— На твоем месте я бы не откладывал этот разговор так надолго. Фингал замер. — На что это ты намекаешь? Чарли тоже остановился. — Если бы дело касалось не тебя, а кого-нибудь другого, я бы об этом не заговорил. Недавно Кроми проболтался, что будто бы Вирджиния знает, что Китти встречается с кем-то из врачей больницы на Бэггот-стрит. — Ясно, — тихо откликнулся Фингал, отвернулся и всю дорогу до спортивного зала скрежетал зубами. После окончания второго раунда Фингал сидел в своем углу ринга. Лампы под потолком слепили глаза. Как там говорил Чарли? Чтобы прочистить голову, нет лучше средства, чем бокс? Господи, как же верно. Когда противник пытается пробить твою защиту, о чем-то другом думать просто некогда. Хорошо бы еще на месте Чарли оказался этот врач из больницы на Бэггот-стрит. Фингал старался дышать медленно и осторожно. Ныли ребра. Рефери, роль которого играл тренер спортзала, вызвал обоих на ринг. Фингал и Чарли остановились друг против друга. — Третий раунд — последний. Бокс! Прикрываясь левой рукой, Фингал медленно двигался по кругу вправо. Найди брешь в защите. Обманный выпад. Джеб. Джеб. Лицо Чарли расплывалось у него перед глазами. Это был уже не Чарли Грир, а безликий некто, безымянный противник. Фингал изменил направление атаки. Какой-то ублюдок встречается с Китти. Разбить ему губу — будет знать, как целоваться. Фингал разразился градом коротких ударов. Казалось, кулаками управляют его гнев и обида. Внезапно он почувствовал, как кто-то крепко обнял его, прижал его руки к бокам. — Фингал, мы же на тренировке, — задыхаясь, напомнил Чарли. — Это не титульный бой. Рефери развел боксеров. Не титульный бой? Черта с два! В нем снова вскипела ярость, кулаки крепко сжались. Вся ненависть выплеснулась на противника. Фингал провел еще одну серию коротких ударов, наседая на противника и почти выталкивая его за канаты. Он сделал обманный замах левой, расправляя плечи для сокрушительного хука правой, но не своему другу Чарли Гриру, а всему, что не давало покоя Фингалу О’Рейли — тревоге за отца, беспокойству из-за экзаменов, и безликому мерзавцу с Бэггот-стрит. И тут чудовищный удар пришелся по носу Фингала. Во рту расплылся медный привкус крови, Фингал сплюнул, пошатнулся, прикрыл перчатками лицо и попытался отступить. — Опустите перчатки, сэр. — Рефери вгляделся в лицо Фингала. — Я останавливаю бой. Фингал услышал, как к нему приближается Чарли. — Фингал, извини. — Он наклонился и заглянул другу в лицо. — Кажется, я свернул тебе нос, но ничего другого мне не оставалось. Я должен был остановить тебя. Ты обезумел. Острая боль привела Фингала в чувство. Обнаружив, что его рот полон крови, он сплюнул, покачался на пятках, положил руку в перчатке на плечо друга. — Ты прав, Чарли. Я увлекся. Прости. И совсем забыл, где я. — Ничего. Давай-ка усадим тебя, безумец. Фингал криво усмехнулся. — Спасибо, Чарли. — Может, пройдете в свой угол, сэр? — спросил тренер. Он сам довел Фингала до угла и усадил на табурет. Чарли последовал за ними. — Будет больно, — предупредил тренер, и, не давая Фингалу опомниться, схватил его за нос и дернул, ставя кончик на прежнее место. Фингал взревел: ему показалось, что жидкое пламя охватило обе щеки, послышался скрежет костей. Непрошеные слезы хлынули градом, смешиваясь с кровью на полу ринга. — Простите, сэр, но когда врач из Сент-Джона учил меня оказывать первую помощь, он так и сказал: свернутый нос надо сразу ставить на место, иначе он распухнет, и потом уже ничего не поделаешь. Фингал сморгнул слезы. Свирепая боль сменилась болезненной пульсацией. Он даже сумел улыбнуться. — Спасибо, — выговорил он. — Я вспомню, как это больно, когда в следующий раз буду принимать пациента со сломанным носом. — Увы, это все, что в моих силах, — продолжал тренер. — Вам придется пару недель походить с синяками, а когда кости срастутся, нос все равно будет смотреть чуть влево. Фингал пожал плечами. — Ну и что? Соперничать с Эрролом Флинном я не собираюсь. — Он встряхнул головой, во все стороны полетели алые капли. — Вот и нам досталось, — сказал Чарли. — Знаешь, я все-таки повторю: извини, Фингал. Тот шутливо толкнул его в бок. — Напрасно. Удар был честный. И потом, я провоцировал его. Минуту-другую я пытался… — он нерешительно помолчал, — изгнать призрака. Чарли тихо подтвердил: — Знаю. Изгнал? — Нет, — Фингал попытался покачать головой, но спохватился. — До экзамена месяц. Как только он останется позади, я попробую совершить воскрешение. Тогда и схожу к ней… но только не сейчас. Спасибо, что сказал мне про Китти. — Он посмотрел на Чарли и протянул руку. — Дружба? Чарли пожал ее. — Дружба. — И он засмеялся. — Ну и вид у тебя! Фингал направился в раздевалку. — Сегодня заниматься я уже не в состоянии, так что можешь угостить меня пинтой. — Он с трудом улыбнулся. — Я все равно не смог бы читать. Играть в регби тоже, пока все не уладится. — А если тебя позовут в сборную? — спросил Чарли. — Участвовать в отборочном матче мне не помешает ничто, Чарли Грир. А теперь пойдем. Мне просто необходима пинта! Ноябрь сменился декабрем, заканчивалась шестимесячная хирургическая практика. Как всегда, к девяти часам Фингал явился на обход под руководством старшего хирурга, мистера Киннира. Фингал стоял в изножье кровати номер восемьдесят пять. Он заметил, что пациент, лысеющий мужчина средних лет с носом- картофелиной, лежит абсолютно неподвижно. Дыхание у него было поверхностное и затрудненное. — Доброе утро, мистер Линч, — поздоровался мистер Киннир. — Как ваши дела сегодня? Фингал видел, с каким трудом пациенту дается речь. — Гигантская крыса грызет мои внутренности. — Прискорбно слышать, — ответил мистер Киннир. — Сейчас мы некоторое время поговорим о вас и решим, как быть дальше. Пациент сглотнул, громко рыгнул и покачал головой. — Ни поесть, ни выпить. — Он скривил губы. — Прямо хоть в монахи уходи. Все врачи — шайка идиотов. Фингал уже знал, что не от всех пациентов можно дождаться благодарности. Когда студенты впервые столкнулись с воинственно настроенным страдальцем, то спросили доктора Эллеркера, как им следует поступить. И услышали в ответ: «Не ждите, что все пациенты будут вас любить. Мы не боги. Наша работа — попытаться понять даже самых неисправимых грубиянов и простить их». Консультант кивнул Фицпатрику, который принимал пациента. Фицпатрик поправил пенсне на носу и доложил о предыдущих эпизодах госпитализации больного, а также о приступах боли в верхней части живота, начинающихся через два часа после еды. — Хорошо, — мистер Киннир повернулся к Кроми. — Диагноз? — Прободение язвы двенадцатиперстной кишки, сэр. — Верно, — и консультант обратился к пациенту: — У вас в кишечнике дыра. В этот момент боль, видимо, скрутила больного. В ответ он смог лишь простонать «Матерь Божья». — Лечение, мистер Бересфорд? — Оперативное, сэр. Лапаротомия. Закрыть перфорацию швом. Промыть брюшную полость. Надлобковый дренаж… Фингал вытаращил глаза: он впервые слышал такой всеобъемлющий ответ от Боба Бересфорда. Молодец, Боб. Мистер Киннир улыбнулся. — Отлично, Бересфорд. Боб с благодарностью взглянул на Фингала. Мистер Киннир повернулся к пациенту. — Мы сделаем операцию и зашьем отверстие. Вам дадут большую дозу морфия, чтобы приглушить боль. — Спасибо, сэр. — Пациент отвернулся. — Так, кто у нас следующий, сестра? — Мистер Киннир повел свою свиту к другой койке. Фингал последовал за остальными, когда в дверях палаты внезапно возник Чарли. Он раскраснелся и тяжело дышал. — Прошу прощения, сэр, — выпалил он, — но дело очень важное. Можно поговорить минутку с Фингалом О’Рейли?