— Какого хрена? — спросила Нат. — Нат, познакомься. Это тостобут. Забыл, как по имени… — Я Шури-и-ик! — немного обиженным тоном проревел тостобут. Значит, я правильно угадал… — Да, да, Шурик, извини. Нат, знакомься, это Шурик. Он тостобут. И мы с ним… — Пили водку. Я уже поняла, — усмехнулась Нат. — Во-о-одку, да-а-а. Пойдем, а? — отозвался на знакомое слово Шурик. — Шурик, а Витек где? — спросил я, надеясь, что второй бомж-тостобут не валяется у меня в квартире. Неожиданно Шурик взвыл. Кажется, я что-то не сказал или с Витьком что-то случилось. Второе вероятнее, но получается, что я и правда не то сказал. — Он про-о-опал! — прохрипел Шурик. — Не переживай, найдется твой Витек, — произнесла Нат. — Не все так просто, — повернулся я к напарнице. — Витек и Шурик неразлучны. Даже тогда, когда были обычными бомжами. Если Шурик говорит, что Витек пропал, а не просто пошел на поиски выпить, значит Витек пропал… — Ты что задумал? — по тону напарницы было уже слышно, что она в курсе того, что я только что решил сделать. Просто не понимала, зачем мне это. Я вздохнул, пожал плечами и наконец ответил: — Нужно найти Витька. — На кой он нам? Блин, Монки, мы в шаге от твоего дома и попытки разобраться с этим всем безобразием, — Нат показала рукой на Шурика, — а ты сам себе придумываешь квест! — Нат, я все понимаю, но ты не думала об одном факте… — Каком? — перебила меня Нат. — Что Витек и Шурик… они.. люди. Представляешь? Они — не тостобуты, а обычные люди. По крайней мере, вчера ими были. Помнишь, ты мне рассказывала, что кроты стали кырами? Так и здесь. Обычные люди стали ухунами, ычами и елбутами. Не удивлюсь, что даже Борис Борисыч был вчера человеком. Ну или когда там Лепила появился в игре… Понимаешь меня, Нат? Даже нырки, что мы только что расстреляли, были людьми. Наверное… Тот ыч, которого я завалил в сквере Ивана Иваныча… Знаешь, там жил бомж... — Знаю, — вздохнула Нат. — Ты думаешь, что ты убил не ыча, а того бомжа? — Нет, не так. Я убил ыча, который только вчера был бомжом. Понимаешь? Вот что фигово. Мы заигрались и нам нет разницы, каких мы монстров убиваем — нарисованных или созданных. Поэтому я хочу помочь Шурику найти его друга. Потому что игра нас изменила, это бесспорно. Но мы все остались людьми. Думаешь, Шурик осознает, что он теперь преображенный? Да вряд ли. А вот что он друга своего потерял — он это понимает. И мы если его сейчас кинем — то будем ничуть не лучше его. Потому что он преображенный, а мы — мы еще ими не стали. Высказавшись о том, что меня мучило весь этот день, я посмотрел на Нат. Она, задумавшись, смотрела в сторону атомной электростанции. Я хотел ей дать пару минут подумать, но она неожиданно произнесла: — Сколько часов мы в игре? — Часов шесть-семь, — пожал я плечами. — Ну да. Знаешь, когда я увидела, как кроты становятся кырами, я подумала, что сошла с ума. Что заигралась вконец… — Думаешь, что мы с тобой сейчас сидим в желтом доме и пускаем слюни, смотря в никуда? — усмехнулся я. — Знаешь, это был бы для нас лучший вариант. Ведь получается, что мы с тобой уже убили несколько человек. Неважно, измененных или нет. Я вообще боюсь, что игра — это наши глюки и не более того. А мы убивали не преображенных, а людей. Настоящих. И только мы их считали преображенными. И сейчас весь город думает, что мы — монстры... — Если бы так, то нам бы не дали играть столько времени. Точнее, не играть, а бродить по городу и убивать. Нас бы объявили террористами и завалили бы уже очень давно. — Ладно, я с тобой. Давай найдем этого Витька. С чего начнем? — С моей квартиры, — усмехнулся я. — Именно там он был в последний раз. Пошли? — Хах. А ты сразу не мог сказать? Развел тут философствования, а на деле… Нам так и так нужно было тебе на квартиру. Войдя в подъезд и поднявшись по лестнице до моей квартиры, я осмотрел смятую ударом тостобута дверь и повернулся к Нат: — М-да, я уже и забыл, что Витек с Шуриком тут немного порезвились. И как я выбрался наружу… Ну что, дамы вперед? Нат вздохнула и рывком распахнула дверь: — И на кой мне такой слабосильный напарник? — усмехнулась она. — Даже не знаю, — пожал я плечами. — Может, потому что у меня есть голова на плечах? — Ага. А еще задница, которая вечно находит приключения на ровном месте. — Прошу заметить, весьма симпатичная задница. — Кто тебе такую дурость сказал? — Нат, я же молчу, что все это время с превеликим удовольствием пялился на твою задницу. Могла бы и мою похвалить. — Обезьяна, ты хоть сам понял, что сказал? Ладно, хрен с ним, с комплиментом в адрес моей попы. Я давно заметила, что ты откровенно ей любуешься. Не пристаешь — это уже хорошо. Но чтобы я хвалила твою жопу? Ты совсем ку-ку? Я в ответ лишь развел руками. Сам предмет нашего короткого диалога был несуразен. Да, вместо того, чтобы заняться делом, мы обсуждали наши задницы. Это не просто несуразно, это было высшей формой идиотизма. Нат покачала головой, улыбнулась и спросила: — Может, все-таки займемся делом? — Можно. Ты займись СВР, а я осмотрю кухню. — Ты, что, втихаря пожрать решил? — Нет. Просто последний раз я видел Витька именно на кухне. Оттуда и начнем его поиски. — Ладно, принято. А где твой СВР? — В спальне. Мы вошли в квартиру и разбрелись в разные стороны: я пошел налево, на кухню, а Нат — направо, в мою спальню. Я жил в однокомнатной квартире, поэтому между мной и напарницей было всего метров пять, не больше. И в случае чего-то непредвиденного, чего, надеюсь, не случится, мы всегда успеем прийти друг к другу на выручку. Если кто не помнит, кухонька у меня была маленькая. Холодильник, стол со стулом и плитка — вот что там помещалось с трудом, в этих шести квадратных метрах. Как мы там поместились втроем с тостобутами-бомжами — хрен его знает. Я сам на кухне чувствую себя как слон в посудной лавке. Но не в этом дело. Сам размер кухни не особо был важен, наоборот, это меня даже радовало. Быстрее ее осмотрю. А то Нат там найдет мои трусы или еще чего… Осмотр кухни закончился, едва начавшись. Рассматривать пустые бутылки из под водки на столе было неинтересно, поэтому я заглянул под стол. И там нашел нечто, похожее на зацепку. Шеврон. Желтого цвета мишень на красном фоне. «Рестант». М-да, кажется я поторопился давать обещание вернуть друга тостобуту. Потому что здесь, в моей квартире, побывал «Рестант». И это вот вообще хреново. Для тех, кто не знает, «Рестант» — одна из группировок бродяг Пустошей. Хотя бродягами их в чистом виде и не назовешь. Скорее, они — военные, и не сказать, что бывшие. Да, согласно некоторым данным, «Рестант» был основан именно военными, которые волей случая оказались заперты в Пустошах. Странная хрень. Вольные бродяги в те времена спокойно болтались между Пустошами и Большой Землей, зачастую по несколько раз пресекая периметр, а вот военные якобы не смогли покинуть Пустоши. Ладно, не в этом дело. «Рестант» поставил себе цель — бороться с Пустошами. Цель хорошая, даже правильная, но вот методы… Короче, хреновые у них методы. То, что непонятно — уничтожить, то, что всем внезапно надо — захапать любой ценой. Рестантов любят чуть больше, чем ренегатов и бандитов. Просто потому что они — козлы. Уж простите, но это так. Я, наверное, кажусь излишне категоричным, но после одного случая не могу спокойно воспринимать долговцев. Хочется расстрелять в них весь магазин автомата и еще добавить. В принципе, в последнем своем желании я был не одинок, но и не совсем не прав. Хотя бы потому, что эти козлы проникли в мой дом. Не знаю, как и у кого, но у меня словосочетание «частная собственность» вызывает понятное желание это не трогать. У рестантов такого не возникло, за что их надо покарать. — Нат, у нас тут проблемка возникла! — крикнул я. Через секунду Нат показалась из моей спальни. Только шла она как-то странно, задом наперед. — Ты чего? — спросил я. — Монки, не знаю, что там у тебя, но у нас точно есть проблемка. И не одна, — повернула ко мне голову Нат. Тут же из из кармана плаща раздался приглушенный звук сообщения КПК. И в голове моей раздался голос виртуальной Нат: —Активирован квест «Мама, папа, я — хрю, хрю!» — Знаешь, меня убивает юмор разработчиков. Наверное, всем отделом придумывали названия для квестов, — пробормотал я себе под нос, а потом обратился к Нат: — Что там у тебя? Мое подождет… — Сам посмотри, — пожала плечами Нат. Насколько я ее понял, она вовсе не жаждала вновь зайти ко мне в спальню. И тут дело было не в том, что это моя спальня. Почесав затылок и запихав шеврон в карман, я отправился в свою спальню. Надо же узнать, что так напугало — а Нат точно была испугана, это и к бабке не ходи — мою бесстрашную напарницу там. Долго искать не пришлось. Едва я вошел в спальню, так сразу все понял. На моей кровати вольготно разлеглась сина. Она была таких гигантских размеров, что наверное даже Хемуль бы пораженно присвистнул, едва ее завидев. По крайней мере, эта тварь с трудом помещалась на моей кровати. Искренне пожалев, что вчера сменил постельное белье, я вышел из спальни таким же макаром, как недавно покинула ее Нат. Сделано это было для того, чтобы преображенный, занявший мою кровать, все также увлеченно жевал простынь, а не вздумал напасть. Не знаю, какой больной мозг создал сину. Скорее всего, в тот день, когда родилась 3D-модель этого преображенного, разработчики были пьяны вдрабадан. И еще предварительно приняли какие-то галлюциногены. Так как они сами затрудняются ответить, от какого животного произошла сина. По моему личному мнению, псевдоплоть — это безумная смесь краба, перекаченного мужика и свиньи. Ничем другим я крабьи лапки на огромной , но накачанной тушке объяснить не могу. А выпирающий глаз, который обычно бродяги получают в виде лута после победы над этим бедным созданием, появился только благодаря тому, что сина просто охренела от того, как над ней поиздевались разработчики. Первую сину бродяги увидели еще в самом начале, вскоре после появились сами Пустоши. Вскоре после этого со стадом син повстречался знаменитый бродяга по прозвищу Живчик. Кстати, именно после этой встречи он и получил это свое прозвище. Сины нехило так потрепали Живчика, но он умудрился выжить. С того времени Живчик люто ненавидел син и старательно их уничтожал при каждой встрече. Когда бродяги перестали быть одиночным явлением в Зоне, к синам привыкли. Она, на самом-то деле, не представляла собой серьезной угрозы. Потому что была пуглива, хоть и агрессивна. Кстати, вот именно поэтому и я, и Нат вели себя тихо в спальне. Не буди лихо, пока оно тихо. Когда сина пугается, это может закончиться как угодно. Она может напасть. Или забиться в угол и истошно верещать, пока не привлечет чье-либо, к примеру, других син, внимание.