– Ляля, – удивился Хантер. Бросился в глубину комнаты и через минуту появился уже одетым. – Меня устраивало и так. – Я едва сдержала улыбку и зашла в комнату Хантера, с интересом оглядываясь. От нашей комнаты размерами она не отличалась, но вот обстановкой… Двуспальная кровать, застеленная плотным черным покрывалом, вместо шкафа комод, и только письменный стол подкачал. – Ты меня раздражаешь, – честно призналась я. – За что тебе такие привилегии? Хантер пожал плечами, но лицо у него было очень довольное. Чересчур довольное, если вспомнить, что мы с Лиссой достаточно долгое время спали вдвоем на одной кровати. – Я все-таки член императорской семьи, – не выдержал парень моего пристального взгляда. – Потому нам можно обходиться без соседей. Вот с мебелью, конечно, пришлось повозиться – привозил в разобранном виде, а потом уже собирал. – Сам? Хантер смутился: – Если честно – нет. Нанял тех, кто, в отличие от меня, умеет это делать. – Я не просто так пришла. – Я с трудом удержалась от жгучего желания пнуть комод. Комната Хантера слишком сильно демонстрировала факт того, что, будь у меня деньги, удалось бы нормально существовать даже в академии. – Мы договаривались тренироваться. – Я думал, ты нашла другого учителя. – Дангвар выглядел спокойным, но я чувствовала – злится. – Ушла с проректором, ничего не объяснила, на ужин не явилась… Я шагнула вперед и прижалась лбом к груди Хантера – он намного выше меня ростом, так что сделать это было несложно. Парень сделал глубокий вдох и замер, боясь ко мне прикоснуться. – Не злись, – попросила я. – Я сама злюсь, но поступить по-другому было нельзя. Ты же видел – проректор был в бешенстве. – Не понял, из-за чего. – Хантер неуверенно поднял руку и погладил меня по волосам. – Такое ощущение, что у него какие-то планы на тебя. – Да какие планы, – я фальшиво рассмеялась. – Он же явно староват для меня. – Ну почему старый, – задумался Хантер. – Ему двадцать семь лет, по-моему. Точно не знаю, но в прошлом году третьекурсницы пытались Радагата задобрить и на день рождения испекли торт со свечками. Эти самые свечки я и Эдит помогли сделать огнеупорными, чтобы не таяли. – И он съел торт? – Нет. Сказал, что не любит сладкое. Так что там с планами? Я крепко зажмурилась. Сосущая обида, которая воцарилась во мне после слов Радагата, не давала размышлять трезво, не позволяла сочинять правдоподобные истории, которые всегда превосходно получались, а потому пришлось говорить правду: – Проректор выпил то же вино, что и ты, а потому немного неадекватно себя ведет. – Какое вино? – Пальцы Хантера запутались в моих волосах. – С приворотным зельем. – И в тебя влюбился? – Да я бы не сказала, что влюбился, – я вспомнила Радагата и болезненно скривилась. – Просто ему пока очень сложно воспринимать мужчин рядом со мной. Но это пройдет. – Не понял, – Хантер обнял меня уже по-настоящему, словно хотел защитить от всего мира и раздраженно добавил: – А он просто снять приворот не может? Из моего организма его за ночь вывели! – У него спроси, – я начала злиться, разговоры о проректоре теперь вовеки будут меня раздражать. – Или слабительного предложи, чтобы зелье быстрее вышло. Хантер громко расхохотался, и я, не сдержавшись, тоже улыбнулась и обняла парня за талию. – Это так не работает, Ляля. Так что слабительное проректорам можно предлагать только в качестве профилактики. Я отстранилась, и Хантер наклонился было ко мне для поцелуя. – Мы заниматься сегодня будем? – заметив предвкушающий взгляд парня, я добавила: – Щитами. Вообще-то, отборочные скоро, а мы еще ни индивидуальные, ни общие тренировки не проводили. Нас размажут, Хантер. Дангвар посерьезнел и разомкнул объятия: – Ты права. С завтрашнего дня надо начинать общие тренировки, времени осталось мало. Да и тебя подтянуть нужно. – Его взгляд опять стал игривым. – По всем предметам. Я коротко чмокнула Хантера в щеку и достала из кармана книгу: – В принципе, некоторые схемы мне понятны, так что тебе нужно будет просто проконтролировать потоки и устроить небольшое нападение, чтобы проверить жизнеспособность моих щитов. Мне бы еще отработать их быстрое появление, но, наверное, я это уже самостоятельно буду делать. Хантер пожал плечами. Сначала все было очень даже хорошо – я правильно построила щиты Вейсера и Гарнулиса, а также тот самый щит четвертого уровня, который не удался на первом занятии с Мароном Симаном. Первые два даже с успехом впитали в себя искры Хантера, так как оказались из числа поглощающих, а вот третий… Третий отразил удар Дангвара, который напрасно слишком уж уверился в правильности моих щитов. Как результат, мы стояли, задыхаясь от дыма, вокруг нас валялись щепки и обгоревшие доски, а письменный стол в комнате Хантера перестал существовать. Зато несомненным плюсом явилось то, что для защиты от щепок я автоматически выставила щит третьего уровня. Правда, перебила этим огненный щит Дангвара, и он едва увернулся от острой щепы, летевшей ему прямо в глаз. – Знаешь, о чем я думаю? – Я мрачно осматривала масштаб разрушений. – Тренироваться будем на улице? – предположил Хантер. – Нет. Я думаю, что вредительство Таматина все-таки было заразно, и меня теперь к нормальным людям в комнаты пускать нельзя. Так что жди – скоро принесу тебе какое-то ужасное зелье и попрошу выпить. Хантер мягко привлек меня к себе и обнял за плечи: – Если это будет приворотное, я даже сопротивляться не стану. Я поежилась: целоваться с Хантером почти сразу после того, как нежилась в объятиях Радагата, было как-то… неприлично, что ли. «А сколько надо ждать для соблюдения приличий?» – язвительно вопросил внутренний голос. Вопрос верный, и стоило поразмышлять о нем этой ночью, которая скорее всего станет бессонной, а сейчас я спросила: – Хантер, расскажи, а какие ощущения возникают после того, как приворотное зелье выпьешь? Дангвар честно задумался, а потом ответил: – Оно же не сразу активно действует, Ляля. Как мне объясняли, у него несколько фаз, и каждая отличается от другой степенью вожделения к объекту. Я даже в первую фазу не перешел – приворот сняли, и то успел понять, что ощущения будут не совсем приятные. – А поподробнее можно, – не уступала я. Пока Хантер рассказывал, не мог меня поцеловать, а значит, был шанс и вовсе этого избежать. – Как бы тебе объяснить… Помнишь чувство, когда что-то забыл? Вот это самое ощущение, только оно не утихает, а усиливается, и ты знаешь, чего тебе не хватает. Знаешь, и поэтому хочется встать и бежать. Просто чтобы быть рядом. И вот это первая фаза. – А во второй что? – Не уверен, но, по-моему, все то же самое, что и при обычной любви, только увеличенное во много раз. Если ревность, то такая, что крышу сносит, если поцелуи, то без остановок. К концу фазы можно и убить соперника. – Зачем же такая любовь нужна? – изумилась я. – Амалия серьезно желала, чтобы ты на студентов кидаться стал? – Я не вдавался в подробности, но не всегда вторая фаза переходит в третью, заключительную. Все постепенно происходит и может растянуться на много лет, а может и вовсе на одном месте застыть. Если хочешь, – Хантер широко улыбнулся, – попрошу Амалию тебя просветить. Я вспомнила, что у бывшей девушки Дангвара ко мне, вполне возможно, сегодня появились новые претензии, и решительно отказалась. Таматин опережает учебную программу, а о приворотном зелье, уверена, знает даже больше целителей. С его-то самовлюбленностью он приворот в каждом стакане подозревает. – Который час? – я встрепенулась, вспомнив о том, что ровно в десять часов останусь почти обнаженной. И хотя Хантер теперь не под воздействием приворота, не хотелось бы перед ним щеголять в одном нижнем белье. – Без пяти минут десять. Дангвар помрачнел, вспомнив, что отбой имеет для меня совсем другое значение, нежели для остальных. – Может, останешься? Я тебе рубашку дам… Я расхохоталась и вывернулась из объятий Хантера: – Если завхоз решит устроить внеплановый рейд и увидит меня в твоей комнате да еще и в мужской рубашке, у него точно будет культурный шок. Говорить о том, что ночью ко мне может еще и Радагат заявиться, не стала. – В эти выходные можно будет выйти в город, – напомнил Хантер, когда я уже выходила из комнаты. – Мы идем вместе, – и с нажимом: – Вдвоем. Я коротко кивнула и закрыла за собой дверь. Мимо спешили опаздывающие в свои комнаты студенты, но обогнать меня не смог никто – стимул «остаться голышом, если не успеешь» доступен не каждому. – Никто не приходил, – заявила Лисса, как только я ворвалась в нашу комнату. Она даже спать не ложилась: караулила моего предполагаемого гостя. – Ты была у Хантера? – Да, – я запыхалась, но успела, мантия упала с меня уже в спальне. – У него замечательное настроение, так что ты ошиблась. – Хорошо, если так, – Лисса сладко потянулась. – Надеюсь, сегодня ночью ты не собираешься гулять по академии? Твердости моему голосу было не занимать: – Нет, сегодня я собираюсь спать. Уже сквозь сон я слышала, как в дверь постучали, и Лисса, которая задержалась с выполнением домашнего задания, тихо встала и вышла в коридор. Я отвернулась к стене и накрылась одеялом, уверенная, что приходил Радагат. Так и уснула, не дождавшись возвращения Лиссы и не узнав, действительно ли это был он. То ли из-за ночного посетителя, то ли из-за тщательно лелеемой мною обиды, но мне приснилось, что комнату на минуту залил странный, но достаточно знакомый свет. Я недовольно заворчала, и свет погас, но в комнате раздались тяжелые шаги. Хотелось посмотреть, что происходит, но, как в приличном сне, глаза не открывались, а голова не поднималась от подушки. «Это Радагат», – решила я, но, как ни странно, кто-то прошел по комнате, а ко мне не приблизился. «Проверяет, в комнате ли я», – довольно улыбнулась, но затем вспомнила, что вообще-то обиделась, и улыбку спрятала. Явно было слышно, что открылась дверца шкафа. «А шкаф-то ему зачем?» – вот это точно было удивительно. Я опять постаралась проснуться, но глаза открыть так и не смогла. Мысль о том, что проректор может разглядывать мое нижнее белье, пусть даже и в моем собственном сне, очень нервировала. Я дернулась и даже что-то замычала. Мгновение – опять появился свет, который был виден даже сквозь закрытые веки, и все затихло.