– Как подданный Давелийской империи, Кастор Кастанос не может быть осужден в нашей стране. Учитывая его родство с будущим хранителем Вьюги, я посчитал за лучшее пойти на сделку. Что?.. Он его отпустит? Пол качнулся под ногами, я как будто оказалась в дурном сне. – Кастанос в обмен на свободу отдаст все долговые расписки стражей и свернет деятельность своего клуба. Весной он покинет Вьюгу. Когда лорд-хранитель вышел из-за стола и протянул мне листочек, исписанный мелким почерком, я едва могла говорить от возмущения. Понятное дело, закорючки отчима я узнала. – Что это? – Расписка Ханса Марона. Ты можешь освободить его от долга. Я нахмурилась, видя странность ситуации. – Но он же отдал меня Кастаносу, почему все еще должен? – Свадьба не состоялась. – Не по вине отчима. – Марон при всем своем опыте главы артели не всегда подписывал выгодные сделки. – Это долг отчима, не мой, – процедила я сквозь зубы. – Кастанос дважды пытался меня похитить, принуждал выйти за него замуж, угрожал… Я дважды испытала чувство беспомощности, когда на меня накинули уршиль. Я хочу справедливости! Вот и все, я это сказала. На душе стало легко-легко. Я не хочу прощать подобное, Кастанос заслужил справедливое наказание. И я не верю, что от него спасет родство с Вебрандом. Лорд как будто постарел лет на пять. – Изольда, не будь максималисткой, – тихо произнес он. – Иногда приходится проявить гибкость и на что-то закрыть глаза. Пойми, если ты откажешься, я вынужден буду вернуть расписки дельцу. Расписки всех обманутых стражей. – Я хочу справедливости, мой лорд! – вновь повторила я упрямо. – Ее не будет. Вебранд прикроет своего родственника в любом случае. – Почему вы считаете, что Вебранд примет сторону Кастаноса? У давелийцев строгие законы, честь для них – не пустой звук. – Не для всех. Вебранд должен был явиться в крепость раньше весны, чтобы постепенно принять дела. Ты его видишь? Лорд издевательски развел руками. – Нет, девочка, не у всех темных есть понятия о чести. Возьми расписку, Изольда. Стиснув зубы, я вышла из кабинета. Очередь у дверей выросла в три раза. Я смотрела на нее и не верила. Как же так?.. Неужели все эти мужчины настолько глупы, что попались в одну и ту же ловушку? Неужели они не общались между собой? Не рассказывали о подлых приемах Кастаноса? Обведя понурых стражей долгим взглядом, сделала неутешительный вывод: здесь почти одни холостяки, а в клубе красивые танцовщицы, вот и весь ответ. Они вообще не думали. Да здесь даже дядька Жил был. Нервно мял в руках заячью шапку и не смотрел на меня. А ему-то, далеко не молодому мужчине, зачем глядеть на полуголых красоток? Не понимаю. Минуту… Дядька Жил не смотрел на меня? Да они все не смотрели на меня. Все! Я проверила свою догадку, перейдя на магическое зрение, и сжав кулаки, вернулась в кабинет лорда. – Вот как значит? Вы сняли защиту от прослушивания? Чтобы все за дверью слышали наш разговор? Слышали, как я отказалась, тем самым сорвав выгодную для должников сделку? Лорд-хранитель не ответил. Ждал, что скажу еще. А я многое хотела сказать, но сдержалась. Без толку сотрясать воздух. – Я согласна. Старый интриган утомленно улыбнулся и протянул листочек, который чуть не сломал мне жизнь. Прежде чем спрятать его в кармане куртки, я взглянула на цифры… Мамочки!.. Кастанос нагл до абсурда – он выставил нереальную сумму даже для сверхудачливого артельщика! Что ж, не дав справедливости восторжествовать, я помогла негодяю. Стыдно поступиться своими принципами, пускай и не ради себя. Проходя мимо стражей, теперь не поднимала глаз я. Но уши не заткнуть, и я услышала несколько робких «спасибо». Уже на улице столкнулась с Фростом. И под влиянием эмоций не удержалась: – Только не говори, что и ты идешь за распиской! – Не скажу, – качнул припорошенной снежинками головой кромешник. – Я хочу попросить лишний выходной и прояснить вопрос с премией. Я с облегчением улыбнулась: – Отлично, что хоть у кого-то есть голова на плечах, и он деньги не тратит, а зарабатывает. – Что случилось? Я должен знать. Требовательный тон в другой раз возмутил бы, но сейчас мне и самой хотелось выговориться, и я передала все, что случилось в кабинете лорда-хранителя. – Зачем ты повелась? – произнеc кромешник отстраненно. Повелась?. Я расстроилась, что Фрост меня не понял. – Если бы я отказалась, никто не получил бы свои расписки назад. Понимаешь? Сделка с Кастаносом сорвалась бы, и стражи не простили бы. Я никогда бы не стала боевым товарищем, по-настоящему своей. Посчитали бы упрямой бабой, которая не помогла своему отчиму и коллегам. Фрост покачал головой. – Тебя уважали бы за принципы. Нет ничего хуже, чем быть обязанным женщине. Мужчина сам не преодолел посланное свыше испытание, не проявил свой ум и силу. Он говорил странные вещи, от которых кружилась голова. Получается, нельзя было соглашаться? Я ещё теперь и виновата? – Но… но они ведь так смотрели. И даже были благодарны… – Это сейчас. Проблема забудется, а то, что ты знаешь о позоре – нет. Злость от понимания, что они обязаны тебе, сменит благодарность не сразу. Если ты собираешься уехать из Вьюги, проблем не будет. Я расстроилась. Только этого мне и не хватало! – И не подумаю сбегать. Неужели все так плохо? Чернильно-черные брови Фроста сошлись на переносице. Он молчал несколько мгновений, прежде чем сделать очередной неожиданный вывод: – Если среди бывших должников Кастаноса есть мужчины с честью, они пожелают исправить ошибку. Мой же промах останется при мне… Грустно до слез – я сама виновата в своих бедах. После объяснений Фроста в душе образовалась пустота. Он прав – я сглупила, что поддалась на уговоры Свера. – Да, наломала я дров – трухлявых и гнилых, и в печь не пойдут, и выкинуть жалко, – со вздохом произнесла местную поговорку. Кромешник внезапно положил мне ладонь на плечо. – Ты девушка и думала о людях. А Свер – старый интриган. Он успокаивал меня? Да ещё удивительно красноречив сегодня. Или Фрост меняется, или приложил усилия ради меня. – Не утешай, Эйден, поздно… – Я поморщилась при звуках собственного жалобного голоса и попыталась сыронизировать: – Я уже ступила на прямую дорожку к грехопадению. – Ничего, как ступила, так и сойдешь, – обрадовал кромешник и добавил все так же серьезно: – Я прослежу, чтобы ты исправилась. Ну, и шуточки у него! Пока я глотала холодный воздух, онемев от возмущения, Фрост вошел в башню. * * * Стражи, ждущие аудиенции у лорда-хранителя, встретили его бурно. Одобрительными возгласами, похлопываниями по спине и градом вопросов, на которые он не хотел отвечать. Но пришлось, учитывая, что его спросили о той, чья судьба была не безразлична.