— Спасибо, — кивнул отец, — ты избавил меня от сомнений. Фингал поцеловал мать в щеку. — Я к вам скоро загляну, — пообещал он. — Постарайтесь не слишком тревожиться. Ослепительная вспышка молнии и раскат грома вернули Фингала в настоящее. Первые капли упали на листья платана. Фингал бросился в экзаменационную аудиторию, втянув голову в плечи, когда второй зигзаг молнии рассек небо. В коридоре Фингал нашел где присесть. Дверь аудитории открылась. Вышел Боб Бересфорд и помахал другу. — Садись, Боб. — Фингал указал на соседнюю скамью. — Надеюсь, я написал достаточно, — сказал Боб. — Ты же мне дух не давал перевести, О’Рейли, и я даже начал надеяться, что сдам экзамен. — А ты как думал, черт возьми? Мы же говорили, что сделаем из тебя врача. Боб кивнул. — По-моему, в это игольное ушко я протиснусь. Я видел, ты ушел довольно рано. Настрочил ответы за рекордное время? — Я срезался. На саркоидозе. — Тебя же не было на той лекции! Я вспомнил. — Боб тяжело вздохнул. — А остальные два вопроса? Фингал слабо улыбнулся. — И с микробиологией дела у меня обстоят неважно. — Ты все равно выдержишь. — Надеюсь, ты прав, Боб. Очень надеюсь. — Проходи, Фингал. — Китти встретила его на пороге дома, где они с Вирджинией снимали квартиру. — Вчера были последние экзамены? Ну и как они прошли? Фингал поцеловал ее и признался: — Я так рад видеть тебя. От волос Китти пахло свежестью и чистотой. — Сколько уж времени прошло… — добавил он. — Две недели. — Она провела его в дом. — Но ты сдержал обещание и звонил мне исправно. — Она вдруг нахмурилась. — Мне не понравился твой голос в среду. Ты уверен, что… — Завалил патанатомию и микробиологию. Почти наверняка. — Иди сюда. — Она села на диван. — И садись. Он сел рядом, ощутив ее тепло. — Четыре предмета я сдал, но на один вопрос по патанатомии так и не смог ответить и еще на один по микробиологии ответил неудачно. — Боже мой! Когда будут известны результаты? — Завтра в пять. — Он вымученно улыбнулся и заглянул в ее серые глаза. — Чем займемся сегодня? — Будем отвлекать тебя от забот. — Китти, ты помнишь Падди Кьоу? — Того сержанта-коротышку с плевральным экссудатом? Ты говорил мне в апреле, что нашел ему работу. — На прошлой неделе я встретил его в трамвае. Он расцвел. Ему повысили жалованье, он перевез всю семью в новое жилье. — О’Рейли, это же замечательно! Оба знали, что квартира находится в их распоряжении, поэтому Фингал с трудом держал себя в руках. Китти заглянула ему в глаза. — Ты не просто хороший врач: ты неравнодушен к пациентам. — В следующих словах Китти Фингал уловил намек: — Наверное, поэтому, хоть мы и видимся редко и работа у тебя на первом месте, я ни с кем больше не встречалась уже почти год. Скажи ей, Фингал. Скажи сейчас же. — Китти, я… — Нет, лучше дождаться завтрашнего дня и результатов. Он поднялся, обнял ее и крепко поцеловал. — Китти, я ведь… могу и влюбиться, — выразиться точнее он так и не осмелился, но к своему изумлению, заметил, что у него точно гора свалилась с плеч. — И я тоже, — еле слышно отозвалась она и отступила на шаг. — Есть вещи, которым нужно время, чтобы созреть. — Тебе нужно время, Китти? — так же тихо спросил он. — Нет. Зато нужно тебе, Фингал. Он опустил голову. — Так что давай сегодня будем просто радоваться. — Она поцеловала его. — А не прибавлять тебе забот. Еще несколько таких поцелуев, думал Фингал, и я… — Ты спрашивал, чем мы сегодня займемся. Я не прочь прогуляться вдоль Гранд-канала, довести тебя до самой Долфин-роуд и ресторана. — Я не против, — решительно заявил он. Есть ему не хотелось. Уже почти целую неделю. Оказывается, экзамены и известие о болезни отца способны отбить аппетит. Но если Китти хочет где- нибудь перекусить, он согласен. Рука об руку они шагали по южному берегу канала. Оба молчали, болтать не хотелось ни ей, ни ему. Китти заставила Фингала всерьез задуматься. Да, он влюблен. Так почему же он не признался в этом? Потому, что слишком похож на отца? Испугался, что все закончится так, как у Ларса с Джин Нили? Не мог не тревожиться, думая о том, что принесет завтрашний день? Они свернули на Долфин-роуд, пройдя меньше двух миль от квартиры Китти. Дверь ресторана оказалась третьей по счету. Фингал придержал ее, пропуская спутницу вперед. О будущем он подумает сразу же, как только узнает результаты обследования отца и своих экзаменов. Но не допустит, чтобы тревога испортила ему этот день. Когда доктор Миккс вошел в палату святого Патрика в понедельник утром, на лице у него не было ни тени улыбки. Фингал без слов понял, что его ждет, и вспомнил, как однажды во время матча один из игроков команды противника ударил его ногой в живот. Сейчас он чувствовал себя точно так же, как тогда. — Прошу прощения, О'Рейли, — обратился к нему доктор Миккс. — Вы не зайдете ко мне? Фингал последовал за ним. Черт. Черт. Черт. — Садитесь, Фингал, прошу вас. — Сам доктор Миккс продолжал стоять. — Перейду сразу к делу. У вашего отца алейкемическая лейкемия. Острая лимфоцитарная. Фингалу представился человек в красном облачении британского судьи, зачитывающий смертный приговор. — Ясно… — Он сглотнул. Пальцы сами собой сжались в кулаки. Ему хотелось закричать изо всех сил. — Доктор Фуллертон взял несколько проб костного мозга. И прислал два предметных стекла. Хотите исследовать одно из них? Фингал покачал головой. — Нет, сэр. В желании изучить предвестники смерти родного отца ему виделась почти непристойная патология. Доктор Миккс коснулся его плеча. — Мальчик мой, нам есть чем утешаться. Лимфоциты составляют менее пяти процентов всех клеток костного мозга. Фингал почувствовал, как разжались его пальцы. Проблеск слабый, но все-таки он есть. — Значит ли это, что болезнь в стадии ремиссии, сэр? — Надо еще убедиться, что не затронуты другие органы. Фингал понял его. Раком поражен костный мозг отца, но пока болезнь не вызывает резкое увеличение количества злокачественных клеток в организме. Если в остальном организм не пострадал, значит, процесс находится в стадии ремиссии. Болезнь дремлет, но доверять этой дремоте можно с тем же успехом, что и заряду пороха на конце горящего бикфордова шнура. — Вы собирались сами сообщить моим родителям результаты. — Фингал поднялся. — Спасибо, что сказали сначала мне. — Если вы будете сохранять внешнее спокойствие, ваша реакция успокоит родителей. Я не стану уклоняться от прямых ответов, как во время первой консультации, когда диагноз оставался неопределенным. Сейчас я сообщу только факты. Вашим родителям придется нелегко. Фингал склонил голову. Девять месяцев назад он пренебрежительно отнесся к стремлению доктора Миккса отдалиться от пациентов и к адресованной студентам рекомендации поступать так же. И вот теперь доктор пытался облегчить участь отца и мамы. Его беспокойство не вязалось с отношением человека, привыкшего воспринимать пациентов как случаи заболеваний. Фингал начинал понимать его: доктор Миккс пытался оберегать своих студентов. — Спасибо вам за еще один визит, — улыбнулась мама, когда Бриджит провела доктора Миккса и Фингала в гостиную. Мама была в любимом кардигане и твидовой юбке. — Прошу прощения, но поприветствовать вас стоя я не смогу, — признался отец и указал на два стула. Фингал сел и заметил, что между подлокотником отцовского кресла и бедром подсунута подушка. Видимо, бедро, из которого брали образец костного мозга для биопсии, еще побаливало. — Что вы хотели сообщить нам, доктор? — спросил отец ровным голосом. — Фингал объяснил, почему нам пришлось ждать. Но я рад, что теперь вы здесь и… — он прокашлялся, — сможете избавить нас от лишних мучений. Фингал не сводил глаз с отца. Тот улыбался. И эта улыбка, прежде редкая гостья на отцовском лице, застала Фингала врасплох.