– Покажи, – насмешливо произнес он. На меня напала оторопь. Драться с ним желания не было. Случались моменты, когда я бы ему врезала с огромным удовольствием, но не сегодня. Тем более Ринус и Николас в разных весовых категориях. Наш тренер говорил, что с такими противниками, как блондин, самый лучший прием для женщины – это удар по коленной чашечке и быстрый бег. Причинять боль Николасу, после того как он целый день провел на охоте, мне не хотелось, да и бежать некуда. Но я все-таки поднялась с кресла. – И что бы ты сделала, если бы Ринус тебя обнял? – Его рука легла мне на талию и резко притянула к себе. – А если бы он полез к лифу платья? Его вторая рука легла мне на грудь, чуть сжав ее. Я же не могла сбросить с себя оцепенение и прекратить это безобразие. – Что бы ты делала, если бы он захотел поцеловать тебя? Рука оставила грудь, и он взял меня за подбородок, приподнимая его. Губы обжег властный поцелуй. Не встретив сопротивления, его язык проник между губ, потом выскользнул лишь затем, чтобы тут же вернуться и врываться снова и снова, беря меня в плен и завораживая чувственным ритмом. Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла Аглая со словами: – Николас, попробуй наших пирожков. Он резко отпрянул от меня, сделав шаг назад, и раздраженно взглянул на сестру: – Аглая, у тебя появилась плохая привычка врываться, когда я разговариваю. Выйди! Она с обидой посмотрела на брата. – Пусть останется, – обрела я голос. – Ты же хотел знать, что произошло. Думаю, Аглае тоже это интересно. Николас кивнул, разрешая. Поставив тарелку с пирожками на стол, девочка присела на краешек кресла. Николас вернулся на свое место. По тому, как он невольно скосил глаза на пирожки, я утвердилась в мысли, что он голодный. – Попробуй, мы с Аглаей делали. Правда, пекли они с Марьяной уже без меня. – После, – отрезал он. После так после. Я стала рассказывать о происшествии. Когда дошла до того, как Ринус стаскивал меня с седла, то Аглая ахнула, а на скулах Николаса заходили желваки. – Я бы справилась с ним, – сказала я ему. Он бросил на меня такой взгляд, что невысказанные слова: «Как сейчас?» – так и повисли в воздухе. – Николас, если хочешь, то давай завтра устроим схватку. Сегодня же мы оба и без того устали. – Аглая, распорядись насчет ужина, – попросил он сестру, вежливо выставляя ее из комнаты. – А я уже распорядилась, и все накрыто, – ангельским тоном ответила она. Вот же умная девочка! Все предусмотрела. – Мы спустимся через минуту. У нас остался нерешенным еще один вопрос, – строго произнес Николас. – И отнеси пирожки к столу. Аглая подчинилась, бросив на меня напоследок извиняющийся взгляд, показывая, что больше ничего не может сделать. Николас дождался, пока за сестрой закрылась дверь, и спросил: – На что ты играла в шахматы с кузнецом? В первую секунду я подумала, что ослышалась. Мне стоило трудов сдержать себя и не вспылить. Я встала и ледяным тоном ответила: – Последний мой опыт убедил меня, что, играя в шахматы, лучше ничего не ставить на кон, а получать удовольствие от самой игры. Николас тоже встал и сверлил меня подозрительным взглядом. Не верит? Так это его проблемы. – Если это все, то нас заждалась Аглая, – произнеся это, я направилась к выходу. Вот никогда не пойму мужчин. Что это было? Ревность к Курдагану? Нашел к кому. Более логичным было бы ревновать к Минаху, по крайней мере, у нас с ним был более «тесный» контакт. * * * Николас долго не мог уснуть. Несмотря на тяжелый день, сон не шел к нему, а все из-за нападения на Леру. И где?! На его же землях и его человеком! Ринус год назад потерял жену. Сначала его все жалели – семеро детей без матери остались. Самому старшему пятнадцать лет, а младшей девочке три года. Больше всех себя жалел вдовец и пил беспробудно, забросив дом и хозяйство. Постепенно люди стали менять к нему отношение, и на их лицах сочувствие сменялось отвращением. К тому же Ринус любил всем жаловаться на тяжелую жизнь, а если не хотели слушать, то начинал задираться и лез в драку. Хуже всего, что в пьяном виде он начал избивать детей, срывая на них злость. Старший парень изо всех сил тянулся, стараясь добыть пропитание, и часто возвращался из леса с дичью, но это вызывало еще большую злость отца, так как он чувствовал свою несостоятельность. Минах не раз говорил Николасу, что надо бы его приструнить, но лэрд надеялся, что Ринус образумится. Образумился! Когда они с Костасом после охоты подъехали к дому старосты, выскочила Даяна и поспешила донести, что Валерия с Аглаей целый день провели у кузнеца. Николаса неприятно кольнуло то, каким тоном она это сообщила. Еще девушка добавила, бросив насмешливый взгляд на Костаса, что Лера слишком многим делает массаж. Почему-то первой мыслью, пришедшей ему в голову, была та, что она делала массаж кузнецу, и в глазах у Николаса потемнело. Резко развернув коня, он понесся в сторону кузницы. Его переполняла ярость. Значит, пироги она захотела научиться печь? И сестру за собой потянула! Даяне он поверил. Если бы Леру интересовали лишь пироги, то она бы не осталась там до ночи. Раздираемый злостью и ревностью, он подъехал к дому, из которого тут же вышел Курдаган. Слова «Нам надо поговорить» прозвучали одновременно. В первое мгновение Николас удивился. А этот-то что сказать хочет? Именно любопытство позволило ему себя сдержать. Каково же было его потрясение, когда он узнал об обстоятельствах нападения на Леру и кто за этим стоял. Костас в недоумении смотрел на Курдагана, до последнего не желая верить, что Даяна на такое способна. – Поедешь с нами, чтобы подтвердить, – приказал Николас кузнецу. Когда они приблизились к дому Ринуса, тот как раз был на улице и ругал старшего сына за то, что прошлялся целый день неизвестно где. Оправдания мальчишки об охоте и принесенной домой добыче в затуманенном алкоголем мозгу не укладывались. Николас избил его, хотя наказание за нападение на лэрда и членов его семьи – смерть. Жизнь Ринуса спасла малышка, выбежавшая из дома и бросившаяся Николасу в ноги. Только тогда пелена ярости спала, и он брезгливо отшвырнул от себя почти бездыханное тело мужика. Приказав ему завтра же покинуть селение, он назначил старшего сына главой семьи. Поставив в известность Минаха, Николас не стал требовать, чтобы староста наказал дочь, зная, что тот и так с ней разберется. Своим поступком Даяна поставила под удар отца, запятнав его доброе имя. Николас был не в силах видеть мерзавку, и ему стоило больших трудов сдерживать себя. «Они посмели напасть на нее!» – при одной только этой мысли хотелось все крушить. Он поднялся с постели и, чуть поколебавшись, вышел из комнаты. В доме стояла тишина, все спали. Как в трансе, он приблизился к комнате Леры, но так и не решился толкнуть дверь. Если войдет, то уже не сможет остановиться, а он дал это чертово слово! Видеть ее хотелось нестерпимо, вот только она не обрадуется его визиту. Сегодня в кабинете он не сдержался, ему надо было убедиться, что она не пострадала и с ней все в порядке. Если бы не сестра, то он бы не выпустил Валерию из объятий. Вздохнув, Николас взял себя в руки и пошел в кабинет, решив лучше выпить. * * * На следующее утро, позавтракав, Николас решил позаниматься с Аглаей. Я напросилась с ними и с интересом прослушала урок географии, а потом истории. Затем лэрду, видимо, захотелось поразмяться, и он вместо урока танцев, как планировал, напомнил мне об опрометчивом обещании показать свои возможности по самозащите. Деваться было некуда, и я направилась в свою комнату, чтобы переодеться в брюки и свитер, сказав, что в них мне будет удобнее. Николас не возражал, но наградил меня насмешливым взглядом. Не знаю, каким образом, но слуги узнали, что мы задумали, и во двор набежали зрители. Я не хотела, чтобы даже Аглая присутствовала при нашей борьбе, но ее разве удержишь. Я попросила Николаса схватить меня сзади за шею и провела успешный бросок через бедро. Быстро поднявшись, он уже чуть иначе взглянул на меня. Предложив схватить меня за руку, я освободилась от захвата и параллельно провела удар в лицо свободной рукой, тут же отскочив. Николасу надоели церемонии, и он сцапал меня, забросил на плечо, и я схлопотала пару увесистых шлепков по ягодицам под радостные возгласы челяди. Меня вернули на бренную землю и иронично спросили: – Продолжим? Я быстро отскочила от Николаса на безопасную дистанцию. О да, вот теперь я разозлилась! – Иди ко мне, – поманила его пальчиком. Расставив руки, он кошачьей походкой стал приближаться, желая опять меня схватить, за что и поплатился. Я проскользнула под его локоть, поймала кисть и сделала подсечку, заведя ему руку в болевом захвате за спину. Николас упал на колени. – Тебе не говорили, что девочек бить нельзя? – мстительно произнесла я. Надавив чуть сильнее на руку, отчего он зашипел сквозь зубы, я ее отпустила и вновь отошла на безопасное расстояние. Николас плавным движением поднялся, и мы закружили вокруг друг друга. Зрители притихли. Такого от меня не ожидали. Николас отыгрался. Когда я снова попыталась проскользнуть у него под рукой, он зажал меня под мышкой, и мои ягодицы опять подверглись атаке. Да это избиение младенцев просто! Когда он меня отпустил, мои щеки пылали от возмущения и обиды.