— Вы, сэр, всегда умели опустошить сковородку, это уж как пить дать, — заявила Бриджит и вышла. — Отец дома? — спросил Фингал. — У него консультация. Фингал испустил вздох облегчения. — Как он? Помедлив, мать ответила: — В целом — как всегда. Разве что быстрее устает. — Она указала на соседнее кресло. — Присядь. Жаль, что твоего брата мы видим гораздо реже. Правда, в наших краях он бывает — проезжает мимо на машине. Он встречается с Джин Нили. — Она засмеялась. — А для нас, старых развалин, у него не находится времени. Фингал сел. — От Портаферри на машине часа три езды. — Я помню, — кивнула мать. — Ему нравится быть юристом. — Он всегда знал, кем хочет стать, — согласился Фингал. Мать коснулась его колена. — Оба моих мальчика знали. — И моя мечта сбылась — благодаря тебе, мама, и Ларсу. Ты даже не представляешь себе, как я счастлив. — Догадываюсь, и я очень рада за тебя. Жаль только, что сначала тебе пришлось покинуть нас так надолго. — Другого пути у меня не было. Извини. — Не надо. — В материнском голосе вдруг послышалась незнакомая Фингалу резкость. — Не смей сожалеть о том, что стремишься к мечте. Сожаление — самое никчемное из чувств. Фингал задумался: о чем пришлось сожалеть ей самой? Она прищурилась и склонила голову набок. — А я знаю, о чем ты сейчас думаешь, — объявила она. — О чем сожалею я? У меня есть все, о чем только может мечтать викторианская жена: прелестный дом, преуспевающий муж, двое замечательных сыновей. — Викторианская? Можно подумать, ты уже старушка, мама. — Как тебе известно, мне исполнилось четыре в 1887, в год золотого юбилея королевы Виктории. Взгляды, свойственные ее эпохе, никуда не делись к тому времени, как я подросла… — помолчав, она продолжала: — Когда-то и я была девчонкой, Фингал. Мне повезло. Твой дед придерживался прогрессивных взглядов. И считал, что девушкам следует давать образование — в известных пределах, разумеется. В четырнадцать лет меня отослали в Белфаст, в колледж Виктории, где разрешили закончить шесть классов. — Она отвернулась и устремила взгляд в окно. — Во время учебы в колледже я поддерживала леди Констанс Литтон и миссис Эммелин Панкхерст. — Ты была суфражисткой? Боже правый. — Хуже, — улыбнулась мама. — Из-за меня твоего дедушку Никсона чуть не хватил удар. Фингал выпрямился, забыв про свой кофе. — Как это? — Закончив школу, я сообщила ему, что в 1899 году медицинский факультет колледжа Королевы в Белфасте начинает прием студенток. Фингал привстал. — Так ты хотела стать врачом, мама? Он не верил своим ушам, настолько невероятно это звучало. — Шокирующее откровение, да? Я знаю. — На этот раз ее улыбка была грустной. — Вот и дедушка так считал. — Да нет, я не об этом. У нас на курсе три девушки, ну и что в этом странного? Просто я удивился, услышав о медицине от тебя. — Так или иначе, — продолжала мать, — дедушка и слышать об этом не захотел. Справедливости ради следует заметить, что он не мешал мне изучать английскую литературу. Так я и познакомилась с твоим отцом — дедушкино решение принесло пользу. Фингал уставился на мать. — И с тех пор ты жалеешь о том, что так и не поступила на медицинский? Она покачала головой. — Я же сказала: сожаление — бесполезное чувство. Фингал помнил эти слова, но уловил, как дрогнул ее голос. — Поэтому ты и помогла мне бросить вызов отцу? — Помнишь, мы когда-то читали вместе Йейтса? Он кивнул. — «Свои мечты я расстелил, не растопчи мои мечты». — Голос матери вновь зазвучал непривычно резко. — Никому не позволено топтать чужие мечты. Никому. Глаза Фингала защипали подступившие слезы. — Спасибо, мама, — очень тихо выговорил он. Вслед за матерью он перешел в столовую, отодвинул стул и сел к столу, на котором Бриджит уже расставила приборы. Мама подала ему чашку кофе и села напротив. Услышав скрип открывшейся двери, Фингал обернулся и увидел в дверях отца. Под его неподвижным взглядом Фингал быстро поднялся. — Коннан! — воскликнула мать. — Я не ждала тебя так скоро. — Негодный студент так и не явился. — Это даже к лучшему, — возразила мать. — Фингал зашел проведать нас, а ты вернулся пораньше. — Она многозначительно взглянула на сына. — А ты расстраивался, что не застал отца, — верно, Фингал? — Как дела, папа? — спросил Фингал. — Прекрасно, — отозвался тот. — А как твои дела, Фингал? — Ради всего святого, Коннан, ты же не в аудитории. Присядь, выпей кофе, — предложила мама. Фингал сел, отец занял место рядом с матерью. — Как продвигается твое… изучение медицины? — Неплохо, — ответил Фингал, — пожалуй, даже отлично. Как тебе известно, до сих пор я сдавал все экзамены первым. — Ничего другого я и не ожидал. — Отец повернулся к матери. — Мэри, будь добра, налей мне кофе. Фингал затаил дыхание: краткое слово похвалы пришлось бы сейчас очень кстати. Он посмотрел, как встает мама, потом снова перевел взгляд на отца, сидевшего напротив. Тот держался прямо, развернув плечи, внушительный в своем безупречно сшитом костюме-тройке в тонкую полоску. Видеть отцовское безразличие было нестерпимо обидно. Фингала так и подмывало отказаться от завтрака и уйти, но он мысленно запретил себе. Нет смысла устраивать скандал. Только теперь Фингал понял, что ему уже никогда не заслужить одобрение отца, значит, придется довольствоваться тем, что хоть кто-то из родителей радуется его успехам. Погружение Фингала Флаэрти О’Рейли в глубины клинической медицины началось прохладным дублинским утром. Когда он прибыл в учебную больницу, Чарли Грир уже ждал его вместе с еще четырьмя студентами. Фингал дружески поздоровался со всеми. Спустившийся с крыльца навстречу студентам невысокий мужчина произнес: — Доброе утро! Я доктор Миккс, преподаватель фармакологии и терапии, а также штатный врач больницы сэра Патрика Дана. Доктор Миккс был худощавым, его узкое лицо напомнило Фингалу скелет из колледжа, носивший прозвище Глэдис. На носу доктора Миккса сидели очки в тонкой металлической оправе, поверх одежды был накинут длинный белый халат. — Моя задача — приветствовать вас в первый день шестимесячной практики, — продолжал он. — Вам предстоит совершать обходы и работать с пациентами стационара, а также посещать амбулаторные приемы и все обязательные занятия. Фингал судорожно сжимал в кармане стетоскоп — так, как древний кельт мог сжимать рунический талисман. Он с блеском сдал вторую часть промежуточного экзамена и в июне получил диплом бакалавра. Его мать присутствовала на церемонии вручения, на которой дипломов удостоились все друзья Фингала, в том числе и совершенно ошарашенный этим событием Боб Бересфорд. Мама извинилась перед сыном за отсутствие отца и объяснила, что тот неважно себя чувствует. — Давайте познакомимся, — продолжал доктор Миккс. — Ваша фамилия, мисс?.. — Манвелл, сэр. Хильда Манвелл. — А ваша, мистер?.. — Фицпатрик, сэр. Жаль, что Фицпатрик не выбрал какую-нибудь другую больницу, подумал Фингал. С Хильдой он так и не успел познакомиться толком. По крайней мере, остальные все свои — Боб, Чарли и Кроми. — А вы?.. — Доктор Миккс указал на Фингала.