Но что вообще происходит, в конце-то концов? Почему патриарх чужого клана выговаривает моему папаше так, словно он сам ему папаша? Одного только его появления, одного только его слова хватило для того, чтобы Себастьян если не отказался от идеи атаковать нас, то как минимум отложил ее подальше! А сейчас что? Патриарх будто нарочно выводит Ратко из себя, будто хочет, чтобы те атаковали! – Что молчишь, Себастьян? – с укором спросил старец. – Ответь же мне! – На какой из вопросов, тэр Оро? – сухо осведомился Себастьян, сжимая кулаки. – Да хоть на какой-нибудь! – Патриарх махнул рукой. – Я всегда говорил, что из тебя не выйдет толк, Себастьян. Я всегда говорил Корнелию, что ты испорчен и избалован. Так оно и вышло. Вместо того чтобы делать дела, за которые твой клан будут поминать добрым словом, ты организуешь облавы на людей и пытаешься развязать войну с другим кланом. Ты очень плохо понимаешь, что такое честь клана, Себастьян… – Я прекрасно понимаю, что такое честь клана! – Папаша сжал кулаки и весь подался вперед, яростно выкрикивая слова. – Именно ее защитой я сейчас и занимаюсь! Я все равно достану этого человека, так или иначе, сейчас или потом, и ни вы, ни ваша правнучка, ни кто-то еще не помеха мне в этом! – Себастьян, Себастьян… – покачал головой патриарх. – Никак ты, шельмец, не научишься. Никак ты не поймешь, что единственная помеха всему, что ты делаешь, – это ты сам. Твоя глупость и несдержанность. Этого уже Себастьян не выдержал. Он яростно закричал и выбросил вперед руки, посылая вперед целую волну искаженного пространства! Словно гигантская линза, искажающая все, что за ней находится, но при этом невидимая сама по себе, полетела в нашу сторону! Я рефлекторно начал поднимать лук, натягивая его… Но патриарх среагировал быстрее. Посох в его руках внезапно брызнул во все стороны сразу тончайшими кровавыми плоскостями, закрывая нас огромным щитом, берущим свое начало из ладони патриарха! Так значит, никакой это был не посох! Вернее, это был посох, но не из дерева, как я решил изначально, а из собственной крови патриарха, которой тот придал нужную ему форму! Сколько же ему ее понадобилось?! Там литра четыре должно было быть, не меньше! Пространственная линза ударила в щит, слегка продавила его, но не прорвала. Вместо этого она лопнула сама. – Себастьян Ратко! – пророкотал патриарх. – Ты только что произвел нападение на патриарха клана Висла! Нападение зафиксировано незаинтересованным свидетелем, и его факт является неопровержимой истиной! Пусть здесь, за пределами городами, не действует Кодекс, это вовсе не значит, что мы тебя за это не проучим! И вокруг засверкали красные вспышки, и из каждой выходил все новый и новый реадизайнер, одетый в красное с черным. Мужчины, женщины, молодые, зрелые, даже пожилые – всего около двух десятков. Они встали рядом с патриархом, отгородив нас с Никой от строя Ратко, и замерли все в одной и той же позе – заложив за спину левую руку и вытянув в сторону Себастьяна и его сыновей правую. Патриарх криво усмехнулся, описал свободной ладонью круг в воздухе, и кровавый щит распался на отдельные крошечные капельки, каждая из которых вытянулась, удлинилась, заострилась и превратилась в кровавую иглу. В тысячу кровавых игл. – Себастьян Ратко, – снова заговорил патриарх, слегка шевеля пальцами, отчего его иглы плавали в воздухе, – вы позволили себе неслыханную дерзость, осмелившись напасть на патриарха другого клана! Не знаю, на что вы надеялись или о чем думали, но одного только этого достаточно, чтобы вызвать вас на дуэль! Ваше счастье, что здесь нет и не будет Арбитров! Наше счастье, что вместо них здесь есть мы! Любое дальнейшее проявление открытой агрессии с вашей стороны по отношению к любому члену нашего клана или к этому молодому человеку, который в данный момент является нашим доверенным лицом, – и война между Висла и Ратко будет считаться развязанной! В свидетели мне – ваши сыновья с вашей стороны, мои сыновья, дочери, внуки и правнуки с моей стороны, и этот молодой человек с нейтральной стороны. Да будет так! Патриарх сказал это, будто закончил какую-то устоявшуюся формулу. Словно отчитывался перед Арбитром, и тот должен был сейчас оценить, насколько верно все сказано. Но никакого Арбитра тут не было. Был только подозрительно сощурившийся Себастьян, который очень нехорошо улыбался. Он смотрел точно на патриарха и ухмылялся так, словно нашел какую-то скрытую лазейку в странной, никем не утвержденной формуле, что патриарх только что зачитал. И, кажется, его поведение заметил не я один. – Деда… – тихо позвала Ника, но патриарх только махнул на нее рукой, даже не оборачиваясь. – Да будет так, – легко согласился Себастьян и протянул руку за спину, к своим сыновьям. – Уходим. Пространство вокруг них свернулось недовольной улиткой, совершенно невозможным образом стянулось в одну крошечную точку, поглотившую и фигуры Ратко тоже, а когда точка развернулась обратно, их там уже не было. Все это заняло буквально долю секунды и не сопровождалось ни звуками, ни даже дуновением ветра, которое подспудно ожидаешь при таком вот фокусе. Тихо. Быстро. Эффективно. Как только они исчезли, Кровавые расслабились и скрестили взгляды на патриархе. А тот криво ухмыльнулся и снова собрал все свои кровавые иглы в резной посох. Они послушно стянулись к нему в руку, вырастая из нее в обе стороны, будто бы в руке старца был зажат прозрачный высокий сосуд, наполняющийся кровью не сверху и даже не снизу, а из середины. И когда он наполнился, на него будто бы накинули фигурную сетку, рассекшую ровную поверхность и превратившуюся в резьбу. Только вот сами вырезанные картинки уже были другими. Я не успел запомнить, что было изображено на посохе до этого, но явно что-то другое, что-то геометрическое и повторяющееся. Сейчас же картина на посохе изображала то, в чем патриарх принимал непосредственное участие прямо сейчас, – равнину, на которой стояли напротив друг друга две линии людей. Одна побольше, другая поменьше. Я точно не уверен, но, по-моему, я разглядел в переплетении резьбы искаженное гримасой ужаса лицо Себастьяна и летящие в его сторону иглы. – Вы в порядке? – по-доброму, как будто он и мой прадедушка тоже, обратился к нам патриарх. – Мы не опоздали? Они вас не тронули? – Вы прибыли как раз вовремя, – вздохнула Ника. – Спасибо за помощь, деда, но… – Да брось, Ника, – патриарх полушутливо махнул рукой. – Были бы мы кланом, если бы не помогали друг другу? – Но… – Да без «но», дорогая. Кто бы против тебя ни выступил, мы всегда встанем на твою защиту, если только это не будет следствием какого-то твоего проступка, конечно! – Но!.. – Ничего, Ника, ничего. Подумаешь, Себастьян Ратко. Ему бы не в Пространстве родиться, а в линии Огня, он бы им отлично подошел со своим темпераментом. Точно так же вспыхивает и точно так же быстро гаснет. Завтра он про тебя уже и не вспомнит. – Да послушай же ты! – закричала Ника, сжимая кулаки. – Ни хрена он не погаснет и очень даже вспомнит! Ты вообще понимаешь, что сделал?! Ты обвинил в нападении одного только Себастьяна! А там за ним еще четверо его сыновей стояли, которые и руки не подняли на тебя! Я пыталась тебя позвать, обратить на это внимание! Почему ты меня не послушал?! Почему снова отмахнулся от меня?! Сам говоришь про помощь и взаимовыручку – и как, сильно помог?! Ты хотя бы сейчас, после моих слов, понимаешь, что произошло?! Судя по тому, что патриарх нахмурился, он после слов Ники действительно что-то понял. А вот я – не очень. Глава 21 Клан-холл Объяснять мне никто ничего не собирался. Мало того, патриарх вообще будто бы после сказанного Никой стушевался и решил оборвать разговор. Он резко поднялся и оглянулся, перескакивая взглядом по головам своих родственников и товарищей. С каждой секундой он хмурился все сильнее и сильнее и, наконец, гаркнул: – Антон! Куда ты опять подевался?! Откуда-то из толпы Кровавых вынырнул невысокий крепенький парнишка лет двадцати пяти на вид, одетый в красную рубашку и черные штаны, и встал перед патриархом чуть ли не навытяжку, как провинившийся солдат перед генералом. Разве что не козырнул. – Ну наконец-то! – проворчал патриарх. – Почему ты перебрасывал всех одиночными порталами? Что за самодеятельность? – Тому было две причины, отец! – отчеканил Антон. Отец? Да он явно старше, нежели выглядит. Хотя и Ника тоже не выглядит на свои реальные годы… А сколько же тогда Оро Висла, если он выглядит лет на шестьдесят, если не семьдесят? – Говори, – поторопил Антона патриарх. – Причина первая: больший охват фланга возможной атаки, – продолжая чеканить слова, словно монетный станок – звенящую деньгу, послушно продолжил Антон. – Точная фиксация на положении Ники позволила мне раскидать точки выхода так, что у нас не возникло необходимости толкаться в одном месте и тратить время на развертывание строя, а сразу занять нужные нам позиции! – А вторая причина? – Вторая причина – психологическая! Единовременное появление множества вероятных противников должно было подавить возможные мысли о сопротивлении в головах у наших целей, в то время как последовательное нарастание количества противников могло бы спровоцировать на обратные действия – немедленную атаку, чтобы справиться с нами, пока нас еще мало! – Молодец, – широко улыбнулся Оро. – Стратег растет! – Уже вырос, отец! – расслабился и совсем не по-уставному тепло улыбнулся Антон. – Я все равно никогда к этому не привыкну. Для меня вы все, как дети, – печально улыбнулся патриарх. – Особенно сенсы. Ну признай, надорвался же? – Нет, отец, – упрямо мотнул головой Антон. – Ну нет так нет. Тогда вытаскивай нас отсюда. И на сей раз – единым порталом, а то действительно надорвешься каждого поодиночке перетаскивать. – Да, отец. – Антон кивнул и отошел от нас на два шага. – Кто такие сенсы? – тихо спросил я у Ники про последнее непонятое слово. – Это те, у кого склонность к дальности использования реадиза, – так же тихо ответила Ника, – а не к его мощности. Они – сенсы. А такие, как я, которые способны контролировать больше рабочего тела, но на меньшем расстоянии, называются форсы. – Сенсы и форсы, – повторил я, запоминая новые слова. – А я кто? Ника посмотрела на меня как-то странно – со смесью жалости и печали. Посмотрела и опустила глаза: – Не знаю. С тобой хрен поймешь, с этим твоим луком и твоей непонятной линией. Что-то мне подсказывало, что Кровавая меня обманывает. Возможно, впервые за все время нашего с ней знакомства. – Деда! – внезапно позвала Ника и, когда патриарх перевел на нее взгляд, поманила его к себе, чтобы он нагнулся. Патриарх нахмурился, но подставил ей свое ухо, и она зашептала в него что-то, периодически стреляя глазами в мою сторону. Чем дольше она говорила, тем сильнее хмурился патриарх, но после какого-то волшебного слова перестал и, наоборот, засиял, как свеженачищенная перед парадом пряжка солдатского ремня, и тоже посмотрел на меня, да так радостно, что мне аж не по себе стало. Поэтому я отвел от них взгляд и принялся наблюдать за Антоном. Антон поднял руки, развернул их ладонями вверх, и с них начал подниматься красный кровавый туман, будто руки просто испарялись в окружающее пространство. Туман сгущался, две струи объединялись в одну уже над головой Антона, облако разрасталось, и в один момент я понял, что оно уже отделилось от его рук и теперь висит в нескольких сантиметрах над землей, приняв форму идеального круга. Плоского круга, отороченного по краю кровавой парящей бахромой, которая медленно вращалась то по часовой стрелке, то против. – Прошу… – картинно поклонился Антон, едва заметно пошатнувшись при этом. Надорвался? Это вот об этом говорил патриарх? Потратил слишком много крови – и надорвался? Я обошел портал с другой стороны и убедился, что оттуда он действительно выглядел совершенно иначе, – в рамке испаряющейся крови виднелась зеленая лужайка перед скромным, но красивым двухэтажным коттеджем со знаком Висла на крыше. Клан-холл, стало быть. Я обернулся на Нику: – Что, прямо туда? А не будет, как в прошлый раз? – Да, прямо туда, – устало вздохнула она, взяла меня за руку и потянула в портал. – Нет, не будет. – Что-то слабо верится, – нахмурился я. – А ты поверь… – все так же устало вздохнула Ника. – Это же не стационарный портал, он только что открылся, даже о его существовании никто не узнает. Идем, ну… Я так устала. Честно говоря, шагая в портал, я ожидал, что лицо покроется теплым, липким и пахнущим железом, – я прекрасно знал, как ощущается кровь на лице, много крови на лице. Но этого не произошло, и вообще ничего не произошло. Даже не было головокружения и ощущения полета, как в предыдущий раз, – наверное, потому, что в этот раз никто не нарушал процесса перемещения.