– Угу, я обхохочусь, прежде чем он заморозит меня своим инистым взглядом. Спасибо тебе, дорогая. Умеешь устроить подруге веселье! – Да ладно, не переживай, не узнает, – легкомысленно отмахнулась Хельга. – Все обойдется. Мне бы ее уверенность… Заходили мы домой традиционно одновременно. Низкий заборчик между дворами позволял видеть двери и веранды – удобно, если дружишь с соседями. – Доброй ночи, Изольда! – Сладких, Хельга! Переступив порог, я первым делом слила излишек силы в центральный накопитель защитной системы. Мое жилище одно из самых надежных в городе, поэтому я сплю крепко до утра. Только за одно это обожаю свою профессию. Вешая куртку, невольно присмотрелась к меховой шапке на полке и хихикнула. Одежная щетка и вовсе вызвала непреодолимое любопытство – я даже потыкала ее пальцем, выясняя степень жесткости. И все же, поцелуй с Фростом – лобызание пушистой шапки или шероховатой щетки?.. Ох, это все ки. Она виновата, что мне смешно до сих пор. Но в одиночку хохочут ненормальные магички, поэтому о поцелуях с бородатым стражем больше не думаю, все равно не узнаю, каково это. Я полагала, придется готовить ужин, но о нем побеспокоился отчим: сварил с крупными кусками телятины суп и достал из погреба соленья. А ещё на столе ждала коробка «Ольрионской ночи», моих любимых конфет, и записка. «Милая Изольда. Прости, что перед отъездом я повел себя, как свинья. Я мечтаю обнять твою маму и сестру, но при этом боюсь покидать Вьюгу. Я всю свою жизнь выслеживал пушного зверя, что буду делать в приморье? Прости старого дурака, сила воли покинула, я сорвался и наделал глупостей». Марон еще сокрушался, что не сумел заменить отца, что оставляет без мужской поддержки, но верит в мое благоразумие. Закончив читать, я даже посочувствовала ему – нелегко в зрелом возрасте срываться с насиженного места и обживать новое. Понятно, после визита к Хельге ужинать не хотелось, а вот конфеты я отнесла в спальню. Приняв ванну, не удержалась и съела целых пять штук, хоть сладкое на ночь вредно и вызывает бессонницу. День выдался тяжелый и насыщенный, поэтому мне ничто не помешало провалиться в сон. Глава 4. Жених – Невеста без сознания, я не могу проводить обряд! – сварливый мужской голос ворвался в сон, разбивая его на сотни осколков. Я открыла глаза – и тотчас зажмурилась. Как же много света!.. Под веками словно огнем жгло. Виски ломило, голова напоминала тяжеленный булыжник. Мысли походили на улиток, которых посреди весны одурманил внезапный мороз. – Но деньги вы брать можете? – язвительно спросил второй мужчина. Лежа на чем-то твердом, я ощущала холод под спиной. Странно, у меня мягкая кровать и недавно купленные светочи отлично обогревали спальню. Новая попытка открыть глаза увенчалась успехом. Часть обзора скрывал длинный белый мех. Сдув его в сторону, обомлела. Я с первой секунды узнала стену в храме богини Матери. Боги мои… я не дома?! В голове чуть прояснилось, и я смогла яснее осознать свое положение. А оно было горизонтальным… Я лежала на каком-то меху в храме. Как я здесь оказалась? Серые плиты пола, ряды горящих свечей вдоль стен. И ноги… Неподалеку стояли модные в столице сапоги, охотничьи валенки и кожаные туфли без задников, которые выглядывали из-под темно-синего балахона. Понятное дело, вся эта обувь находилась на ногах троих мужчин. Рассмотреть их, не выдав, что очнулась, не удавалось. – Послушайте, я согласился допустить вольность в обряде, но невеста все ещё не пришла в себя! Истеричные нотки в голосе позволили опознать его обладателя – жрец Трайн. – Моя любимая переволновалась и уснула, – заявил его невидимый собеседник. – Это не повод отказывать в нашей просьбе. – Темные вы люди! – вспылил Трайн. – Если кто-то в беспамятстве, богиня такой союз не признает! – Я гляну, что с девочкой, – произнес знакомый басок решительно, но при этом с ноткой неуверенности. Отчим? Что он здесь делает? – Иди. Если моя невеста не проснулась, растормоши ее. В висках пульсировала кровь. Я и третьего мужчину, наконец, узнала. Кастор Кастанос. И он собрался жениться на мне, а отчим помогал! Торопливые, гулкие шаги – и вот уже холодные руки Марона раскрывают пушистый мех, в который я была укутана. Легонько похлопав по щекам, отчим взволнованно зашептал: – Прости, прости, Иза… У меня нет иного выхода. Я задолжал Кастаносу, и он захотел твой дом… вместе с владелицей. Тебе придется выйти за него замуж. Миленькие пожелания у некоторых. Вот только продажа людей запрещена, как и принудительное замужество. Ярость стремительно пробивалась сквозь апатию и сонливость. Сейчас поднимусь – и как устрою им всем тут. Продажному жрецу реденькую шевелюру подпалю, подлому отчиму лицо расцарапаю. Ну, а Кастаносу охоту жениться на бесчувственных девушках отобью… как недавно Йохану. Как ни силилась, пошевелила только рукой, тело слушалось плохо. Не отвечала и магия. Впечатление, что мой резерв выкачали и вдобавок выскребли донышко. – Я знаю, ты девочка умная и сейчас слышишь меня, – горячечно шептал Марон, гладя меня по голове. – Я не мог иначе, а ты справишься, я знаю… Ты сильная, Изка. Сейчас притворись покорной, все равно ты увешана уршилем и под зельем подчинения. Выйди за него замуж, Иза, и отрави скотину, ты же целительница, никто ничего не поймет. Какое радикальное решение проблемы и удобное для Марона. Совершив преступление, я уже не смогу пожаловаться на него. Принуждение к браку, похищение, а, главное, нападение на стража крепости-града – срок каждому в этом храме выйдет приличный. Я прикусила язык, надеясь, что боль поможет сбросить оцепенение. Добилась только подвижности рук, ноги оставались, как чужие. – Вижу, невеста моя очнулась? И добрый папочка дает родительское благословение? – ядовито поинтересовался Кастанос – голос его прозвучал совсем рядом. – Поднимись, дорогая! Застигнутый врасплох отчим на коленках отполз в сторону, открывая мне обзор на черноволосого дельца, протягивающего руку. Я хотела высказать все, что о нем думала, но вместо этого покорно встала и вложила свою ладонь в его. Сопротивляться подавляющим волю чарам не хватало сил, и я безропотно пошла рядом с негодяем, когда он повел к алтарю. – Теперь ты будешь говорить только «да», – тихо приказал Кастанос. – Уяснила, дорогая? Кивни. Я послушалась, чувствуя, как к глазам подступают злые слезы. Выхода нет? Я влипла? Рукав нежно-бирюзового, цвета весны, как предпочитали на севере Латории, свадебного платья чуть задрался, демонстрируя браслет из зеленых с красной искрой камней. Уршиль. Отчим не соврал, помимо зелья подчинения, за использование которого дают пять лет, на меня надели блокиратор магии. Лучшая выпускница отделения защитников, гордость ректора КУМ, я оказалась не готова к предательству близкого человека. Защитница, которая не смогла постоять сама за себя. Посмешище… У зелья подчинения особенно неприятен побочный эффект, который провоцирует слезливость. Я ведь не из плакс. И никогда раньше не опускала руки, борясь до последнего. И сейчас не сдамся. Пускай Кастанос женится – брак подтвердить он не успеет. Слезы отступают, если отвлечься. И я взглядом заскользила по стенам храма. Фрески, кружево позолоченных узоров, вычурные подставки для магламп и мудрые изречения великих жрецов древности. Наставления и правила богини Матери. В воздухе витал сладковатый аромат благовоний. Толстенная книга с ходом обряда раскрыта на алтаре. Как же странно видеть подобное благолепие, когда идешь к фальшиво улыбающемуся жрецу!.. Высокий, но полноватый, в просторном синем балахоне, он напоминал нетерпеливого падальщика, поджидающего свою часть добычи после пиршества хищников. Я отвернулась, не желая смотреть, как тот, кто должен чтить заветы богини, цинично попирает их. Взгляд уперся в скамьи первого ряда, утопающие в полумраке. Зелье сказалось и на зрении – мне показалось, что тьма шевельнулась, оживая… Сморгнула – нет, привиделось. Галлюцинации или бурное воображение? – Дети милосердой богини Матери, мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями прекрасного события. – Короче можно? – без стеснения спросил наглый Кастанос. К чести жреца, он не отреагировал. – Мужчина и женщина, любя друг друга, согласны заключить союз сердец и душ и нести радости и горести вместе. Дабы жизнь совместная напоминала первый снег чистотой, входите ли в супружество без зароков? Есть ли девица, которой ты, жених, обещал свое покровительство? – неумолимо задал жрец положенные вопросы. – Нет, – скривился Кастанос. А жаль… Я бы обрадовалась, явись сюда обманутая девушка с требованием остановить церемонию. На свадьбах случались всякие курьезы, правда, я о них только слышала, сама не становилась очевидицей. Жрец медленно, будто издеваясь, обвел пустой зал внимательным взглядом и торжественно спросил: