Велосипед, который был явно маловат Фингалу, провез его через мост на О’Коннелл-стрит, по набережной и чуть ли не через весь район Либертис. И вот теперь Фингал трясся на булыжниках мостовой Фрэнсис-стрит, где раньше жил Падди Кьоу. Фингалу пришлось усердно работать ногами, чтобы угнаться за доктором Милликеном, который жал на педали, пригнувшись к рулю. У пациенток, рожавших не первый раз, роды проходили зачастую стремительно. Врачей и студентов-медиков узнавали по велосипедам и акушерским саквояжам, куда вмещалось все необходимое, чтобы принять роды на дому. Детям рассказывали, что в громоздких черных сумках врачи привозят малышей. Два врача верхом на велосипедах позабавили юных жителей Либертис. — А вот и врачи для младенцев! А где приплод? В сумках у вас на багажнике? Фингал усмехнулся. «Приплодом» в Дублине часто называли детей. Последние четыре с половиной года он не только изучал медицину, но и совершенствовался в трущобном английском. — У них по сумке на каждого. Может, там двойня. — Этот голосок явно принадлежал Финнуле Карран, той самой девчушке, которая когда-то отвела Фингала в комнату Падди Кьоу. Роджер Милликен спешился и прислонил велосипед к кирпичной стене. Фингал последовал его примеру. — А, здорово, приятель! — Паренек в чистом свитере, коротких штанишках и башмаках поднялся со своего места у стены и усмехнулся Фингалу. — Как твое ничего? — Мое ничего?.. Все путем, и тебе здорово. — Фингалу пришлось задуматься на мгновение, чтобы понять, о чем его спрашивают. — Деклан! — вспомнил он. — Деклан Килмартин. Как дела? — Из дома выставили, — пожаловался Деклан. — И всех мужчин тоже. Там только бабуля, мамка и повитуха. А отец, он теперь работает со своим старым дружком, сержантом Падди Кьоу. Вот они вдвоем и завалились в пивнушку. Благодаря заработку Брендана Деклан был одет неплохо — по сравнению с другими местными детьми. — Говорят, головенку малому надо обмыть. Так поступало большинство мужей-ирландцев, пока их жены в муках рожали детей. Производить на свет младенцев — женская работа. А мужчины пережидали это событие, посиживая в пабах с приятелями и зачастую пропивая последние гроши. — Идем, Фингал, — позвал Роджер Милликен. — У нее это девятый. Роды будут быстрыми. — Он схватил саквояж, распахнул плохо пригнанную щелястую дверь и исчез в полутьме за ней. Фингал взял свой саквояж и сказал Деклану: — Сбегай в паб, скажи Падди Кьоу, что я здесь и хочу узнать, как у него дела, — он сунул руку в карман. — Вот тебе два пенса. — Спасибо, сэр, — кивнул Деклан. — Сейчас передам. Фингал вошел в узкий общий коридор и услышал уже знакомые стоны. Он направился в комнату. Стол и четыре стула в ней выглядели крепче и наряднее обычной мебели из трущоб. «А отец, он теперь работает», — сказал Деклан. Похоже, Брендану Килмартину хватило средств даже на смену обстановки. Ройзин Килмартин лежала на застеленном газетами соломенном тюфяке под окном. Возле нее сидели мать и районная акушерка в форме, к которым уже присоединился доктор Роджер Милликен. Фингал увидел расплывшееся по газетам большое мокрое пятно. У роженицы уже отошли воды. — У нее почти полное раскрытие, — предупредил Роджер. Фингал сбросил пальто на деревянный стул, закатал рукава и приготовился принимать роды. — А теперь, когда все позади, — сказала бабушка, — кто хочет чаю? Она поставила чайник на слабый огонь, горевший в кирпичной печке. Фингал переглянулся с Роджером и увидел, что старший товарищ качает головой. Роджер произнес: — Большое спасибо, но мы с мистером О’Рейли очень спешим. Заметив ряд не слишком чистых и помятых жестяных кружек на полке, Фингал понял причину отказа Роджера. Напившись чаю из плохо отмытой посуды, тиф можно было подхватить в два счета. Акушерка мисс Тобин, укрывшая младенца одеялом, подняла голову. — Все прошло замечательно, мистер О’Рейли. Фингал склонил голову. — Спасибо. — Нет, это вам спасибо, приятель, — вмешалась Ройзин. — Вы уже два раза спасли меня. Да и друга повидать приятно. — И мне тоже, — кивнул Фингал, ничуть не покривив душой. — Мы с Бренданом уговорились, что если будет мальчишка и Господь не оставит нас милостью, назовем его в вашу честь, — добавила Ройзин. — Фингал Флаэрти О’Рейли Килмартин. Фингал обернулся к сладко спавшему Фингалу Килмартину. — Я польщен, — признался он, ощутив прилив чувств. В дверь постучали. Послышался мужской голос: — Это муж Ройзин и Падди Кьоу! Можно нам войти? — Что с вами делать, входите уж, — отозвалась бабушка. В комнату ввалился муж Ройзин, Брендан, сопровождаемый Падди Кьоу, одетым в новехонькое ольстерское пальто и шляпу-котелок. Брендан оказался коренастым мужчиной, уже начинающим лысеть, с румяными щеками и пронзительно-голубыми глазами. — Смотри-ка, Брендан Килмартин, что принес тебе аист, — сказала бабушка. — Еще один парень к твоему выводку. Брендан бросился к Ройзин и поцеловал ее. — Ты моя любимая! Фингал поймал на себе взгляд Падди Кьоу. Бывший сержант вытянулся в струнку и отдал честь левой рукой. — Здравия желаю, мистер О’Рейли! — А, Падди! Рад вас видеть. Падди слегка пошатывался. — Фингал, мне пора возвращаться. Сможете добраться самостоятельно? — Роджер понял, что его спутник не прочь задержаться здесь. — Конечно, — кивнул Фингал. Роджер взял свой саквояж и сказал Ройзин: — Через шесть недель мы ждем вас в больнице на послеродовое обследование. До встречи, Фингал. — И он вышел. Фингал обратился к Падди: — Как идет работа? Падди расплылся в улыбке. — Этот ваш Уилли Дагган, человек что надо! Назначил меня мастером. Платит два фунта в неделю, мое дело — присматривать за рабочими и нанимать их. — Он многозначительно подмигнул. — Вот я и уговорил Брендана поработать, теперь его семья хоть ест досыта, — Падди кивнул в сторону стульев и стола, а потом вынул из кармана бутылку со светлой жидкостью. — Мистер О’Рейли, сэр, — продолжал он, — может, и не пристало мне так говорить с важным господином… — Я не важный и не господин, Падди. — …только я за вас буду вечно молиться, сэр. Судите сами, что вы сделали: от пневмонии меня вылечили. Чего же еще? Так вы и работу мне нашли. — Падди почти прослезился. — А искать людям заработок врач не обязан. Благодаря этой работе мои родные теперь живут припеваючи. — Послушайте, Падди, — возразил Фингал, — да, я поговорил о вас с Дагганом, но разве это я трудился не покладая рук, чтобы стать мастером? Падди призадумался. — Я, — наконец ответил он, — но без вашей помощи, сэр, ничего бы у меня не вышло. Мистер О’Рейли, вы как знаете, а для меня и Килмартинов вы великий ученый и джентльмен. — И он великодушно протянул свою бутылку Фингалу. — Не хотите глотнуть со мной чистого — отметить событие? Фингал принял бутылку. — Я охотно выпью с вами, сержант Падди. Slainte! — Он сделал большой глоток из бутылки. Самогон обжег горло. Откашливаясь, Фингал вернул бутылку Падди. — Отличная выпивка. Падди подмигнул. — Только не подумайте, сэр, что я целыми днями не просыхаю. Так, принял капельку по большому случаю. — Не надо оправдываться, Падди, — ответил Фингал. — Мне пора возвращаться в Ротонду. — Ваша правда, сэр. — Падди рассмеялся и добавил очень серьезно, видимо, ободренный тем, что Фингал не отказался от самогона: — Вы ведь скоро станете настоящим врачом, да? — В июне, — подтвердил Фингал. — Надеюсь на это. — А вы не думали… вы только не серчайте… может, вам стать врачом медпункта здесь, в Либертис? Такое не всякому по плечу. Это предложение застало Фингала врасплох. И Ройзин говорила, что друга повидать приятно. Фингал вспомнил, как ему польстило то, что ребенка назвали в его честь. А разве плохо будет почаще видеться с Падди, радоваться его успехам и знать, что его помощь пришлась кстати? Фингал ничуть не удивился, услышав собственный голос: