— Так кто же убивал людей? Раду Черняховскую, Марата? Кто пытался убить Алешу? Тоже Влад Шипов? — Не знаю тех, о ком вы говорите, но, по-видимому, да. Хотя я сомневаюсь, что он делал это собственноручно. Но именно он был главой и организатором преступной группы под названием Третья стража. Так это сформулировали бы в обвинительном заключении. — Но кто… Кто же тогда убил его самого? Убил и… — …И закопал, и надпись написал? Другая Третья стража. Конкуренты. Люба, давайте я все-таки налью вам бренди. От одной рюмки вы не опьянеете, а дрожать перестанете. И сядьте, наконец. Мне воспитание не позволяет сидеть перед стоящей дамой, а стоя я не могу рассказывать — у меня ощущение, что мы на параде. Он оказался прав. От глотка маслянистой жидкости Любочка сразу согрелась, ей даже стало уютно в большом холодном помещении, и колченогий стул показался вполне удобным. Теперь она жаждала одного — разобраться наконец в этой непонятной истории. — А я считала, что Заатар — это Алексашин, писатель, — с вызовом заявила она, ставя на стол недопитую рюмку. — Вот как? И почему же вы так считали? — усмехнулся Леонид Матвеевич. — Ну, это же очень просто. Именно он придумал Третью стражу, по которой стали сходить с ума подростки и даже взрослые. Из этой армии фанатов он мог выбирать тех, кто ему подходил, и комплектовать из них банду. В кого еще люди стали бы верить, что это — настоящий Стражник? — Господи, Люба, да в кого угодно! Ведь в основе этой веры — не глупость, не испорченность, не злобность характера, а детская надежда на чудо. Неужели вам самой в глубине души не хотелось, чтобы Заатар оказался настоящим колдуном, а не бандитом и мошенником? — Хотелось, — призналась Люба и покраснела, вспомнив, как совсем недавно, в сущности всего несколько минут назад, она трепетала от предчувствия, что вот-вот приобщится к великой и зловещей тайне, обретет сверхъестественные способности и… Да что там — стыдно вспоминать! — А вы ведь взрослый трезвый человек и знаете, что колдунов нет. Поэтому вы стеснялись своих мыслей и никому о них не говорили. «В том-то и дело, что никому. Вы-то как догадались?» — подумала Любочка, но не спросила. — Есть люди более раскованные или недалекие, они никого и ничего не стесняются. Да и вообще современный человек, замороченный всякой масс- и мультимедиа, не всегда отличает виртуальную жизнь от настоящей. Вампир на киноэкране для него так же реален, как милиционер на перекрестке, только более симпатичен. Почему? Наверное потому, что вампир старается своему зрителю понравиться, а милиционер прохожему — нет… — Некоторое время назад, — продолжал Леонид Матвеевич, по привычке покачивая головой, — ко мне обратились некие люди. У них был тот же вопрос, что и у вас, когда вы позвонили мне на Кипр: что я знаю про Третью стражу. Это были серьезные клиенты, не в пример вам (не обижайтесь), и я провел расследование. Выяснилось, что Третьей стражей именуют себя по меньшей мере три группы лиц. Первая — школьники и студенты, которые то ли играют в героев этого фильма, то ли действительно воображают себя колдунами и ведьмами, что тоже — игра. Вторая компания оказалась куда любопытнее. Это были молодые и не очень молодые люди из бизнес-истеблишмента и политической элиты, использующие эту атрибутику для создания своего рода закрытой масонской ложи. — Леонид Матвеевич! — взмолилась Любочка. — Вы иногда так говорите, что я ничего не понимаю. Какие ложи? При чем тут масоны? — В сферах человеческой деятельности существуют зоны повышенного риска, к которым относятся в первую очередь бизнес и политика, — терпеливо принялся объяснять Померанец. — Доверять там никому нельзя: доверился — пропал. Но совсем никому не доверять тоже невозможно, это лишает свободы действий. Можно лишь уменьшить риск обмана, создать некую зону повышенного доверия. Для этого и придумываются тайные объединения, закрытые клубы, которые обычно не признают ни границ, ни сословных и национальных предубеждений. Считается, что члены одного клуба действуют заодно и друг друга не подставляют. Это не факт, но хоть какая-то минимальная гарантия. До сих пор понятно? Любочка неуверенно кивнула. — Самое известное из таких международных обществ — масоны. Не знаю, действительно ли они готовили всемирный заговор на паях с жидами, но они создали достаточно мощную организацию, которая при желании могла бы достичь самых честолюбивых целей в мировом масштабе. И вот в нашей стране неглупые и амбициозные молодые ребята обнаружили, что структура, придуманная автором книги «Третья стража», — кстати, вы ее читали? — Нет, только фильм смотрела, — сказала Любочка. — Мне не понравилось. Очень много орут. — Ну, фильм-то, судя по отзывам, полная пурга, — заметил Леонид Матвеевич, неожиданно повторив слова юного скептика Дениса. — Но факт, что эта модель показалась кому-то подходящей для создания закрытого общества молодой политической и бизнес-элиты. «Мажоров», как сказали бы наши с вами дети. Хотя среди них были и солидные люди. Впрочем, в сфере предпринимательства и власти молодость — зыбкое понятие. Лет до пятидесяти, как минимум, человек, имеющий вес в обществе, может считаться молодым и перспективным. Так вот, это тайное общество только вставало на нога и оперялось, когда им начали мешать, причем грубо и жестоко. Сначала погиб один из активистов, владелец московского издательства. В его фирме произошел внезапный и подозрительный пожар… — «Подвал»! — вырвалось у Любочки. — Верно, «Подвал». Вы и там побывали? Сам по себе пожар еще не вызвал подозрений — в Москве чуть ли не каждый день горят разные здания. А то, что хозяин в ту ночь остался в офисе, сочли бы трагической случайностью. Но на стене сгоревшего издательства появилась надпись: «Третья стража. Приговор приведен в исполнение». Появилась и исчезла, как по волшебству, приведя в ужас сотрудников. Испаряющиеся краски, ерунда. Но это уже было совсем не случайно. И в дальнейшем преступления с фирменным знаком Третьей стражи в той или иной форме стали совершаться достаточно регулярно. — Как «Черная кошка» с Шараповым! — выпалила Любочка. Ей хотелось хоть каким-то боком принимать участие в этом умном монологе. — Совершенно верно. Типичный уголовный прием, известный даже не со времен «Черной кошки», а с гораздо более ранних. Правда, убийств больше не было — или о них не знали, как, например, об убийствах тех людей, которых вы мне называли. Грабежи, рэкет, вымогательство… То есть появилась еще одна Третья стража, уже третья, простите за тавтологию, причем с откровенно криминальной направленностью. Для наших перспективных бизнесменов и политиков, которые, в общем, не скрывали свои игры от широкой публики и прессы, это был очень сильный компрометирующий фактор. У них даже начались неприятности с правоохранительными органами. От арестов их спасло лишь то, что поклонникам «Третьей стражи» несть числа, и милиция не могла разобраться, кого из них сажать. Ну и, конечно, связи. В «первой» Третьей страже есть достаточно высокопоставленные лица, и они добились того, чтобы все уголовные дела, связанные со Стражниками, были заморожены, и уж тем более не предавались огласке. — Но почему? — удивилась Любочка. — Ну как же! Представьте, что все вокруг узнают о преступной группе под названием «Третья стража». Имя опорочено раз и навсегда, как ни доказывай, что ты не верблюд, а твоя стража — совсем другая, белая и пушистая. Нет, они хотели сами найти и обезвредить бесцеремонных конкурентов, вывести их из игры, уничтожить, стереть с лица земли. А потом переждать, пока в обществе уляжется ажиотаж и преступления таинственных Стражников забудутся. Тогда наши герои снова могут выходить на сцену. Итак, мои клиенты и их друзья полагались только на себя. Они догадывались, что где-то между наивными юнцами прячется преступник, который не только дискредитирует их прекрасную идею, но и успел больно наступить кому-то из мажоров на любимую мозоль. Всего этого они простить не могли. Они искали его долго и бестолково, потому что среди них не было профессионалов, а наемным работникам они не доверяли. Но в конце концов нашли. Благодаря вам. — Мне?! — Да, дорогая. С некоторыми из клиентов у меня сложились доверительные отношения, поэтому я был в курсе всех предпринимаемых шагов. Для начала они резонно предположили, что зловещая надпись в подвале была сделана кем-то из сотрудников — иначе она бы испарилась задолго до того, как ее обнаружили. Предателя довольно быстро вычислили и вышли по его следу на явочную квартиру, где собирались преступники. Увы, клетка уже опустела и птички разлетелись, а парень из издательства был мертв. — Марат, — кивнула Любочка. — Это они его убили? — Не знаю. Но не думаю, что они стали бы его убивать — это ведь не бандиты. Кроме того, им нужен был сам Али-баба, а не его разбойники. Понятно, что во главе всей системы стоял умный и расчетливый руководитель. Вот его-то и искали. Рядовых исполнителей вполне можно было поймать при желании, но что с ними потом делать? Пытать, допрашивать? Повторяю, первая Третья стража — люди совсем другого сорта. Можно сказать, аристократы духа. Но в окрестностях той малины они наткнулись на других фигурантов, юношу и девушку странного вида, несомненно прежде принадлежавших к банде. Возможно, они и убили своего бывшего подельника по приказу свыше. — О господи, Ленка! — прошептала Любочка, уразумев, какая опасность грозила подруге, которую она так легкомысленно послала на разведку в притон Третьей стражи. Леонид Матвеевич замолчал и посмотрел на нее выжидательно, но Любочка помотала головой и сделала ему знак продолжать. Если она начнет сейчас рассказывать, как они с девочками пытались поймать Стражников, и объяснять, что Лена с Алешей Марата не убивали, то ее собеседник никогда не дойдет до конца своей истории. Журналист не настаивал. — Очевидно, Главный Стражник избавился не только от явки, но и от команды, чтобы набрать новую. Юноша и девушка выглядели очень испуганными. Дальше их следы на время исчезают. («Ленка смыла ведьмин грим, а Алешку спрятал Саша в армянском общежитии», — догадалась Любочка.) Но прежде они успели вывести своих преследователей на некую парикмахерскую. Я узнал об этом уже после того, как вы мне позвонили. И с этого момента знал, что главное действующее лицо — вы. — Но почему же я? — Не бойтесь, Люба, я не подозревал вас в этих грабежах и убийствах. Просто вы уже второй раз оказываетесь рядом с таинственными событиями. А я в совпадения не верю. Я проанализировал нашу первую встречу, ваши вопросы. И понял, что вы в некотором роде мой коллега. Вы тоже собираете информацию. Но непонятно зачем. Неужели из чистого интереса? Любочка кивнула. — Так я и думал. Люди в этом мире не умнеют. Вы пошли по правильному пути: позвонили мне, а получив отлуп, стали самостоятельно изучать прессу. И довольно скоро, что было для меня неожиданностью, появились здесь. — Это была случайность, — пояснила Люба. — А вы уже знали про Шипова? — Не знал, но догадывался. Чувствовал, что Влад играет с огнем. Доказательств у меня не было, ведь про общение с колдунами и призраками пишут сотни придурков. Поэтому Стражники, которые шли по его следу, не обращали внимания на желтую прессу. Они считали это потерей времени — и ошибались. Вы оказались умнее, или просто вам повезло. Однако Влад не был придурком, поэтому его увлечение мистикой казалось мне странным. Да и Заатар выглядел глупее, чем его создатель. Его образ был гораздо примитивнее, чем можно было ожидать от Влада с его бойким стилем, — зато очень достоверным. То есть автор придумывал своего колдуна с какой-то целью, а не просто чтобы кормить публику страшными сказками. — А как вы поняли, что Влад и Заатар — один и тот же человек? Вернее, что Влад его придумал? — Ну, вы меня обижаете, милочка. Во-первых, я не верю в эту чушь про Стражников, а следовательно, знаю, что их нет. Во-вторых, общеизвестно, что подобную галиматью ведущий рубрики всегда сочиняет сам. Как и большинство так называемых писем читателей. Самым трудным было узнать настоящее имя Влада Шипова. Я горжусь тем, что мне это удалось. Хотите, похвастаюсь? Я знаю на собственном опыте, как придумываются псевдонимы, а потому начал искать в Интернете журналистов с ассоциативными фамилиями. С чем у нас ассоциируются шипы? Правильно, с розами. Розанов, Розов, Розин. Сравнить стили было уже делом техники. Владимир Розин несколько лет прожил в Америке (кстати, там он именовался Розеном), поэтому здесь его никто не знал. Жаль, хорошее перо — не упусти он время, был бы сейчас большим российским журналистом. — Но если он действительно был журналистом… и хорошим, как вы говорите… то зачем ему это все понадобилось? Преступления, Третья стража? — Я ведь уже объяснял вам, Люба. Все что угодно — ревность, зависть, обида. В данном случае, думаю, это завышенные амбиции. Есть люди, одержимые жаждой власти. Из них получаются либо правители, либо преступники. Иногда это сочетается. Вероятно, вернувшись в Россию, Влад решил, что попал в страну слепых, где одноглазый сразу становится королем. Есть такая английская пословица. Что ж, у него были основания презирать своих соотечественников. Взять хотя бы фанатов Третьей стражи… И он захотел стать повелителем этих мальчиков и девочек, мороча им голову всякой мистикой. Но фантазии ему не хватило, поэтому Шипов скоро скатился до банального криминала. А потом понял, что манипулировать даже примитивными людьми довольно сложно. Они ведь только кажутся дураками, но они не роботы. Бог создал человека со свободой воли и выбора… И тогда Главный Стражник разогнал свою самодеятельную команду и окружил себя настоящими бандитами. — Откуда вы знаете? — Видел, Любаша. Видел, какие люди к нему приходят. Мне ведь все видно отсюда, моя комната прямо над подъездом, и я люблю смотреть в окно. Мне нравится этот двор, а кроме того, в нем можно увидеть много интересного. Например, я наблюдал за развитием романа Влада и Софьи. — Софьи? — Это главный редактор журнала. Вы думаете, кому попало дадут целый раздел и позволят писать там всякий бред? Софья неглупая женщина, но Влад ее быстро приручил. Потом я видел, как вы пришли в первый раз, а за вами следил мальчик немного очумелого вида. Наверное, это был тот самый герой из нехорошей квартиры. — Алеша за мной следил? — А как вы думаете? Алеша или кто-то еще следил за вами, а мои знакомые — за ним. Я дал им только один совет — не упускать из виду парикмахерскую. И оказался прав. Мальчик появился именно там. Так они и вышли на Шипова. «Наверное, Ленка рассказала Алеше, что я взялась за расследование, вот он и стал меня караулить, — про себя прокомментировала Любочка. — Или через Карину и Сашу до него дошло, какой крутой сыщик Люба Дубровская. Но если он следил за мной, если знал, что я встречалась с Шиповым, он бы и его выследил. Хотя бы увидел в лицо и узнал в журналисте своего бывшего повелителя Вольдаса. А Ленка говорила, что он все собирался сразиться со Стражниками, повторял: или они, или я. Так что же получается — Алешка мог убить Шипова? Нет, ну это бред какой-то. А потом откуда у него пистолет, или из чего там стреляли в Рыцаря Заатара… Хотя пистолет при желании, наверное, можно где-то достать…» Стоп! Любочка даже подскочила на стуле. А ведь до сих пор неизвестно, кто убил бывшего «подвального» сторожа Марата. Леонид Матвеевич говорит, что Стражники-мстители этого не делали. А Алешка почему-то оказался рядом с трупом. Рыцарь Луны… Лена считала, что он просто нервный мальчик, которого какие-то негодяи запутали и напугали. А какой он на самом деле, никто не знает. Ну и что, что молодой… — Вам что-то пришло в голову, Люба? — спросил Померанец, глядя на нее испытующе. — Да… Не знаю… Я потом об этом подумаю. — Она решила сначала вытянуть у своего собеседника все, что возможно, о Третьей страже. — Значит, Алексашин тут ни при чем? — Алексашин… Вам так хочется, чтобы он оказался при чем? Впрочем, это же ваша версия, вам жаль с ней расставаться, понимаю… А что вы думаете о несовместимости гения и злодейства? — Я думаю, что они прекрасно совместимы, — твердо сказала Любочка. — И Пушкин так думал. А разве Алексашин — гений? — Бедный Александр Сергеевич, — вздохнул Померанец, — он, очевидно, сейчас переворачивается в гробу. Хотя ему еще и не то приписывали… Нет, Алексашин, конечно, не гений в том смысле, какой вкладывал в это понятие Пушкин… или вы, Люба. То есть не Моцарт, несомненно. Но он талант, и очень сильный талант. Его литературных достоинств я бы не принижал. — А я не принижаю, — возразила Любочка, — но не понимаю, почему вы пытаетесь внушить мне, что он ни в чем не виноват, и в то же время не говорите об этом прямо. Вы это знаете или не знаете? Леонид Матвеевич поджал губы. — Люба, вы читали в детстве книжку «Тимур и его команда»? — ответил он вопросом на вопрос. — Или в ваши годы она уже устарела вместе со всей партийно-советской литературой? — Читала, — сказала Любочка. — У меня родители до самой смерти состояли в КПСС. — А вам известно, как это произведение было написано? Думаете, с натуры? Увы! Никакого Тимура, никаких команд в то время и в помине не было. Преобладали либо хулиганы Квакины, либо румяные, откормленные пионерчики с советских плакатов. Аркадий Петрович Гайдар, он же Голиков, был человек живой, заводной, и его эта картина огорчала. Кроме того, он понимал, что грядет война и тыл без хороших, энергичных мальчишек — это очень плохо. Так он придумал Тимура. Придумал — и сам влюбился в него, даже сына своего назвал этим именем. — Но Тимур… — начала Любочка. — Тимур — добрый, честный, помогает старушкам, вот что вы мне хотите сказать. Но каждое время рождает своих героев. Послушайте же, что было дальше. После выхода повести тимуровские команды стали расти как грибы по всей стране. Говорят, Гайдар даже у себя на чердаке обнаружил самозваного Тимура. И эти ребята действительно принесли большую пользу во время войны… Но это уже к делу не относится. Вы меня все пытаете за Алексашина. Собственно, я не имею права вам об этом рассказывать, но вы заслужили. Подождите-ка, примем меры безопасности. Береженого бог бережет.