— Вы что-нибудь чувствуете, Падди? — Он осторожно уколол место инъекции иглой. — Вообще ничего, сэр. — Вот и хорошо, — заключил Джефф. Тяжело вздохнув, Фингал взял «Большую Берту» так, как показывал врач, и услышал тихий шепот Китти: — Фингал, все у тебя получится. Он перевел дыхание, посмотрел на доктора Пилкингтона, и тот кивнул со словами: — Действуйте, только без спешки. Постоянно тяните большим пальцем за кольцо поршня. Как только увидите в шприце жидкость, прекратите введение: это означает, что вы в полости, где продвигаться слишком далеко не следует. Фингал нацелил острие иглы на красную точку, след от укола при местной анестезии, и в точности выполнил указания Джеффа. Поначалу ему приходилось прилагать усилия, но вскоре они были вознаграждены: шприц стал наполняться бурой жидкостью. Фингал сразу же прекратил вводить иглу и медленно заполнил шприц. — Вы не могли бы подержать лоток, доктор Пилкингтон? Джефф подставил под извлеченный шприц лоток, бурая жидкость брызнула в него. Фингал опорожнил восемь полных шприцов, прежде чем при очередном отсосе прозрачный цилиндр так и не заполнился. — Падди, мы уже почти закончили. — Спасибо, сэр. Фингал извлек иглу, Джефф наложил на место прокола пластырь. Послышался шепот Китти: «Отличная работа». Невольно заулыбавшись, Фингал вытер пот со лба. — Помогите Падди лечь на подушку. — Он заметил, что больной уже не так бледен, как прежде. — Как вы себя чувствуете? — Я в порядке, сэр. В полном, и даже почти не больно. Фингал улыбнулся: — Очень рад. — Оказывается, у вас, мистер Фингал Флаэрти О’Рейли, на редкость легкая рука, — заметил Чарли. — Я бы выпил за это, если бы кто поднес мне стаканчик, — заметил Падди. Фингал усмехнулся. — Я и сам не прочь пропустить пинту по такому случаю, но сегодня все мы на дежурстве, а завтра у нас амбулаторный прием. Но потом я первым делом завалюсь в паб «Ниэрис» и приглашаю всех желающих составить мне компанию. — От особого приглашения для Китти он воздержался. Только понадеялся, что она сумеет под каким-нибудь предлогом улизнуть из общежития. На Графтон-стрит Фингал остановился послушать оборванного нищего, наигрывавшего на дудочке «Ирландскую прачку». Не обращая на музыканта никакого внимания, нарядно одетые горожане прогуливались по улице, любуясь ярко освещенными рождественскими витринами. Фингал положил пару медяков в лежавшую на тротуаре кепку, рядом с которой сидел шелудивый пес нищего, а когда обернулся, увидел рядом Боба Бересфорда, франтоватого, как всегда. — Что ты здесь делаешь, Боб? — Ищу рождественский подарок для Бетт. — Для Бетт? Только не ври, что встречаешься с Бетт Дэвис. — С Бетт Свенсон, и Глории Свенсон она не родственница. Ты увидишь ее на новогоднем балу. А что привело сюда тебя? — Думал, может, Китти удастся выбраться в «Ниэрис». — В «Ниэрис»? — Боб решительно взял Фингала под руку. — Идем, я угощаю. Ты ведь, наверное, на мели. Я сам видел, как ты соришь деньгами. — Медяками, — поправил Фингал, замявшись в нерешительности. Ему хотелось побыть с Китти вдвоем. — Не бойся, Фингал, выпьем по одной, и я уйду, — пообещал Боб. — Третьим лишним я не стану. Вдвоем они зашагали по улице и вскоре уже сидели в излюбленном пабе. Боб поднял стакан с «Джеймисоном»: — Твое здоровье! — Твое здоровье, — повторил Фингал и выпил. — Самое то. Надеюсь, сержанту Падди Кьоу тоже доведется пропустить глоток. — Тому однорукому с плевритом? Он что, нравится тебе, этот коротышка? — Боб сделал еще глоток. — Он бывший солдат. — Фингал смаковал крепкое пиво. — Знаешь, откуда он? — Боб покачал головой. — С Фрэнсис-стрит. — Там вроде бы сдают жилье в аренду? Слышал о таком. — А я еще и видел. — Фингал вытер губы. — Мы привыкли принимать все это… — он обвел взмахом руки ярко освещенный зал паба, — как должное. А там, где живет Падди, вообще нет электричества. Только сальные свечки и керосиновые лампы. — Помнится, доктор Миккс говорил, что нам не под силу изменить весь мир, — заметил Боб. — У меня тоже есть сердце, но трущобы в Дублине существовали всегда. — На самом деле нет, — возразил Фингал. — Это сравнительно недавнее явление. В 1802 году, после того как был принят Акт об объединении Великобритании и Ирландии, англо-ирландская элита решила, что в Англии живется лучше, и стала постепенно покидать Дублин. В то время как раз поднялась волна ирландского национализма, поэтому безопаснее было уехать. К 1840 году дома, которые в 1791 году можно было продать за восемь тысяч фунтов, стоили всего пятьсот. — Я всегда говорил: вкладывать деньги в лошадей надежнее, чем заниматься махинациями с недвижимостью, — подхватил Боб. — Быстрее получишь прибыль. — И он рассмеялся. Фингал сделал еще глоток из своей кружки. — Как только цены упали, домовладельцы-спекулянты принялись скупать целые улицы и сдавать их внаем, вселяя по четырнадцать человек в одну комнату. — Этого я не знал. — Боб нахмурился, глядя на свой пустой стакан. — Еще глоток на дорожку. — Он поднялся и кивнул в сторону кружки Фингала. — Мне достаточно. — До прихода Китти Фингалу больше не хотелось пить. Он взглянул на часы. Обычно Китти не опаздывала. Интересно, что принесет им будущее? Впрочем, пока Фингал не строил никаких далеко идущих планов. — Здесь наполняют стаканы, не мешкая, — сообщил Боб, появляясь с новой порцией виски. Он сел. — Подумать только, четырнадцать человек в одной комнате… И все-таки сдается мне, что так живут лишь немногие. — Ошибаешься. Жилье в трущобах снимает треть населения Дублина. Кстати, ты знал, что в 1931 году принят Закон о жилье? Только после этого в Дублине наконец начали сносить трущобы. — Нет, я не знал. Я вообще редко интересуюсь политикой. Фингал допил свою пинту. — Мы начали разговор с Падди Кьоу и Фрэнсис-стрит. Так вот, дома на ней до сих пор не снесли. Нового жилья Падди не видать как своих ушей. Как по-твоему, Боб, неужели он не заслужил ничего, кроме сырой каморки с уборной на заднем дворе и вонью из помойного ведра по ночам? Ведь этот человек отличился в битве при Пашендейле. Он достоин лучшего. Боб посмотрел на Фингала в упор. — Я знаю, что тебе доставляет ни с чем несравнимое удовольствие работа с пациентами. Но тебе мало просто лечить их. Ты хочешь изменить мир, верно? — Нет, Боб, — Фингал покачал головой, — не весь. Только один уголок. — Кажется, я начинаю понимать… Объясни, что, по-твоему, может сделать врач? Я не создан для того, чтобы ухаживать за пациентами. Для этого я слишком неуклюж. — Тебе необязательно даже видеться с пациентами. Помнишь курс санитарии и гигиены, который нам читают? Мир можно изменить, позаботившись о том, чтобы люди жили в чистоте, получали прививки, пили чистую воду. — Звучит скучновато, — признался Боб. — Но я понял, что ты имеешь в виду. — Вот посмотришь, если доктор Флеминг, о котором нам рассказывал доктор Миккс, найдет способ очистки плесневого грибка Penicillium, врачи сумеют положить конец инфекциям. Боб рассмеялся. — Значит, открытие-то не простое, а чертовски полезное! Фингал улыбнулся. — На то они и исследования, Боб. Итог — возможность помочь миллионам людей. Есть о чем задуматься, дружище. — Точно, — и после некоторых размышлений Боб добавил: — Пожалуй, если я и выдержу экзамены, то лишь для того, чтобы заняться научной работой. Вошла Кэтлин, мужчины поднялись. Фингал почувствовал, что на его лице расплывается улыбка Чеширского кота. — Простите за опоздание, — выпалила Китти, сбросив с головы шарф. — Привет, Боб. — Китти, — Боб учтиво приподнял шляпу. — Очень рад. Можно угостить тебя? Снимая строгую форму медсестры, Китти О’Хэллоран словно преображалась. Фингал уже не в первый раз задумался о том, как она выглядит без привычной одежды. Она кивнула, отвечая на вопрос Боба: — Бокал «охотничьего хереса». Боб подхватил опустевший стакан Фингала и отошел.