Чтобы избавиться от назойливых взглядов, я повернулась, ища глазами Лиссу. Бесполезно – водники на меня чуть ли не показывали пальцем. Отделаться от лишнего внимания пока возможности не было. – О чем ты говоришь, – хмыкнул Аагард. – Только что была разминка, настоящее веселье будет потом. – Не понимаю, – я нахмурилась. – Когда я буду валяться на полигоне? Аагард загадочно улыбнулся и отвернулся от меня к остальным первокурсникам: – Все собрались? Опоздавшим придется блуждать по коридорам академии до следующей перемены. Все за мной, малыши. Малыши! Мне показалось или староста хитро взглянул на меня, будто бы предлагал возразить? Не дождется. – Идем-идем, папочка, – съязвила я. Мы и правда, как детки в гимназии за своим учителем, пошли следом за ним. Аагард двигался легко и скоро, кивал некоторым студентам, спешащим навстречу, изредка здоровался с кем-то за руку. Он был здесь своим, в этой студенческой тусовке – эдаким корольком, с которым каждый считал за честь поздороваться. Поняв это, я презрительно фыркнула. На входе в аудиторию нас ждал разъяренный завхоз. И по злому взгляду я как-то сразу поняла, что ждет он именно меня. Заметалась, думая, куда же сбежать, но заметила, как язвительно смотрит Аагард, и взяла себя в руки. Завхоза миновали все студенты, но мне он заступил дорогу. – Я говорил, что форму носить обязательно! – Я почувствовала, как на меня попали капельки слюны – так орал этот степенный с виду мужчина. Надеюсь, слюна неядовитая. – Здравствуйте! – я широко улыбнулась. – Говорили, подтверждаю. Завхоз демонстративно оглядел меня с ног до головы: – Но ты не в форме! – Рада, что вы тоже заметили, – платье восхитительное, согласитесь. Между прочим, в единственном экземпляре, Огюст Оккон расстарался. – Как мило, – завхоз вдруг схватил меня за шиворот. Я возмущенно закричала, пытаясь вырваться, но он без малейшего усилия вдруг приподнял меня и понес, как нашкодившего котенка. – Что вы себе позволяете! – я заверещала, закрутилась, но завхоз не обращал на это никакого внимания. Просто нес и нес, даже руку не согнул, а ерзаньем я только заставляла свое платье подниматься выше. – Пустите, сама пойду. Редкие студенты в коридоре смотрели на меня, как на диковинную зверушку, но спешили мимо. Загромыхал, напоминая о начале занятия звонок, и тут же, как по волшебству, все студенты исчезли. Судя по всему, на занятия здесь опаздывать страшились. Завхоз меж тем занес меня в какую-то комнатушку и только тогда поставил на ноги. Комната была очень похожа на чулан, посреди которого кто-то забыл добротный, черного дерева стол. По-видимому, я попала в святая святых – кабинет завхоза. Длинный, похожий на гигантский коридор, заканчивающийся где-то далеко отсюда. Куда ни брось взгляд – везде ящики, полки, мешки. Хозяин помещения, забыв про меня, бросился куда-то влево и принялся что-то искать. У стен в несколько рядов стояли шкафы, комоды и ларон, чем-то набитые так, что двери некоторых держались только с помощью веревок. Кучи вещей лежали и на полу – в проходах. Светильники, статуэтки, зеркала, часы… Я шагнула вперед и обрадованно схватила маленькую фигурку танцовщицы из белого фарфора. – Откуда это у вас? – еле выдохнула я. – Это же… это же статуэтка времен империи Саткай. Да таких не осталось уже совсем, все исчезли после восстания огневиков. Лава все поглотила! Завхоз растерянно взглянул на фигурку в моих руках. Похоже, он и забыл, что она здесь была. – Убраться уже надо. Я взглянула на сверток, который оказался в руках у завхоза, и отступила назад. – Не-е-ет, нет, пожалуйста, не надо выдавать мне второй экземпляр этого одеяния. Я от первого еще не отошла. – Велено на тебя нацепить, – отрезал мужчина. – Будешь носить не снимаючи. – Как это? – обалдела я. – Совсем не снимать? А спать как? А купаться? Завхоз почесал голову. Похоже, такая мысль его не посещала. – Ну хорошо, в десять часов вечера можно будет снять. – А если я раньше решу спать лечь? – Отбой в десять, – отрезал завхоз. – Да и с твоим количеством отработок спать будет некогда. – Он развернул и встряхнул мантию. – Мерзость, – поморщилась я. – А вы точно новую нашли? – Нет, – довольно осклабился завхоз. – Самую старую выбрал. Со времен основания лежит здесь. – Жаль, что мода в вашей академии со времен основания не изменилась. – Я отодвинулась к стене, не понимая, как будет происходить привязывание. Неужели и правда веревкой обмотают и будут ходить по пятам, чтобы я не сняла? Ну уж нет! Такого оскорбления и насилия надо мной даже отец не потерпит. Я же не животное, чтобы мне, как намордник, мантию пристегивали. Да и не хватит сил у этого мужчины на меня ее натянуть! Не дамся – изорву, изомну, но не дамся! Но все оказалось намного проще. Завхоз дунул, и мантия, словно живая, поплыла ко мне, загребая длинными рукавами. Я с ужасом за ней наблюдала и потихоньку продвигалась к двери. Это был какой-то театр абсурда, никогда не думала, что буду убегать от одежды, да еще и от такого антиквариата. Но совсем скоро мантия меня настигла, обняла, отчего я запищала, и вдруг оказалась на мне. – Все, – довольно возвестил завхоз. – Мантия, которую я тебе вчера дал, ко мне сама вернется. А эту снять теперь сможешь только в десять часов вечера. – Да ладно, – я прислушалась к ощущениям. – Вроде бы одежда как одежда. – Попробуй сними, – предложил завхоз. Я пожала плечами и попыталась было стянуть мантию через голову, но не вышло. Вроде свободная, а когда я попробовала раздеться, стала будто бы второй кожей. – Что за!.. – я зло уставилась на завхоза. – Вы издеваетесь, что ли?! – Проректор сказал привязать, я привязал! – завхоз распахнул двери и показал мне на выход. – И статуэтку отдай. Я с видимым сожалением сунула статуэтку танцовщицы в грубую руку завхоза. – Что, правда, такая ценная? – Глаза мужчины загорелись, он обнюхал ее и даже на зуб попытался попробовать. Я поморщилась и с трудом удержалась от желания выхватить драгоценность из таких непочтительных рук. – Вы себе даже представить не можете насколько. Завхоз демонстративным жестом спрятал фигурку в карман и довольно осклабился: – Иди в аудиторию, студентка. И так уже половину вводной лекции прогуляла. – В каком это смысле? – опешила я. – Так вы же сами меня в аудиторию не пустили! Я жаловаться буду! – Ничего не знаю, – завхоз подтолкнул меня к выходу. Причем подтолкнул так настойчиво, что в коридор я чуть не вывалилась. После этого противный мужчина прикрыл дверь, оставив только маленькую щелочку, и процедил: – Иди, пожалуйся проректору, так он тебя еще дополнительным месяцем отработок наградит. Жалующийся боевик, надо же. Совсем молодежь обмельчала. Завхоз захлопнул дверь, а я досадливо пнула ее и поплелась искать свою аудиторию. Я, конечно, понимала, что мужичонка обиделся, но не думала, что настолько. Подставил, надо же. А я-то хороша! Надо было отбиваться, кричать, брыкаться, что угодно, лишь бы на меня обратили внимание. А теперь и не доказать преподавателю, что не специально опоздала. Хотя… А точно ли надо что-то доказывать? Пусть назначают свои отработки – выполнять я их не собираюсь. Чем больше непослушания, тем быстрее отчислят из этого богами забытого места. Я довольно фыркнула и пошла гораздо бодрее. Мантия, конечно, дико бесила, но очень скоро меня здесь не будет, и дурацкое одеяние я с наслаждением смогу сжечь. Я оглушительно чихнула, нарушив тишину коридора, и вытерла нос длинным рукавом. Неужели я еще и заболела? Да нет, не должна. Скорее нос забит пылью, мантия-то ровесница моего прапрадедушки, не иначе. Хоть я и желала покинуть академию как можно скорее, открывать дверь в аудиторию было довольно… волнующе. Я сделала глубокий вдох и, коротко постучав, распахнула ее резким движением. Аудитория была круглой. Широкие ярусы с партами поднимались вверх, оставляя в центре небольшое место для преподавателя, которое сейчас пустовало. Никакой доски, как в гимназии, здесь не было. По-видимому, преподаватели чертить для нас ничего не собираются, будут показывать, так сказать, в натуре. Я обрадованно поспешила занять место, надеясь, что преподаватель тоже где-то задержался, но, сделав два шага, тут же отшатнулась, потому что передо мной выросла фигура утреннего блондина. – Зараза, – едва слышно выдохнула я. Он меня тоже, судя по всему, видеть был не рад, потому что бледные глаза вмиг потемнели, но выражение лица опять не изменилось. Замороженный он, что ли? – Лилиана Тиррос, не так ли? – процедил преподаватель. – Приятно видеть, что вы переоделись. – Кому как, – пискнула я. Мужчина едва заметно поморщился. Все студенты сидели тихо, притаившись, как мыши. – Могу я узнать, почему вы опоздали? Опять. Я только набрала воздуха в грудь, чтобы начать говорить, и тут вспомнила слова завхоза. – Прошу прощения, – протянула я, с сомнением глядя на блондина. – А вы проректор? Мужчина на секунду прикрыл глаза, будто бы пытаясь успокоиться, а я вдруг почувствовала, что в кабинете стало холоднее. – Проректор, – тихо ответил он, а я увидела, как на моей мантии появилось слабое подобие инея. – Радагат Виррас. – Очень приятно! – бодро ответила я. Проректор едва повернул голову, но я сразу поняла – ему-то как раз и неприятно. Холод крепчал. – Так почему вы опоздали, студентка? – Меня задержал ваш завхоз, – голос мой прозвучал неожиданно звонко. – Заставлял надеть мантию. Проректор помолчал, рассматривая меня. Иней на мантии исчез, оставив капли воды. – Это действительно так? – Конечно, зачем мне врать? – Незачем? Проректор круто развернулся к аудитории. – Займите любое место, Тиррос. За опоздание на вводную лекцию вам придется две недели разбирать склад. Поможете в этом мсье Оканю, – заметив мой недоумевающий взгляд, пояснил: – Завхоза зовут Окклео Окань. Как раз познакомитесь поближе. Я как можно обворожительнее улыбнулась и двинулась вверх по лестнице, желая спрятаться на галерке. Но нет. – Не так далеко, Тиррос. На первый ряд. – Вы же сказали – любое, – пробурчала я, но вернулась на первый ряд. Единственным моим соседом оказался высокий, похожий на испуганного зайца очкарик. Он постоянно крутил головой и даже вздрогнул, когда я села рядом. Вводная лекция оказалась не такой уж и скучной, как я думала. Хоть наше отделение и делится на четыре факультета, оказывается, на первом курсе придется очень много занятий проводить всем вместе. Основы одинаковые и для создателей, и для боевиков, и для знатоков, и для целителей. Но есть и огромная разница между нами. У боевиков, например, большое внимание уделяется физической подготовке. Каждое утро у нас будет общая для боевиков всех отделений тренировка. Да и каждый вечер тоже. Да думаю, и днем, только нам об этом сразу не сказали. В конце лекции по партам разлетелись листы с расписанием на неделю, и я охнула. Каждый день планировалось не менее шести пар, так у боевиков еще и тренировки ежедневные – это во сколько я освобождаться буду? Я презрительно фыркнула, отодвинула свой листок на край парты и покосилась на соседа. Он был так восхищен, что чуть ли не целовал свое расписание. Прозвучал звонок, оповещающий об окончании лекции, и я не стерпела: – Спорю, что ты знаток.