– Нет, ты не понимаешь, – в комнате похолодало, рядом с проректором появился портал, он засунул в него руку и вытащил с противоположной стороны упаковку с новой мантией. – Надевай. – Может, я к себе схожу, переоденусь? – Я попятилась. – Моя мантия все-таки приятнее, роднее… – Надевай, иначе опять привяжу, – спокойно сказал Радагат. – Только мою привязку старшекурсники уже не снимут. Я тяжело вздохнула и натянула на себя мантию, обувать пришлось те же туфли, в которых вчера была на балу. Радагат опять открыл портал. – Мы куда? – хмуро уточнила я, проректор недовольно мотнул головой. – Сейчас увидишь. Из портала мы вышли в цветущем саду. Шагнули сразу на дорожку, выложенную камнем среди кустов роз, и я охнула, обнаружив совсем рядом какие-то диковинные деревья, разлапистые ветки которых спускались до самой земли. Деревья походили на обычные ивы, вот только листики были совсем не тоненькие и легкие, а словно выкованные из железа. Над кустами появилась чья-то голова – миниатюрная женщина разогнулась, рукой придерживая соломенную шляпку. Рыжеволосая, темноглазая, с острыми чертами лица, она была похожа на любопытную лису, но неожиданно мне понравилась. – Мсье Виррас! – обрадованно закричала женщина. – Как я вам рада. Радагат, улыбаясь, дождался, пока женщина обогнет кусты и окажется на дорожке рядом с нами. – Монка, тоже рад тебя видеть. Познакомься, это моя девушка Лилиана. Лилиана, это Монка, истинная хозяйка этого дома. – Ой, – Монка выронила из рук лопатку с комьями грязи. – Да какая уж я хозяйка, скажете тоже. Но женщине, безусловно, было приятно. Она повела нас по дорожке к одноэтажному дому в глубине сада, безостановочно стрекоча о последнем привозе овощей. – Почему здесь так тепло? – вполголоса спросил я, с восторгом рассматривая растения вокруг. – И цветы не по сезону, зеленое все. – Мы на юге, – хмыкнул Радагат. – Здесь всегда тепло, солнечно, все цветет и пахнет. – Восхитительно. – Я с восторгом вдохнула ароматы чудесных растений. – Еще как, – мы поднялись на крыльцо и Радагат остановил Монку за локоть. – Как он? Монка тяжело вздохнула: – Как-как… вот, новый вид роз селекционировал – бутоны крупные, зеленые, а пахнут невообразимо просто. – Ты же понимаешь, я не об этом, – мягко сказал проректор, а Монка зажмурилась и словно прыгнула в омут с головой. – Да что спрашивать, плохо, конечно! Вы редко появляетесь, ваши родители – того реже. Мсье Заррис – почаще, но ваш брат его видеть не хочет. – Он и меня не хочет видеть, потому я редко захожу, – спокойно ответил Радагат, а я наконец-то поняла, к кому мы прибыли, и перед встречей с Алазаром Виррасом начала нервничать. – Да знаю я, – Монка махнула рукой, – вот только нет сил уже видеть его таким – высыхает же, скучает… по обычной жизни. Радагат сжал зубы, отчего по щекам его заходили желваки, и дернул дверь на себя. Дом был просторным, светлым, с большими чистыми окнами, отчего свет словно бы струился из каждой клеточки. Стало понятно, что Монка любит этот дом, ведь вряд ли это Алазар Виррас с трепетом убирал каждую комнату в доме. Радагат потянул меня за руку куда-то вглубь дома, и я последовала за ним, не успев толком ничего рассмотреть. Дом был небольшой, и очень скоро мы остановились у одной из дверей. Из-под руки проректора вынырнула Монка и первой скользнула в комнату. Дверь за собой не закрыла, и мы слышали разговор: – Мсье Виррас, к вам гости. – Я занят, – в ответ рык, больше похожий на звериный. Я поежилась. – Не думаю, что они надолго. – Кто? – Ваш брат… – Нет! – …с девушкой. Долгая пауза, во время которой я даже не дышала, представляя себе не человека, а зверя в одежде. – Надо же, – тягуче пропел мужчина в комнате, – наша снежная королева все-таки не такая уж и снежная. Заходи, Даг, я же знаю, что ты слышишь. Радагат выглядел спокойным. Слишком уж спокойным – на его лицо наползла так не любимая мною холодность. Мы зашли в комнату с длинными низкими столами, на которых были расставлены банки с травами, землей и цветочными луковицами. Везде, куда ни посмотри, висели лампы, из которых струился различный свет – от серебряного до всех оттенков бордового. А в центре всей этой цветочной науки в инвалидном кресле сидел мужчина, болезнь которого была видна невооруженным взглядом. Мужчина казался высушенным, словно кузнечик, – острые лопатки на слишком уж искривленном позвоночнике, угловатые, когда-то широкие плечи, обтянутый кожей череп. Светлые, как у Радагата, волосы подстрижены коротко, так что казались пушком на головке только что рожденного птенца. Глаза – светлые, но если у Радагата они казались холодными, то у Алазара – безжизненными. Я поежилась и прижалась к проректору сильнее. Радагат представил меня своему брату, и тот впился в мое лицо внимательным взглядом. – Твоя студентка, что ли? Ты меня удивляешь, Даг, вроде бы раньше не замечал за тобой склонности к совращению малолетних. – Я не малолетняя, – возмутилась я и крепче взяла за руку проректора, а то еще согласится со старшим братом. Но Радагат на слова Алазара не обратил никакого внимания. – Алазар, расскажи Лилиане о том, как ты лишился здоровья. – Я пытаюсь скрестить два вида лилий, у меня был важный эксперимент, – криво усмехнулся мужчина. – Ты считаешь, что я должен прервать это занятие ради того, чтобы повеселить твою пассию? – Лилиана получила магию недавно, – не смутился Радагат. – И у нее начались проблемы со здоровьем. Ты все еще считаешь, что твои лилии важнее этого? Алазар посмотрел на меня внимательнее. Даже подъехал ближе и рассматривал, подняв вверх голову. – Значит, кто-то решил возродить эксперименты Кряхса. И кто эта сволочь? У академика был сын, десять лет прошло, неужели он? – Нет, – фыркнул Радагат. – Младший Кряхс, конечно, одарен сверх меры, но Лилиана получила магию раньше, чем встретилась с Таматином. – А вы, Лилиана, не можете поведать нам, кто же подарил вам силу… мощь? Радагат, неужели ты не применил свои хваленые способности к гипнозу? – Она не знает, – ответил за меня проректор. – Хоть с гипнозом, хоть без. Это и странно. – Выходит, что кто-то усовершенствовал метод Кряхса. И кто это может быть? – Глаза Алазара загорелись и чем-то все-таки стали походить на радагатовские. – Мы здесь не для расследований, – отрезал проректор. – Лилиана не понимает серьезности происходящего, пользуется магией, хотя это… наносит вред. – И ты решил, так сказать, наглядно продемонстрировать, – догадался Алазар. – Настоящий преподаватель – сразу вспомнил про наглядное пособие. Ну что ж, Лилиана, смотрите. Смотрите, что с вами будет, если мой брат запечатает вашу магию быстрее, чем откажет сердце. Я поперхнулась, а мужчина продолжил, игнорируя звереющего брата. – Все равно умирать, так хоть умереть от полученного могущества. Искренне советую, мне все нравилось, но ровно до того момента, как люди, которые считаются родственниками и друзьями, испортили всю мою жизнь. И я теперь должен гнить живым трупом. Радагат прошипел что-то, рядом появился портал, в который меня тут же выставили, и я оказалась в своей комнате в Академии. Лиссы уже не было, что немудрено, – скорее всего, она уже убежала на поле. Мы опять должны были выступать вторыми. Пользуясь тем, что Радагат остался с братом, я тут же переоделась в спортивный костюм, надела мантию и набросила плащ. Схватилась было за ручку, надеясь покинуть комнату, но… она оказалась заперта. – Не поняла, – пробурчала я – ключ-то в меня встроен еще с самого поступления. Я проверила еще раз, подбежала к окну, но ничего не смогла открыть. Пришлось сидеть и ждать Радагата. Явился он через десять минут, не в духе, а взглянув на меня, вовсе разъярился. – А плащ ты зачем надела? – У меня игра, – тихо, но твердо ответила я. – Я не могу подвести людей. В последний раз, обещаю. – Лилиана! Ты хоть немного слышишь меня? Ты умрешь! – Но не сейчас же! Виктор недавно осматривал меня – ничего критичного нет, я вполне могу еще какое-то время пользоваться магией. – Я не собираюсь рисковать. – Так тебе и не придется, – недовольно буркнула, уже понимая, что проиграю. Слишком уж ожесточенным выглядел Радагат – губы поджал, глаза потемнели. А у меня, как назло, и зелья Таматина никакого в комнате не водится. – Хорошо, и что ты предлагаешь? – Я не сдалась, но готова была уже хоть к какому-то компромиссу. – Посадишь меня на веревку и будешь водить на привязи? Так я перегрызу ее, понимаешь? Радагат молчал, а я сложила руки перед собой. – В последний раз, отпусти, пожалуйста. В глазах проректора словно что-то сломалось. Он сквозь зубы втянул в легкие воздух и покачал головой. – Нет, Лилиана, нет. Именно так же Алазар просил меня и Виктора подождать еще день, еще час. Но правда такова, что, если бы мы согласились, мой брат сейчас был бы мертв. Пока я не буду блокировать твою магию, но и на соревнования ты не пойдешь. – Ты закроешь меня здесь и уйдешь? – не поверила я. – Мне придется, – с сожалением сказал Радагат. – Выступают мои студенты, я должен присутствовать на трибунах, так что да, уйду. Своим друзьям ты сможешь объяснить все позднее, и заметь – я давал тебе шанс все им объяснить раньше. Но ты, по-видимому, намеревалась нарушить мой запрет и в соревнованиях все-таки участвовать. Я отвернулась, не желая соглашаться со словами проректора, хотя действительно – мне казалось, что обойти Радагата опять удастся. – То есть с моим мнением ты считаться не собираешься? – Я старательно пускала в голос слезы, но они то ли от досады, то ли от злости появляться совершенно не желали.