– Ну, пока рано говорить, серьезно или нет. Просто хочется вас познакомить. Она не против. Только, пожалуйста, мам, будь с ней поаккуратней. Понимаешь, у нее в детстве была травма психологическая. Это долгая история. Потом расскажу. В общем, с ней надо аккуратней. – Психов нам только и не хватало. Час от часу не легче. – Мам, не начинай, пожалуйста. Ты же ее еще даже не видела. Вечером мы с Женей решили воплотить наш план на сближение Макса и маман в жизнь. Задумали небольшую вечеринку. Заодно Женя и мама познакомятся. Пригласили Макса. Только мама зачем-то еще позвала Нателл. Видимо, чтобы хоть кто-то был на ее стороне. Главное, чтобы Нателл не притащила с собой очередного мужика на выданье. Она это может. Кенгуриха с запасом мужиков в своей сумке. Я хотел позвать отца, но он вечером должен был уехать. Зашел в обед, еще раз просил меня подумать о поступлении и переезде в Москву и ушел. Оставил, правда, мне еще денег кучу, хотя я и отнекивался. Я оставил немного себе, а остальное отдал маман. Женя очень волновалась, и я пытался ее успокоить. Она всё время повторяла, что боится знакомиться с мамой. А мне почему-то не давал покоя приход Нателл. Зачем она тут нужна? Как бы она не отговорила маму от Макса. Надо будет выпроводить ее пораньше. Я тоже сильно нервничал, но старался сдерживаться, чтобы мое волнение не передалось Жене. Макс говорит, что всё должно пройти нормально. Хорошо, что он будет рядом. Макс – мой человек, я точно знаю. Даже если бы я не был с ним знаком и, например, увидел его в баре, думаю, он бы обязательно со мной заговорил. Или я с ним. Встал бы, подошел и попросил закурить или еще чего. Мы с мамой сделали легкий фуршет, Нателл нам даже помогала. Пришел Макс, принес вина. Макс умеет выбирать вино и говорит, что у него был свой винный погреб в прошлой жизни. Сегодня он был на высоте. Надел такую майку, что татуировку видно. Моя маман любит татуировки, хотя и не показывает этого. Женя немного опоздала, но всё-таки пришла. Она рассказывала, что как-то пришла на собеседование. Ее попросили присесть. Прошло десять минут, и она сбежала. Просто взяла и ушла, хотя та работа была ей интересна. Она иногда может впасть в панику какую-то. Главное, чтобы это было не сегодня. Я познакомил Женю со всеми, и, когда мы пошли за вином и салфетками с Максом на кухню, он сказал, что выбор у меня хороший. Мне было важно услышать такое от Макса, в женщинах он понимает. Я повеселел, но меня настораживало, что Женя всё время молчала. Конечно, этого стоило ожидать, но мама-то не понимает, в чем дело. Пока Женя не привыкнет к новым людям, она так и будет себя вести. На какой-то момент мне показалось, что я влюбился себе не по плечу, но это быстро прошло. Я вдруг вспомнил, что еще одна цель вечера – это Макс и маман. Как-то неловко было начинать, но я всё-таки спросил: – Макс, тебе ведь моя мама нравится, да? Он немного помолчал, вопросительно посмотрел на меня, потом поставил уже взятую бутылку вина на столешницу и скрестил руки на груди. – Саш, я тебе говорил, что да. Но ты же понимаешь, мэн. По-моему, ей на меня плевать. Странное дело. Макс такой сильный. Большой. Когда заговорил о любви, превратился в свою уменьшенную копию. Его плечи сжались, и голос стал как будто тоньше. – Макс, ты ей нравишься, это точно. Я знаю. Понимаешь, это всё Нателл. Она отговаривает ее, потому что ты младше немного. И байкер. И вообще. Мотаешься по свету. Всякая такая чушь. Давай, бери уже инициативу в свои руки! – А ты-то чего так суетишься? – заулыбался Макс. – Ну как, – продолжил я осторожно. – Мне же нужен отец. Я видел, что Жене было очень трудно разговаривать с мамой и Нателл. Она даже с каким-то упреком посмотрела на меня. Да, я не должен был так вот оставлять ее с ними наедине. Нателл же настоящий монстр, наверняка замучила ее какими-то дурацкими вопросами. Макс постепенно садился всё ближе к маман, а потом они вместе пошли на кухню за какими-то тарелками. Мы остались с Женей и Нателл. – Ну, – немного язвительно начала Нателл. – Жень, а что ты всё время молчишь? Мы же не страшные, не съедим тебя. Женя не ответила на ее вопрос, а только с надеждой смотрела на меня. – Нателл, смени тему, хорошо? – предложил я кряхтящей барже. – Почему? Интересно же, что девушка о нас думает. Такое ощущение, что мы ей совсем не понравились. – Хватит, – сказал я так резко, что Нателл выпрямилась. – Ладно, ладно. Чего ты так суетишься? Я просто спросила. Я обнял Женю и радовался, что Нателл наконец-то заткнулась, а маман и Макс долго не возвращались с кухни. – Похоже, я здесь лишняя, – выпалила Нателл, наблюдая, как мы с Женей обнимаемся. – Пойду-ка посмотрю, не надо ли чем помочь на кухне Софии. Она уже было собралась вставать, но Макс и мама как раз зашли в гостиную. Мама была очень смущенная, а Макс выглядел как победитель. Теперь уже я ощущал себя лишним. Мне так хотелось, чтобы у них всё получилось, что я был готов взять Женю за руку и пойти с ней куда-нибудь, только чтобы эти чудики побыли одни. Оставшийся вечер Макс провел рядом с мамой, а Нателл была сама не своя. Она постоянно вмешивалась со своими репликами про разных мужиков с тест-драйвов, то и дело пытаясь оторвать маму и Макса друг от друга. Но, по-моему, маме было уже всё равно. Когда мы вечером уходили с Женей к ней домой, я не хотел, чтобы мама оставалась одна. Но Макс сказал, что он не может с ней остаться. Что еще рано. И что он пока не понял, действительно ли он нужен Софии. Он говорит, что на фоне объявившегося отца и выпитого он мог ей понравиться, но что будет дальше, он пока не знает. В результате с мамой осталась эта беспутная Нателл. Эксперт по любви, которая в свои сорок пять до сих пор одна. Не хотел бы я быть ее пациентом. Утром я решил пораньше вернуться домой, чтобы Нателл не успела там окончательно расставить свои сети. Тем более Жене надо было готовиться к каким-то экзаменам. Она даже не хотела мне говорить, куда поступает. Говорит, что о самом сокровенном лучше сначала не рассказывать, иначе оно не сбудется. Когда я пришел домой, то в гостиной и на кухне никого не было. Я осмотрелся и услышал, как маман и Нателл разговаривают на балконе. Конечно, я подслушал, чего уж там. – Да он совсем тебе не подходит, ты что, не видишь, Софка, очнись! Не молоденькая девка, чтобы в омут с головой кидаться! Поверь мне, я столько таких вот, как ты, лечу. Ходят ко мне месяцами на прием, лечат свою тоску. Некоторые совсем с ума сходят! – Нателл, я всё это понимаю, но мне он действительно нравится. Понимаешь, я не могу вот так разбрасываться. У меня давно такого не было. Я даже не могу тебе описать, что со мной происходит, когда Макс рядом. – А что происходит? Понятно что. У тебя давно мужика не было, вот кровь и взыграла. Что тут непонятного?! – Перестань, ты же знаешь, что для меня это не главное. – Главное не главное, а с природой не поспоришь. Будешь потом локти кусать и слезами обливаться. Я такую породу мужиков знаю. – Давай сменим тему, а. Ты меня уже достала, честное слово. – Я просто хочу, чтобы моя подруга была счастлива. Вот коза. По-моему, эта кенгуриха как раз-таки и боялась, что мама наконец-то найдет мужика и она останется одна бобылить со своим ковриком для йоги. Надо спасать маму. Я уже было двинулся к балкону, но тут услышал еще кое-что интересное. – Что думаешь о Жене? – не унималась Нателл. – По-моему, ничего так девочка. Во всяком случае, не похоже на то, что она вертихвостка. Может, выйдет чего путное. Лишь бы он уже перестал в свои паровозики играть. – Знаешь, она какая-то странная. Молчит всё время. Понимаешь? А вдруг у нее что-то с головой, – она замялась, потом продолжила, как бы подбирая слова. – Нет, я не говорю, что там она псих или что-то такое. Просто, знаешь, бывают разные расстройства. И потом, всё это может отразиться на твоем внуке. Если дело до этого дойдет, конечно. – Сашка говорил, что у нее какая-то травма психологическая в детстве была. Наверное, с этим связано. Ну, и потом вспомни. Первый раз видишь маму своего парня. Конечно, страшно, что тут такого? – Я бы на твоем месте навела справки. – Какие справки? – Если хочешь, – обстоятельно кудахтала Нателл, – у меня есть много знакомых в той сфере. Пробьем ее фамилию по базе. Может, чего и найдется. – Слушай, ну это уже слишком, Нателл. Нет, не надо. Я не могу так с Сашей поступать. Он мне сам всё расскажет, если надо будет. – Расскажет-то расскажет, а потом уже поздно будет. Родится вот у них псих какой-нибудь, и оставят они тебе его нянчить. Вот тогда посмотришь! Сколько таких случаев было. – Я даже не знаю. – В конце концов, искать будешь не ты, а я. Так что успокойся. Может, нормально всё, там видно будет. Я не мог поверить в это. Неужели мама будет потакать этой кенгурихе? Этой ржавой барже, которая сама не живет и другим не дает? Я не выдержал, зашел на балкон и устроил скандал. Я даже не помню, что я тогда наговорил, но мама почему-то выгораживала Нателл, а не меня. Меня это взбесило, я собрал вещи, снял некоторые фотки со стены и ушел к Жене. Единственное, что мне было жалко, так это свою железную дорогу, оставшуюся в моей комнате. Я даже боялся, что маман ее выкинет. Я не знал, примет ли меня Женя. Захочет ли она жить со мной. Если что, поживу немного у Макса. Он поймет. Мне было неприятно, что я иду напрашиваться жить у Жени, но я надеялся, что этот первый шаг поможет мне двигаться дальше. Что я наконец-то вылезу из своего инкубатора и встану на ноги. Может быть, оно даже к лучшему, что всё так резко получилось. Иначе сколько бы я еще там возился со своими паровозиками. Я позвонил Максу и всё ему рассказал. Он сказал, что я дурак и что нужно было спокойно и по-взрослому всё решить. Он обещал поговорить с маман. Как только я поговорил с Максом, мне стала названивать маман. Я не брал трубку. Это, наверное, первый раз в жизни, когда я не брал трубку при ее звонке. Ненавижу, когда, если не берешь трубку, люди звонят сразу по несколько раз. Тем более если я злой. Потом я вообще отключил телефон. Потом опять включил. Посыпались эсэмэски, в которых маман просила прощения. Я понимал, что ей страшно оставаться совсем одной, но еще не остыл и не знал, как быть дальше. Когда я пришел к Жене, она рисовала. Я люблю ее стиль. Я даже не могу сказать, на что он похож. Было что-то от Ван Гога, но всё равно не то. Она очень расстроилась, что я поссорился с маман, и уговаривала меня позвонить ей. Она даже рванула было сама набрать ее номер, но я спрятал телефон. В конце концов, нам будет полезно пожить немного вместе с Женей, чтобы понять, надо ли нам это всё. Я решил, что буду держаться до последнего, потому что знал – второго такого шанса не будет. Вечером позвонил Макс и сказал, что он успокоил маман и даже поговорил с Нателл. Она, типа, обещала больше не влезать в нашу семью. Надеюсь, Макс там как следует ее обработал, а то не пройдет и дня, как она снова прискачет и будет ворчать. Ну вот, еще один повод не возвращаться. Теперь Макс будет чаще приходить к маман. Кто знает, вдруг я бы им только мешал. Уже на следующий день мы с мамой помирились по телефону, но домой я пока не спешил возвращаться. Я даже надеялся, что теперь я туда буду приходить только в гости. Я решил искать работу, да и с Женей всё было как-то очень гладко. Меня даже это настораживало сначала, но потом я забылся. Мы гуляли и ели сладкую вату, облизывая пальцы. Мы рисовали друг друга и рисовали на теле друг друга. Я учил Женю готовить и делать коктейли. Иногда мы могли целыми днями болтать по-английски. Мы решили, что съездим в Барселону. Мы даже решили, что мы, наверное, хотим там жить. Потому что там и город хороший, и море. Мы вдохновляли друг друга на рисунки. Мы ходили к Максу в гости, и он рассказывал, как у них дела с мамой. Иногда мама с Максом приходили к нам в гости. Мы радовались, что мама расцвела. Она даже стала играть в города с Максом. Они съездили в Амстердам. Мы ходили в кино на фильмы, которые видели по отдельности, чтобы теперь увидеть их вместе. Мы даже вместе сходили к психологу Одуванчику, я стал всё меньше бояться, что пойду по стопам отца.