– Я с вами, – раздался голос Виктории, а через минуту и сама она появилась на лестнице. – Поговорила с людьми на улице, но ничего нового не узнала. Все были заняты своими делами, в окна никто не смотрел, на балкон не выходил, и, как назло, подъезд был пуст. – Ты уже сообщил Орлову? – спросил Гойда у Гурова. – Да. Передал приметы. – Вот и славно. Эксперты-криминалисты, закончив свои дела, собрали чемоданы и удалились. Гуров и Гойда остались на площадке одни. Лев Иванович достал мобильный телефон, чтобы сообщить генерал-майору Орлову обстановку, но Гойда остановил его руку. – Что думаешь? – спросил он. – Не знаю, – признался Гуров. – Пока ясности нет. Толком с матерью поговорить не удалось. Если бы не твоя Виктория, то мы бы ни слова не поняли. А она моментально взяла ситуацию в свои руки. Но пока что картина, как ты и сам уже понял, такая: женщина с сыном возвращались домой, она отпустила руку ребенка на секунду, чтобы вставить ключ в замок, после чего на нее напали, а ребенок исчез. Похищение налицо, а вот в том, было ли покушение на убийство, я не уверен. Долецкую лишили возможности сопротивляться и помешать похищению сына, не более того. Хотели бы убить – довели бы тогда дело до конца. – Тогда дуй на Петровку, Лев Иванович, и пробей Долецкую по всем нашим базам, – сдвинул брови Гойда. – Просто так ребенка у матери не похищают. Должна быть причина. – Ну не надо мне только очевидные вещи объяснять, – ответил Гуров. – Разумеется, поищу причину похищения мальчишки. Но пацан, возможно, ушел сам. Этого тоже исключать нельзя. – Как так? – не понял Гойда. – Посмотрел на то, как кто-то лупит его маму, и решил, не теряя времени, прогуляться перед сном? – Дети, Игорь Федорович, живут не умом, а хотелками, – поучительным тоном произнес Гуров. – Бывает, что идут туда, куда глаза глядят. Помнишь случай, который лет пять назад был? Ну зимой, когда мать головой о лед ударилась? – Не напомнишь? – Зима, скользко. Мама упала, ударилась головой о лед, потеряла сознание, потом попыталась встать. А ее пацан, который в это время играл в трех метрах от нее во дворе, решил пройтись. Про маму он и не вспомнил. Погулять захотел, паршивец. – Да, Лев Иваныч, припоминаю. Тоже маленький ребенок ведь был. Но его, кажется, быстро нашли? Участковый, который, к счастью, проходил неподалеку, и матери помог, и ребенка догнал. Не наш случай. – Не наш. Зато начало как подходит, а? Не так уж часто Льву Ивановичу приходилось иметь дело с детьми. Пару раз он был вынужден общаться с ними на каком-либо мероприятии, куда кто-то из приглашенных приводил отпрысков. Что же касается непосредственно службы, то преступлений, в которых были замешаны дети, и подавно можно было по пальцам пересчитать. Но и в них в большинстве фигурировали подростки, а не малолетние дети. Потому Лев Иванович никак не мог собраться с мыслями. Точнее сказать, не складывалась в мозгу полноценная картинка случившегося. Пусть даже условная. Искать причину нападения на молодую женщину ему было проще и привычнее, чем докапываться до того, почему вдруг исчез маленький человек. И самым сложным было то, что Лев Иванович и хотел, и одновременно боялся его найти. И свой, и чужой опыт подсказывали ему, что поиски не всегда могут увенчаться успехом. – Ну что, поеду тогда на Петровку, – решил Лев Иванович. В этот момент послышался звук открываемого рядом дверного замка. Гойда и Гуров одновременно повернули головы в сторону квартиры, расположенной по соседству с квартирой, откуда они только что вышли. Это была соседка Долецкой. Невысокая, худенькая, темноволосая девушка в огромной серой толстовке, безразмерных спортивных штанах и таких же великанских пушистых тапочках. Она с опаской выглянула из-за двери и, увидев сыщиков, замерла на месте. – Здравствуйте, – поздоровался Гуров. – Здравствуйте? – с вопросительной интонацией произнесла девушка. – Уголовный розыск. Можно вас на минуточку? – Господи, – испуганно прошептала девушка. – Пять секунд. Она выгнулась назад таким образом, прислушиваясь к тому, что происходит внутри квартиры. Гуров тоже прислушался, но ничего не услышал. Соседка вышла на лестничную площадку и прикрыла дверь. – Дочка, – шепотом объяснила она. – Болеет. Вот… караулю. А вдруг чего? – А что с дочкой? – Не знаю. Но температуры пока нет. – Сколько лет дочке? – Почти три года. Иногда не понимаешь, что с детьми происходит. Первым делом температуру бежишь измерять, горло смотреть, но на самом деле заболеть может чем угодно. Если завтра будет капризничать, то вызову врача. Гойда выступил вперед и раскрыл свое удостоверение. – Разрешите взглянуть? – спросил он. Девушка нахмурилась. – Куда взглянуть? – не поняла она. – Можно зайти? – решил перефразировать слова Гойды Лев Иванович. – Зачем? – Возле вашей двери напали на вашу соседку, – пояснил Гойда. – На Сашу? – ахнула девушка. – Да, на Александру Долецкую, – подтвердил Гойда. – По некоторым данным, с ней должен был находиться ее ребенок. Если позволите, то мы бы осмотрели вашу квартиру. – Не понимаю… – девушка раздраженно смахнула невидимый волос с лица. – Степка пропал? А как это? Убежал куда-то? Потерялся? Или что? – Как к вам можно обращаться? – спросил Гойда. – Марина. – А по отчеству? – Да не надо по отчеству, – отмахнулась девушка. – Я ведь… слушайте, но я ведь не глухая… господи, да как же так… я… а во сколько это случилось? Ой, дурацкий вопрос, вы же, наверное, и сами не знаете. – Почему же не знаем? Знаем, – спокойно ответил Гойда. – Примерно в десять часов вечера. Сейчас половина двенадцатого. Где вы были полтора часа назад? Девушка на миг прикрыла глаза. – Дома я была. С дочкой, в ванной. Отвлечь пыталась. Уточки, мыльные пузыри. Вот… вот! – она округлила глаза. – Вот почему я ничего не слышала! Вода же шумела. – Логично, – согласился Гойда. Из-за двери донесся детский плач. – Я сейчас, – подскочила Марина. Она исчезла за дверью, забыв ее закрыть. Гуров заглянул в прихожую и в тот же миг увидел Марину с маленькой девочкой на руках. Ребенок выглядел сонным и явно был недоволен всем миром. Увидев Льва Ивановича, малышка скривила губы и спрятала лицо за плечом матери. – Успокойте ребенка, – сказал Лев Иванович. – Мы подождем. Марина вышла к ним почти сразу же. – Дала дочке книжку-раскраску, все равно теперь не уложишь. Минут пять у меня есть. – Вы близко общались с Александрой? – спросил Гойда. – Я бы не сказала, что мы были неразлейвода, но какие-то общие точки соприкосновения, конечно, имелись, – объяснила Марина. – Те же дети. Моя-то чуть постарше Степки будет. Господи, у меня мурашки. Ну как так вышло? Нормально же все было, насколько я в курсе. Хотя… – Договаривайте, – попросил Гойда. – К Саше иногда приезжал ее бывший муж. Ну отец ребенка который, – она многозначительно замолчала. – Многообещающее начало, – не выдержал Гуров. – Зря иронизируете, – понизила тон Марина. – После его визитов у нее глаза были на мокром месте. Проверили бы этого кадра. Вдруг это его рук дело? – Соседка сама говорила вам когда-нибудь, что у нее сложности с бывшим мужем? – Говорить не надо, я и сама все видела. Но вы правы: я могу ошибаться, – согласилась Марина и посмотрела в сторону двери соседской квартиры. – Господи, как же теперь быть? – Возвращайтесь к ребенку, – посоветовал ей Гуров. – Если что-то вдруг вспомните, то позвоните следователю Кораблевой в свой отдел полиции. Трубку снимет дежурный, он вас с ней соединит. – Хорошо, – закивала Марина. – Кораблева. Запомню. – Спокойной ночи. – До свидания… Дверь закрылась. Игорь Федорович и Гуров спустились на первый этаж. По пути встретили Стаса и Викторию Сергеевну, обходивших квартиры. – Никто ничего не видел, – сообщил Стас. – Как назло. Такое ощущение, что нападавший долго следил за соседями и прекрасно знал, когда в подъезде будет пусто. – Позвонила волонтерам, – добавила Виктория Сергеевна. – А ребята из отдела сейчас объезжают соседние улицы. Только что девушка в одной из квартир попалась, у которой тут много знакомых, выгуливающих собак в районе десяти вечера. Обещала их обзвонить. Ребенок ярко одет. Может, кто-то и заметил.