– Умничка, – одобрительно проговорил Шут. Я ворчливо хмыкнул и пошел вниз. Глава 8. Видящие К спине спиною братья встав, Прощались с жизнью без речей, А волки красных кораблей Теснили их стеной мечей. Но рев и топот нарастал, И в пелене кровавых брызг Явился бешеный Бастард, Что щит свой как краюху грыз. Он бился, словно лес валил, Держа секирой страшный ритм. По пояс в собственной крови Враги склонились перед ним. Средь многих рыцарей один, Чей гордый взор горит огнем, Чивэлу он достойный сын, А кровь не ведает имен. Сын Видящего, пусть его Он не наследует года, На чье кровавое чело Венец не ляжет никогда. Старлинг Бердсонг, «Гимн острова Антлер» Раздеваться я начал еще на лестнице. Войдя через потайную дверь в свою комнату, я запрыгал на одной ноге, спешно стаскивая сапог. Ни один из предметов гардероба, в котором я успел показаться на людях, надевать было нельзя – а то, чего доброго, какой-нибудь помешанный на нарядах болван вспомнит, что видел в этом лорда Фелдспара. Я бросился было вытаскивать одежду из шкафа, но заставил себя остановиться и успокоиться. Закрыв глаза, я стал вспоминать, как выглядели гости на вчерашнем пиру. В чем щеголяли эти франты по такому торжественному случаю? Что они теперь носят? Долгополые камзолы. Множество пуговиц, больше для украшения, чем для застежки. Пышные кружева на воротнике, манжетах, плечах. И яркие, плохо сочетающиеся друг с другом цвета. Я открыл глаза. Алые брюки с рядами голубых пуговиц по внешнему шву. Белая рубашка с таким высоким воротником-стойкой, что я едва не задохнулся, когда застегнул его. Длинный синий жилет с кружевными воланами у плеч и алыми пуговицами вдоль обоих бортов, похожими на соски поросой свиньи. И массивное серебряное кольцо на большой палец. Нет, все не так. Попробуем иначе… Штаны, в которых я прибыл из Ивового Леса – стараниями Эша, уже выстиранные. Самая простая из модных рубашек, светло-зеленого цвета. Коричневый жилет, длинный и с пуговицами, но вырезанными из рога. Все, снова переодеваться уже нет времени. Я оглядел себя в зеркало и провел рукой по влажным волосам. Они легли гладко, но это ненадолго. Я выбрал самую простую из имеющихся шляп – явиться вовсе без головного убора означало бы привлечь всеобщее внимание. Ладно, сойдет. Я понадеялся, что буду выглядеть настолько небогатым, что никто не пожелает со мной знакомиться. Обувшись в туфли, которые показались мне наименее неудобными, я вспомнил науку юности и быстро переложил в потайные карманы нового наряда все оружие, яд и отмычки. При этом я гнал от себя мысли о том, что буду делать, если Чейд прикажет использовать что-то из моего арсенала. Вот дойдет до этого, тогда и буду думать, решил я, отодвинув этот болезненный вопрос на будущее. Уже иду! – сообщил я Чейду коротко и аккуратно, чтобы больше никто не услышал. Кто ты? – спросил он, напомнив про нашу старую игру: мгновенно, на ходу придумать себе образ. Рейвен Келдер, третий сын мелкого аристократа из Тилта. Вырос в деревне. Никогда раньше не был при дворе. Приехал только вчера вечером и глазею по сторонам, разинув рот. Одет просто и не по моде. У меня постоянно будут возникать дурацкие вопросы. Мой отец прожил долгую жизнь, старший брат только недавно унаследовал поместье. Брат выгнал меня взашей, велев искать свою дорогу в жизни. И я радостно бросился навстречу приключениям, соря деньгами из своей скромной доли наследства. Неплохо. Что ж, спускайся. Рейвен спустился вниз по широкой парадной лестнице и смешался с толпой гостей в Большом зале. Это была Последняя ночь Зимнего праздника. Мы праздновали, что отныне день будет становиться все длиннее, и пользовались возможностью повеселиться напоследок, прежде чем укрыться в домах от зимних бурь и морозов. Еще одна ночь веселья, разговоров, песен и танцев, а завтра знать Шести Герцогств разъедется из Оленьего замка обратно по своим имениям. Обычно этот вечер был немного грустным – все надолго прощались с друзьями, зная, что суровая зима скоро перекроет дороги. Когда я был ребенком, по завершении Последней ночи люди редко выходили на улицу: сидели в тепле под крышей, делали стрелы, ткали, вырезали по дереву и шили. Младшие писцы брали свою работу к камину в Большом зале, чтобы писать под пение менестрелей. Я ожидал, что на празднике будут слушать длинные баллады, пить подогретое вино с пряностями и разговаривать вполголоса. Однако зал встретил меня веселой круговертью: все гости щеголяли в лучших нарядах и украшениях, менестрели играли залихватские мелодии, от которых ноги сами пускались в пляс. Как раз когда я вошел, посреди зала танцевали король и королева Шести Герцогств. Нашествие пуговиц не пощадило и наряды правящей четы: платье королевы украшали сотни пуговок из серебра, кости и перламутра. Они весело звенели и шуршали друг о друга, когда она танцевала. Костюм Дьютифула был расшит множеством роговых, костяных и серебряных пуговиц – выглядели они не столь легкомысленно, но звенели не хуже, чем у королевы. Я стоял в задних рядах толпы и любовался. Дьютифул не сводил глаз с лица Эллианы – похоже, ее очарование не померкло для него с тех пор, когда они еще только готовились к свадьбе. Щеки Эллианы раскраснелись, рот слегка приоткрылся, она чуть запыхалась от быстрого танца. Когда мелодия напоследок взлетела вверх, Дьютифул подхватил жену и закружил ее, а она уронила руки ему на плечи. Гости хлопали им долго и искренне. Дьютифул сверкал белозубой улыбкой в темной бороде, щеки Эллианы горели румянцем. Весело смеясь, они вернулись к тронам, стоявшим на возвышении в конце зала. Я болтался в толпе, как обрывок водоросли, подхваченный прибоем. Чейд был прав, решил я. Какое-то радостное предвкушение чувствуется в воздухе, какое-то терпкое любопытство витает в зале. Все гости прислушались к просьбе королевы надеть лучшие наряды. Было ясно, что этим вечером случится нечто особенное. Возможно, кого-то будут чествовать и награждать. Зал так и бурлил от нетерпения. Пока музыканты настраивали инструменты для следующего танца, я успел наведаться к бочонку. Разжившись стаканчиком вина, я расположился так, чтобы видеть королевскую чету на тронах, в то же время оставаясь вдалеке от их возвышения. Дьютифул сказал что-то королеве. Она улыбнулась и покачала головой. Потом встала и дала менестрелям знак замолчать. Тишина волнами стала расходиться по залу, пока наконец все собрание не замерло в почтительном молчании, глядя на королеву. Дьютифул, сидя на троне, смотрел на нее искоса и с подозрением. Эллиана улыбнулась и успокаивающе коснулась его плеча. Набрав побольше воздуха, она обратилась к гостям: – Дамы и господа Шести Герцогств, у меня для вас чудесные новости. И я смею надеяться, что они вызовут в ваших сердцах такое же ликование, как в моем. – После стольких лет, прожитых в Шести Герцогствах, акцент уроженки Внешних островов в ее речи смягчился и теперь лишь добавлял ей очарования. Дьютифул смотрел на жену, вскинув бровь. За столиком неподалеку от тронов сидел лорд Чейд, и выражение его лица выдавало легкую озабоченность. Кетриккен, похоже, напряженно размышляла. Мастер Силы сидела по левую руку от Чейда. Неттл выглядела серьезной и задумчивой. Может, она и вовсе пропустила мимо ушей слова Эллианы, взвешивая предстоящий ей выбор? Королева помолчала, оглядывая собравшихся. Никто не проронил ни звука. Даже слуги замерли. Она дала молчанию продлиться еще немного, потом прочистила горло и заговорила снова: – Много лет меня терзала мысль, что за время моего правления в роду Видящих не появилось принцессы. Да, я подарила моему королю наследников, я горжусь нашими сыновьями и верю, что они будут править достойно своего отца. Но моей родной земле нужна была принцесса. А я не смогла ее выносить. – На последних словах голос у нее перехватило. Дьютифул посмотрел на жену с сочувственным беспокойством, герцогиня Фарроу в толпе гостей прижала руку к губам, и по щекам у нее потекли слезы. Очевидно, не только у Эллианы ребенок родился до срока и не выжил. Может, она собирается объявить, что снова беременна? Но тогда королева точно первым рассказала бы Дьютифулу, и они не стали бы говорить об этом во всеуслышание, пока беременность не подтвердится. Эллиана подняла руку и посмотрела на мужа, словно пытаясь успокоить его и поделиться своей уверенностью. – Но дело в том, что в роду Видящих уже есть принцесса. Много лет она живет среди нас, оставаясь непризнанной герцогами и герцогинями. И два дня назад она сообщила мне замечательную новость. Она ждет ребенка. Я сама взяла иголку и нить и подержала их над ее ладонью. И сердце мое возликовало, когда кружение иглы сказало мне, что в ее утробе зреет девочка! Дамы и господа, скоро боги подарят вам еще одну принцессу Видящих! Если, пока она говорила, в толпе раздавались приглушенные ахи и охи, то теперь поднялся настоящий ропот. Мне стало дурно. Неттл, белая как снег, смотрела прямо перед собой. Чейд с застывшей улыбкой изображал непонимание. Дьютифул смотрел на королеву в ужасе, челюсть у него отвисла. А Эллиана перевела взгляд на Неттл и тем выдала ее с головой. Сама королева, похоже, в упор не замечала, какая катастрофа разразилась из-за нее. Как ни в чем не бывало, она засмеялась и сказала: – Так давайте же признаем, мои дорогие друзья и гости, то, что многие из нас и так давно знали. Мастер Силы Неттл, Неттл Видящая, дочь Фитца Чивэла Видящего, троюродная сестра моего дорогого супруга, принцесса династии Видящих – прошу тебя, подойди к нам. Я стоял, скрестив руки на груди. При упоминании подлинного имени моей дочери и меня самого у меня перехватило дыхание. Шепот в зале стал оглушительным, как стрекот насекомых летним вечером. Я оглядывал лица гостей. Две девушки переглянулись в явном восторге. Какой-то седой господин чуть не лопался от возмущения, его супруга в ужасе прижимала ладони к щекам. Но большинство гостей просто остолбенели от потрясения и ждали, что будет дальше. Глаза Неттл были широко распахнуты, рот приоткрыт. Лицо Чейда сделалось мертвенно-бледным. Кетриккен деликатно прикрыла рот рукой с тонкими пальцами, но в глазах ее притаилась радость. Я перевел взгляд на короля. В первое мгновение Дьютифул растерялся. Но теперь он поднялся с трона, встал рядом со своей королевой и протянул руку Неттл. Дрожащим голосом, но с искренней улыбкой он сказал: – Сестра, прошу тебя. Фитц, Фитц, пожалуйста… Что… – донесся до меня сквозь Силу почти бессвязный шепот Чейда. Спокойствие. Пусть они сами все уладят. В конце концов, что нам еще оставалось? Если бы на кону стояла жизнь чужого мне человека, если бы чья-то чужая тайна раскрылась, я бы даже залюбовался картиной в зале. Королева, с пылающими от восторга щеками и сияющими глазами, радостно чествует Неттл. Король замер, предлагая сестре опереться на его руку в самую страшную минуту ее жизни. А Неттл, приоткрыв рот не то чтобы в улыбке, неподвижно сидит за столом. Тут же был и Риддл. Он всегда обладал редким даром незамеченным просачиваться сквозь толпу. Сейчас он шел среди гостей, словно акула сквозь морские волны. Если толпа набросится на Неттл, он положит жизнь ради нее. По тому, как чуть приподнято плечо Риддла, я понял, что его рука лежит на рукояти кинжала. Чейд тоже заметил его приближение и украдкой дал знак: подожди! Но тот не остановился. Леди Кетриккен грациозно поднялась, встала за спиной моей дочери и что-то шепнула ей. Я видел, как Неттл резко втянула воздух. Она встала, с шумом отодвинув стул, и бывшая королева с почтением проводила ее к тронам. Перед возвышением они, как требовал этикет, присели в глубоком реверансе. Кетриккен осталась внизу, а Неттл через силу заставила себя одолеть все три ступени к тронам. Дьютифул взял ее руки в свои. На мгновение их склоненные головы оказались очень близко, и я уверен, что король что-то шепнул ей. Потом они выпрямились, и Эллиана обняла Неттл. Неттл накрепко закрыла ото всех свои мысли, мне не удалось пробиться к ней и поддержать. Что бы она ни чувствовала в эти минуты, лицо ее выражало лишь радость. Неттл вежливо поблагодарила королевскую чету за поздравления в связи с тем, что она скоро станет матерью. Она ни словом не обмолвилась о собственном происхождении. Вообще-то, Эллиана была права, когда сказала, что эта тайна – далеко не тайна. В лице Неттл были отчетливо заметны черты Видящих, а многие господа и дамы постарше помнили скандальные слухи о Фитце Чивэле и горничной леди Пейшенс. То, что Пейшенс подарила леди Молли Ивовый Лес якобы в благодарность за заслуги Баррича, послужит лишним подтверждением, что отцом дочери Молли был я. О муже Неттл и отце ее ребенка не было сказано ничего. Завтра весь замок будет гудеть догадками. Неттл повернулась, чтобы возвратиться на свое место, но Кетриккен остановила ее, положив руки ей на плечи. Риддл, побледнев, смотрел снизу вверх из толпы, как его возлюбленную провозглашают принцессой. Словно он тут ни при чем. Я от всей души сочувствовал ему. Теперь заговорила Кетриккен, и голос ее перекрыл приглушенное бормотание гостей: