Нью-Йорк. Ты бы смогла оставить эту жизнь ради жизни со мной? Что? Я растерялась, как рассыпанное драже на цветастом ковре. Я и не думала об этом, потому что у нас как-то не нашлось времени обсудить будущее. – Вот именно. – Кивнул Том сам себе, по-своему распознав моё молчание. – Ты ни за что не бросишь этот город, а я мог бы бросить гостиницу. Но тогда тебе пришлось бы всю оставшуюся жизнь выслушивать нытьё и бубнёж недовольного Тома. – Ты прав, я бы не пережила это. – Подначила я его, хотя внутри трепетала от каждого слова. – Ведь я слышала нытьё и бубнёж довольного Тома. Не могу представить, на что способен Том недовольный. На мгновение заряд притяжения вспыхнул между нами, Как раньше. Там, в Саванне. Мы снова смеялись вместе, но это ещё ничего не значило, напомнила я себе. – Чтобы не потерять голову окончательно и не испортить тебе жизнь, я попросил Мэдди приехать одной в больницу. И трубки не брал тоже поэтому. – Это же полная чушь! – Вспыхнула я. – Я волновалась за тебя, места не находила. Чёрт. Да ты чуть не погиб! Но ты отстранился от меня, чтобы не было больно расставаться? – Знаю, как это звучит. Тем более… я не знал, испытываешь ли ты то же самое… – Ну, так мог бы спросить. Если бы взял трубку. – Но теперь я знаю. Я замолкла, когда Том достал из кармана штанов сложенный вдоль и поперёк листок с почерком, так смахивающим на мой. – Что это? – История счастья про грушевый пирог от Джекки Адамс. – Улыбнулся Том. – Но… как она оказалась у тебя? – А вот это самое интересное и немыслимое… Едва я вернулся из больницы, как ко мне пожаловал гость. Угадаешь кто? Сэнди, Мэдди, Лиза… Я перебрала всех, но не могла представить, кто это мог быть, поэтому пожала плечами. – Джейми. – Джейми? – Да, именно он. – Что? Но как? А у него это откуда? – Я выхватила черновик, который написала в тот день, когда Том предложил взять за сотый рецепт мою собственную историю. Но, сбегая в отель из «Грин Вэлли» в вечер знакомства с Лизой, я где-то потеряла его. Как он мог попасть к Джейми? – Нашёл в подушках дивана, когда с мальчиками гостили в твоём доме. Он рассказал мне, что ты сделала для них с той девушкой… – Линдси. – Да, с Линдси. О поездке, о твоих словах, о деньгах, что ты выслала. Когда Том упомянул деньги, я немного напряглась. Он начнёт кипятиться, если узнает, что я откупилась от его жены деньгами за продажу семейного дома. Но он не выглядел ни злым, ни осведомлённым. – И Джейми вручил мне это. А ещё сказал, что глупо из-за страха терять любовь. Я прочёл твою историю о грушевом пироге, Джекки. – Его голос надломился, как ветка, на которую наступили в темноте. – И в тот миг убедился, что и твои чувства взаимны. Поэтому я позвонил Сэнди и попросил устроить нам встречу. Я хохотнула. – Но почему здесь? – Развела я руками, намекая на слишком уж приземлённый интерьер пиццерии. – Я наслышана о твоих спартанских вкусах, но… – А это мой главный аргумент, чтобы ты меня простила. Моё замешательство рассмешило Тома. – Пиццерий «Пицца от Марио» всего четыре в стране. Здесь, в Нью-Йорке. В Вашингтоне. В Филадельфии. И в Саванне. Постойте, до меня начинали добираться кое-какие догадки. – Ты приехала в Саванну узнать историю Мэдди и рецепт мясной пиццы от Тома Хадсона. Но дело в том… – Том щёлкнул пальцами за спиной, и как по мановению волшебной палочки, официант поставил на стол горячую, только из печи пиццу, обсыпанную кусочками мяса, помидорами, с расплавленным сыром и с хрустящей корочкой по всему периметру. Этот парень что, действительно ждал его сигнала?